Я кипела возмущением и никак не могла успокоиться. Поперек горла стояла вся семейка, одного Филиппа было искренне жаль. Вот уж кого заклюют первым. В доме Дюбуа отцом семейства не помыкал только ленивый. Даже герцог Ада умудрился припрячь на службу своим интересам.
Я в какой-то момент даже помечтала, чтобы Туссэн на самом деле оказался инквизитором. Защищать людей от порождений Ада их забота. А мне уже нечего бояться. Если зерна овса не признали во мне ведьму, то и десять других проверок ничего не дадут. Человек я, Изабэль так и написала в письме.
Единственное, что беспокоило – та самая сила Ада. Если я захочу детей, то у них тоже будут проблемы? На Андрэ ведь ничего не отразилось, только Селеста пострадала, а я в её теле. Спросить можно у травницы Эммы, а к ней я попаду не раньше завтрашнего утра. Еще гости с помолвки не разошлись. Белинда приклеилась к демону, а Туссэн выходил подышать свежим воздухом с Андрэ и вернулся.
– Мадемуазель, вы не проводите меня до повозки?
Почему бы и нет? Косые взгляды после официальной помолвки за прогулки наедине с женихом мне уже не страшны, а поговорить хотелось. Я очень рада отделаться от Данталиона, но слишком уж все быстро случилось. О Туссэне я не знала практически ничего.
Студент подал мне руку и чинно повел через гостиную на крыльцо. Мари успела укрыть плечи плащом, но выйдя из дома, я все равно поежилась от холода. В Брамене ночью не освещались улицы, не гуляли зеваки по аллеям и не тусовалась возле клубов развеселая молодежь. Солнце садилось, и город засыпал. Черноту ночи разгонял только фонарь на козлах наемного экипажа. Туссэн жил на постоялом дворе. Странно, что Андрэ не пригласил его погостить у нас, но, может быть, студент сам отказался.
– Не удалась помолвка, – вздохнул Туссэн. Уезжать он не спешил. Стоял на ступенях крыльца и держал меня за руку. – Зря я поддался на уговоры Андрэ сделать все прямо сейчас, спешка навредила. Но у меня еще есть время, чтобы загладить неловкость и поухаживать за вами. Разрешите пригласить вас завтра на прогулку в парке? Можем сходить вместе на службу в собор. В Брамене он маленький, но уютный и атмосфера в нем теплая.
– Лучше в парк, – смущенно ответила я, – оттуда собор тоже прекрасно видно.
Не священник, но религиозен. Интересно, не нарядит ли меня после свадьбы в паранджу? Вдруг я из одной тюрьмы перееду в другую? Если сейчас возмутится, что я не хочу в собор, и зачитает проповедь, то хоть беги к Филиппу и отменяй третью помолвку. За это мне точно прилетит розгами по заднице, но лучше остаться старой девой, чем стать женой фанатика.
– Как пожелаете, – кивнул Туссэн. – Признаться в парке я еще ни разу не был. Впрочем, как почти везде в городе. А мне хотелось бы узнать ближе место, где родилась моя невеста.
Черт, какой же он все-таки милый. Его уступчивость не кажется мягкотелостью, как у Филиппа, скорее гибкостью. Значительный контраст с тем, как привык разговаривать Данталион. Ох, не зря он себе придумал легенду о военной службе. Ему, что легионами демонов командовать, что мной – одинаково. «Селеста, это приказ!» и всё.
Блин, не вовремя я вспомнила, что договор ему это позволял. Сейчас выждет время и прикажет мне отказать Туссэну. Чего проще-то? На людях он это сделать постеснялся, зато наедине отведет душу. Обидно стало так, что я губу прикусила. Такой скандал закатила, Туссэна впутала, а герцог скажет два слова, и все рассыплется прахом.
Гад демонический! Ненавижу! Как же от него отделаться, мамочки? Стою рядом с будущим мужем, свидание обсуждаю, а в голове один Данталион! То боюсь его, то удавить мечтаю. Да когда же это кончится?!
– Мадемуазель? – студент деликатно коснулся пальцем моего подбородка. – Вы чем-то расстроены?
– Ужин вспомнила, – призналась я. – До сих пор неловко от того, как получилось с месье Делорне. Он мой троюродный дядюшка, приехал по делам… Я представить не могла… И вот так.
– Не печальтесь, пустое, – студент встал ко мне совсем близко и погладил по плечу. Вроде легко и по-дружески, а я запаниковала. Догадалась, что поцеловать хочет. – Я бы тоже за вас дрался. Плох тот мужчина, что готов отказаться от дамы сердца, потому что она предпочла другого. Настоящая любовь не видит препятствий. Она терпелива и готова ждать.
О любви заговорил. Обнял и прижал к себе, окутывая ароматом пряных трав. Я вздохнула и спрятала лицо у него на груди. Начну упираться – обижу, но поцеловать не могу. В голове один Данталион, так просто нечестно. Мы на фиктивный брак договаривались, о чувствах речи не шло. Понимаю, что он жену хочет, а не малознакомую девушку, живущую с ним под одной крышей, но слишком уж быстро. Я не готова!
– Мы будем редко видеться, Селеста, – с тоской в голосе сказал Туссэн. – Я все время в дороге. Отвожу, привожу книги, исполняю поручения лекторов и главного библиотекаря. Мне придется оставить вас в доме родителей. Они добрые люди с кротким нравом, хотя папа бывает невыносимо ворчлив. Но так же очень занят, как я. Мама вас обязательно полюбит. Она давно умоляет меня найти мать для её внуков. Но я не вправе требовать от вас супружеской близости сразу, как нас объявят мужем и женой. Я готов стать другом и ждать, пока в разлуке и редких встречах из симпатии, что вы тоже, я надеюсь, чувствуете, вызреет настоящее чувство.
– А если не получится? – тихо спросила я, не в силах поднять на него глаза. – Вдруг я не смогу вас полюбить?
Туссэн вздохнул и бережно пригладил мои волосы на плечах. Мне показалось, он сжался в комок и будто стал ниже. Что-то тяжелое лежало на сердце, но высказать он не хотел.
– Значит, боги приготовили мне такой путь. Селеста, я уже не молод, мне почти тридцать лет. Еще немного, и я был бы вдвое старше вас. Но пусть седина не смущает. Тем более она не от прожитых лет, а от сильных переживаний. Я служил помощником лекаря в городской больнице и часто видел смерть и человеческие страдания. Душа очерствела. Вы пробудили во мне росток прежних теплых чувств. Ваша красота, я буду честным. Я благодарен уже за это. А теперь мне нужно ехать. Боюсь, ваши соседи любопытны, а рядом нет компаньонки. До встречи, Селеста.
Он ушел, я так и не расспросила о десятке очень важных вещей. Кем были родители, где еще он работал, чем жил все это время? И зачем на самом деле принес зерна овса на помолвку. Мне казалось, что если я честно спрошу: «Туссэн, вы инквизитор?» он обязательно ответит. Хотелось, чтобы нет. С меня хватит демона, с которым у нас никогда не сложатся чувства. Любые, кроме ненависти. Она получалась прекрасно.
Глава 21. Сделка
Не стоило после выпада Селесты вести Белинду в спальню, но у герцога к ведьме появились вопросы. Слуги сделали вид, что ничего не заметили, охотница не особо упиралась, а демон был по обыкновению настойчив.
– Мессир, я же сказала, что сама дам знать о свидании.
Уже у двери Белинда вырвала локоть из хватки демона и поправила сбившийся платок на волосах. Раздражилась так, что не желала успокаиваться, но запахов эмоций Данталион больше не чувствовал. Слишком слабые в отличие от недавнего взрыва, хоть ведьма и не думала сдерживаться. А завтра демон раскурит трубку, и облако дыма снова перекроет все ощущения. Магия Темных важнее, придется подстраиваться.
– Мадам, – терпеливо начал он, – с каких пор Ковен благосклонно относится к свадьбе инквизитора и ведьмы? В вашем положении я бы знал своих врагов в лицо и даже случайно не допускал до знакомства с юными и неопытными ведьмами.
– Их и не допускают, мессир, – покривилась Белинда. – Столичных, приезжих, случайных и неизвестных. Селеста создает проблемы своими выходками не только вам. Мы обязательно проверим месье Туссэна Пекара, но я уже говорила вам, что его нет среди тех, кого я знаю в Инквизиции.
– А среди тех, кого не знаете? Осведомители за звонкую монету, добровольные помощники, сочувствующие горожане, студенты теологических факультетов, кому ненавистно само существование ведьм?
Демон сделал паузу, изучая, как меняется изгиб уголков губ Белинды. От скептицизма до отвращения и обратно. Давняя вражда била по нервам, а злые женщины следили за языком не так тщательно, как им хотелось.
– Слуги Темных колдунов и сами колдуны, – добавил герцог, и Белинда сложила руки на груди, закрываясь от нападения. По амулетам на запястьях пробежали блики несуществующего в темноте коридора солнца.
– Вы почувствовали магию Темных?
За мгновение не определить стоит ли ей доверять. Колдуны давно запустили когти в мир людей, проросли здесь корнями тимьяна и опутали ведьм запретами, правилами и мелкими уступками. В обмен на благосклонность к тем, кто провинился, но нужен Ковену. Не бывает четкой границы между светом и тенью, всегда находятся полутона вроде вынужденного сотрудничества и шаткого перемирия. Символы Темных не исчезли из сарая Изабэль после её смерти, кто-то намеренно их оставил. И слугу в тело Филиппа подселяли прямо на глазах у двух белых ведьм. Причем одна из них мешала его вытолкнуть.
– Зелье забвения, – сказал демон. – Им опоили слуг в доме Дюбуа. Из хозяев только мужчин. Наверное, опасались, что ведьмы его учуют.
– Вы считаете, что это сделали Темные? – медленно спросила Белинда и Данталион тут же осекся.
Чутье демона помогало ему искать нужную ниточку в разговоре, за которую удобнее дергать. Или наоборот оставить в покое и подождать, когда сама отзовется.
– Я так думаю, – осторожно ответил он и замолчал.
Уголки губ сложились в торжествующую улыбку. Нет ничего приятнее для женщины, чем чувствовать себя умнее мужчины. Особенно если он демон и герцог Ада.
– Вы ошибаетесь, мессир, – выдохнула Белинда, снисходительно погладив Данталиона по рукаву камзола. – Зелье варит наша травница, и в нем нет ни капли темной магии. А повод куда прозаичнее, чем попытка спрятать явление жениха-инквизитора или колдуна. Вы убили человека, и смотрительницам пришлось за вами прибраться. Унести растерзанное тело, опоить зельем прохожих в парке, кучера похоронной повозки, слуг дома Дюбуа и несчастного Филиппа вместе с Андрэ. Вы ведь заметили, как странно они себя вели сегодня? Впрочем, вы не лучше. Мне показалось, что смотрительницы увлеклись и подмешали зелье вам в вино.