– Как пропали? – в ужасе прошептала Белинда.
– Совсем, – подтвердила я. – Все руны неактивные. Будто не белые ведьмы там похоронены, а обычные горожанки.
– Я поговорю с Камиллой. Недогляд с её стороны. Но ты сама не задавай вопросов, пожалуйста. Я знаю, какие у тебя натянутые отношения с тетушкой. Когда в доме демон, разлад между ведьмами не нужен. Потерпи немного, хорошо?
Как-то натянуто улыбалась Белинда, мне аж не по себе стало. Простой недогляд легким движением руки превращался в мутную историю. Нужно будет взять на кухне овес и носить с собой, как герцог. Похоже, опасаться мне стоит не только Темных и демонов, но и «родных» ведьм. Камилла с Аморет дружна, а старшей до сих пор не стала. Белинда и вовсе сидела вместе с ними, когда я вернулась с Совета Междумирья. Спелась эта троица, не иначе. Вот только против кого? В том, что они строили козни, я не сомневалась. По другому поводу женщины дружить не умели.
Я подозревала в убийстве Изабэль её сына Андрэ, но как-то опрометчиво забыла про младшую сестру. Камилле так же была выгодна смерть матери и дочери одновременно. Она оставалась единственной ведьмой в роде Дюбуа, получала книгу, наследовала дом и так далее. Ай, как глупо я её проморгала! Кто еще мог снять защитные купола? Сама ставила, сама и сняла. Хоть беги к Данталиону и все рассказывай. Но нет. Мессир зол, как тысяча чертей. Полезу к нему сейчас, нарвусь на очередной скандал, не услежу за языком, герцог распустит руки, получит удавку, и мы снова разойдемся ни с чем. Лучше подожду до утра. Авось демон остынет к тому времени.
***
Уж очень быстро Андрэ отпустил из своей постели Мари. Демон едва успел поморщиться от громких стонов за стеной, как все прекратилось. Даже кровать больше не скрипела. Да уж, какой бы не была старой мебель в доме Дюбуа, а от страсти Андрэ ей развалиться не грозило. О какой беременности у служанки можно переживать? Донести-то хоть семя до лона успел? Или изверг на ноги любовницы? Слабые нынче мужчины в Брамене. Вырождается человеческая порода.
Данталион вытянул спину и уселся в кресле поудобнее. Роскошнее королей Дюбуа не жили, но комнату герцогу Ада выделили достойную. Просторную, светлую и обставленную со вкусом. Переступая порог жилища ведьмы, он, признаться честно, ждал чего-то в стиле склепа или пыльного подвала. Потом вспомнил, что Изабэль замужем за купцом, и начал бояться кричащей роскоши или наводящего скуку мещанства. Не угадал оба раза.
Спокойные оттенки, добротная мебель, хоть и доставшаяся в наследство от далеких предков. Гобелены на стенах со сценами знакомства мужественных воинов и прекрасных дам. Чепуха, конечно, но пусть будет.
Камин порадовал. Дрова летом к нему слуги не приносили, но герцог раздобыл пару поленьев в грабительском рейде на кухню. И теперь по сложенным пирамидкой деревяшкам скакал мелкий огненный бес. Данталиону ведь предложили чувствовать себя как дома, вот он и обживал комнату. Приглашенный из Ада бес прекрасно разводил огонь в камине, грел воду и сжигал письма с чужими тайнами. Чем не слуга? Даром, что без телесной оболочки. Чистое пламя. Один недостаток – ванну наполнить водой не мог.
– Мари! – крикнул Данталион, выждав паузу после любовных утех служанки.
В соседней комнате шуршание ткани и разговоры стали громче. Слов не разобрать, но тон и суть понятны. Какой женщине понравится близость длиной в два стона? Служанка ворвалась в комнату герцога, все еще расточая аромат карамели. Асмодей, владыка разврата, знал пятьдесят восемь оттенков похоти, а Данталион различал только два. Легкий жасмин и вязкую, прилипчивую карамель. Потребности Мари не совпадали с возможностями Андрэ, а на измену она не решилась. Будь иначе, неудовлетворенное желание не загустело бы, как расплавленный сахар.
– Чего изволите, месье?
– Ванну наполни.
– Слушаюсь.
Служанка подобрала юбки и удалилась, чтобы вернуться с полными ведрами. Таскала с кухни, герцог слышал, как скрипели ступени лестницы. За ширмой в его спальне стояла деревянная ванна. Обыкновенная бочка, просто очень большая. В неё Мари и выливала колодезную воду. Холодную, как озеро Коцит, демон помнил. Ведро за ведром, ведро за ведром. Под скрип ступеней и недовольное пыхтение сквозь сжатые губы.
– Спасибо, можешь идти.
– Но месье, вода на кухне еще не закипела…
– Сам справлюсь, иди.
Он уснет раньше, чем дождется. Глаза уже закрывались. Кое-как вытерпел, пока служанка уйдет, шурша юбками, и тут же щелкнул пальцами.
– Бес!
Огненное порождение Ада, вспыхнув, выбралось из камина. И очень деликатно доползло до ванны, почти не оставив подпалин на ковре Дюбуа. Герцог с усмешкой следил, как бес ныряет в ледяную воду. Сгусток пламени не гас, но тепло отдавал. Еще три раза и можно мыться.
Вздохнув, герцог нехотя начал снимать камзол. Лениво было выковыривать пуговицы из петель. Спать бы лег, не раздеваясь, но в ванну лучше нырять голым. Уже добрался до штанов, как в дверь постучали.
Селеста? Вот так подарок. Недооценил он юную ведьму. Замуж выйдет по расчету, а к нему будет заглядывать по велению души? Или он слишком устал и ему мерещится? Нет, стук повторился.
Любопытство подняло на ноги. Оставив рубашку на спинке кресла, полуголый демон открыл дверь.
– Мадам Лакруа?
На пороге стояла белая ведьма, но не та, кого герцог хотел видеть. Белинда окатила его с ног до головы презрением и разбавила запах прелой листвы щепоткой гнева. Проклятье, только настроился на приятный вечер!
– Не слишком ли вы много себе позволяли за ужином, мессир? – зашипела ведьма. – Вас приняли, как дорогого гостя, оказали почет и уважение. Где ваша благодарность? Зачем вы напали на Филиппа? Если это повторится еще раз…
– Вы пришли, чтобы угрожать мне, мадам? – холодно перебил Данталион. Ведьма поджала губы и сбавила тон.
– Призвать к порядку. Вы не у себя в Аду.
– Поверьте, разница небольшая, – вздохнул демон и шагнул назад, приглашая Белинду войти. – Не только мы интригуем направо и налево, забыв о дружбе и родственных связях.
Ведьма зашла, не думая ни мгновения. На дворе ночь, кругом глаза и уши, она одна в спальне мужчины и не боится за репутацию? Однако.
– Вы ошибаетесь, герцог, – надменно ответила ведьма. – У нас не принято вредить родным и близким.
– Неужели?
Разговор сразу пошел не так. Он затягивался, а демону хотелось спать. Глупо, конечно, упускать возможность выяснить связана ли Белинда с Темными, но мыслей ведьмы не прочесть. А чувствуя только эмоции, с женщиной общаться тяжело.
– Вы можете спорить, но я останусь при своем мнении, – отрезала Белинда. – Извинений для Филиппа не требую, но впредь держите силу Ада при себе.
Данталион только развернулся к ней, а ведьма уже схватила один из амулетов на запястье. Черепа мелких грызунов чередовались с высушенными ягодами. Та еще дрянь, особенно, если принюхаться. Но давление Белой магии герцог почувствовал. Снова, как в гостиной. Будто каменную плиту саркофага на плечи положили. Белинда знала, когда приходить. Он устал, слаб и ленив. Какой из него соперник?
– Давить нужно сильнее, – посоветовал Данталион. – У Белой магии нет разрушительной мощи, она придумана мирозданием для другого. Но с любым воздействием можно переборщить. Задушить заботой, залечить до полусмерти и уничтожить любовью. Открывайте, резервы, мадам, иначе вам со мной не справиться.
Белинда зло стиснула зубы и потянулась за вторым амулетом. Речной жемчуг, мелкие ракушки, сушеные водоросли. Уже лучше, но все равно не тянет на украшение. А каменная плита на плечах герцога стала тяжелее. Голова раскалывалась от боли, во рту чувствовался привкус крови. Еще немного и хлынет носом. Демон ничего не делал. Просто ждал, пока Белинда выдохнется.
– Вы не ищете слабых мест. Бьете вслепую, куда придется. Чуть толще защита и вы получите все, что отдали обратно. Будет больно.
Не хотел он отвечать. Силы не равны, это смешно. Всей мощи Ковена не хватит, чтобы всерьез навредить герцогу Ада. Такие, как Белинда, только с бесами и боролись. Могли подселенца на время обездвижить, разум вернуть тем, кто попал под внушение. Но высший демон? Нет. Не по зубам кусок.
Данталион пошел к ведьме, чувствуя, как ковер на полу превращается в болото. Белинда взяла третий амулет и выставила щит, на который демон упал грудью. Воздух в комнате загудел. Пламя в камине раздувалось пожаром. Глаза ведьмы светились белым. Она дошла до предела и начала слабеть. Оставалось чуть-чуть. Зачерпнуть силы Ада и надавить самому. Но зачем? Шаг. Еще шаг.
Амулеты сухо задребезжали, будто жуки перебирали лапками. Не выдержат, шнурки тонкие. Данталион услышал, как щит звенит струной, и просто качнулся вперед. Амулеты лопнули. По балахону Белинды на пол цветным дождем покатились бусины, ягоды, ракушки. Ведьма задохнулась от удара обратной волны. Обмякла в руках сломанной куклой. А когда открыла глаза, почувствовала дыхание демона на шее.
– Я предупреждал, мадам. Вы проиграли.
Данталион держал её в клетке рук, прижимал к стене. Его обратная волна катилась по телу жаром. Наглотался Белой магии, опьянел. Близость женщины дурманила разум. Она хороша, оказывается. Тонкий стан под балахоном, фарфоровая кожа.
– Мессир, прошу вас, – прошептала ведьма. – Отпустите. Не надо.
Слишком поздно. Он уже чувствовал аромат жасмина. Легкий, чарующий. Женщина в его руках вздрагивала, но не отталкивала, а тянула к себе. Проклятые тряпки! Только мешают. Снимать балахон долго, проще задрать вверх.
Белинда вскрикнула и застонала, когда герцог заставил обнять его ногами. Сдалась все-таки, уступила. Страсть жидким пламенем текла по венам, струилась с кончиков пальцев. Тело ведьмы плавилось от ласк. В Аду всегда жарко. Разве вы не знали, мадам?
Глава 13. Семейные тайны
Поленья в камине почти прогорели. Огненный бес ютился в последних угольках и жалобно вспыхивал. Не помрет. Никуда не денется, восстанет потом из пепла. Лениво герцогу снова спускаться на кухню или звать Мари. Ведьма еще не ушла. Лежала под боком и рассматривала вышивку на балдахине.