Герцог перестал дышать и чувствовать, как ведьма гладит его по руке. Одно из двух: или его намеренно обманывали, что колдуна нет поблизости и зелье – происки ведьм, или охотница на демонов понятия не имела, из каких трав на самом деле сварено зелье. Дурой Белинда не выглядела. Значит, первое. Он искал доказательства связи ведьм с колдунами? Он их нашел. Вопрос теперь – кто именно? Аморет, Белинда или все вместе?
– Я понимаю ваши чувства, мессир, – ласково сказала ведьма, – неприятно, когда добычу вынимают прямо из пасти. Клыки уже вонзились в шкуру, на язык потекла струйка крови, и тут появляется другой претендент. Поверьте, у нас так не принято. Каждого жениха проверяют вплоть до седьмого колена и ведут на поклон к Верховной. Камилла проявила своеволие, объявив помолвку без одобрения Аморет. Её накажут, а студента при малейшем подозрении выставят вон. Это случится, мессир, но не сей же момент. Наберитесь терпения. А лучше вовсе отступитесь от претензий на руку и сердце Селесты Дюбуа. Вы все равно не сможете жениться.
– Почему же? – изумился герцог. – Я не состоятелен как мужчина в постели? Или не способен добывать золото для капризов супруги? Какие еще препятствия можно придумать?
Белинда не смогла покраснеть. Раскрепощенность зрелой женщины помешала. Давно исчез стыд от упоминания близости и меркантильности. Не было препятствий, и ведьма как никто другой это знала.
– Свадьба – не более, чем ритуал, – продолжил демон. – Торжественные обещания и право после смерти одного из супругов распоряжаться наследством.
– Право считать детей зачатыми от мужа, а не от кого-то другого, – перебила ведьма. – Возможность продолжать род и отражаться чертами лица, характером, обычаями в поколениях потомков. Знать, что накопленное тобой за всю жизнь не уйдет в пустоту, а будет сохранено и приумножено. Не пытайтесь потоптаться по нашим ценностям, мессир, у вас не получится. Вы не способны зачать здорового ребенка. Ваше семя ядовитое. Род Дюбуа угаснет. Он уже почти угас. Но это не так болезненно по сравнению с тем, что ждет Селесту, вздумай она отдать невинность демону.
Белинда сжала в кулак ткань мужского камзола и не видела, как настороженно ждет демон следующих слов. Разговор заводился не в первый раз, был очень важен для ведьм, и Данталион уже не верил, что дело в банальной неприязни к исчадиям Ада. Прошлой ночью Белинде ничего не мешало, и последствий не было. Охотница наоборот казалась посвежевшей и умиротворенной. Удовольствие красило женщину. Так в чем же проблема?
– Я открою вам тайну с разрешения Верховной, – осторожно сказала она. – Вы – не первый демон, кто её слышит, и мы снова надеемся, что последний. Всех ведьм защитить от вас нельзя, но хотя бы одну глупую Дюбуа можно.
Ведьма затаила дыхание и огляделась по сторонам. Тихо в доме, даже слуги шумят только на кухне и не бегают по лестнице с тряпками, ведрами и водой. Опрометчиво доверять тайны бумаге или словам, они должны умирать вместе с теми, кто их хранит. Но ведьмы решили поделиться с ним. Герцог слушал.
– Белая магия – женская магия. Она живет в девочках с рождения, но расцветает только после свадьбы. Я уже говорила, что в первую ночь нужен ритуал, но не призналась, зачем именно. Теряя невинность, невеста умирает и рождается заново. Не отправляется в Край Усопших, но переходит тонкую грань между мирами. Становится другой. Взрослой. Принимает себя и связывает навсегда с тем, кого выбрала. Белая магия из её тела перетекает к мужчине, а потом более опытная ведьма помогает ей вернуться обратно. Изабэль отказалась от помощи и потеряла часть силы. Селесте терять почти нечего, но дело в вас, мессир.
В том, что он – демон, а сила Ада враждебна Белой магии. Данталион знал это, но впервые слышал правду словами ведьмы.
– Вы калечите и уродуете то, что получили на время, – говорила Белинда. –От вас магия возвращается грязной, ущербной, отравленной. Будто её пожевали и выплюнули. Одна ночь, мессир. Единственный раз, самый первый и целительницы больше не лечат, а вредят, убежденцы сводят с ума, охотницы уничтожают своих. Ковен приговаривает таких ведьм к смерти и отдает Инквизиции. Не всех убивают сразу. Многих мучают, пытаясь изгнать бесов. Иногда так долго, что в иных ведьмах растут дети демонов. Отвратительные уроды, рождающиеся мертвыми. Вам плевать на участь Селесты Дюбуа. Не кривите душой, мессир, это так. Не мне взывать к вашей совести, но я могу предложить сделку.
Данталион отпустил её. Больше не мог слушать вкрадчивый голос с блеклыми интонациями. Несколько шагов по коридору и демон замер, прислонившись лбом к стене. Никогда не страдал, что не может стать отцом. С вечной жизнью не боятся исчезнуть, не оставив следа. Бессмысленно зачинать демонов от ведьм или людей, когда они уже созданы много веков назад мирозданием, и с тех пор не уменьшились значительно. В Аду хватает места, и пустых земель нет. Баланс, рациональность. Ну, какие дети? Развлечение для смертных. Рождаются мертвыми? Замечательно. Но в груди болело, будто это ему дыру кулаком выбили, а не одержимому в парке. С чего бы вдруг?
– Какую сделку? – тихо спросил он.
Ведьма гладила кончиками пальцев края платка и не спешила подходить ближе. Последние сомнения перед тем, как решиться? Если она исполняет волю Аморет, то непозволительно много думает.
– Для начала вы пообещаете не трогать невинность Селесты. Позвольте девушке спокойно выйти замуж, сохранить Белую магию чистой, а потом развлекайтесь, сколько душе угодно.
Данталион не гонялся за невинностью и не собирал её, как редкие цветы в оранжерее. Чтобы потом любоваться и вспоминать, что первый когда-то цвел в саду короля, второй в саду министра. Дочери влиятельных людей интересовали другого высшего демона. Асмодея. Короля похоти, как его называли в Аду. Вот уж кто оскорбился бы до глубины демонической сущности, предложи Белинда ему подобное. Хотя Данталиону тоже стало обидно. Задела ведьма мужскую гордость. Захотел бы, взял Селесту и ни одна легенда о порченной магии не смогла остановить. Однако стоило услышать вторую часть сделки.
– Допустим, – притворился демон, что согласен. – Я обещаю, а что получу взамен? Ваше тело? Оно и так у меня есть.
Ведьма улыбнулась с оттенком снисходительности в лукавом взгляде. Оспаривать право герцога владеть собой не стала, иное предложила:
– Вы получите темного колдуна, которого ищете.
Данталион склонил голову на бок и потер большим пальцем подбородок. Ведьма решила сдать покровителя или союзника? Кем ей приходился тот, кто хозяйничал в доме Дюбуа? И как же сильно это напоминало ловушку! Ту, где сначала он будет считать себя охотником, а потом станет жертвой.
– Разве я ищу кого-то? – уточнил демон.
– О, перестаньте. Смотрительницы рассказали, как вы пускали дым в парке. Не замечала у демонов таких привычек, зато Темных видела с трубками в руках. А ваши подозрения на счет зелья забвения? Удивлена, как вы до сих пор о колдуне не спросили.
Спрашивал, но у Аморет, а потом в гости к Дюбуа пришла Белинда. Демону не нравился разговор. Сделка, где предлагали в чем-то себя ущемлять, а в ответ сулили вместо решения проблемы лишь направление, где его искать.
– Снова допустим. Ищу. Но раз вы предлагаете его выдать, значит, понимаете ценность для меня. Зато расклад не понимаю я. Селеста Дюбуа – очень слабая ведьма. Её смерть на костре Инквизиции не ударит по Ковену никак. А размолвка с влиятельным колдуном ударит. Не сходится, мадам. Одно явно не стоит другого. Или я чего-то не знаю?
Белинда, наконец, шагнула ближе, подобрав подол длинного платья. Уголки губ то поднимались в улыбку, то опускались в выражение досады. Свеча в настенном канделябре почти догорела, и фитиль тонул в лужице воска. Пламя шипело, искрило и хотело погаснуть.
– Это тоже тайна, мессир и я готова её выдать. Ковену не нужна Селеста Дюбуа, вы правы. – В глазах ведьмы отразилось пламя, будто в ней тоже играла сила Ада. – Абсолютно неуправляемая девица, вы сами видели сегодня. Одна выходка за другой, и управы на нее нет. Чего только стоит договор с вами? Хотела бы я сказать, что в Ковен её приняли из жалости или из уважения к памяти Изабэль, но это не так. Она здесь, чтобы Инквизиция не добралась до неё раньше времени. А рано или поздно Селеста доведет себя до костра. Лучше поздно, потому что в Книге Рода Дюбуа есть несколько якобы пустых страниц. Всего один ритуал или пара заклинаний, защищенные особой магией. Прочесть их может только старшая ведьма в роду, а она мертва.
«Какая досада», – хотел съязвить демон, но прикусил язык. Картина предстала перед глазами интересная. Тайные знания, защищенные особым ключом. Настолько опасные или щекотливые, что Изабэль не захотела открывать их Аморет. Зная характер покойной матушки Селесты, герцог представлял, с каким упрямством она их отстаивала. Биться об заклад можно на что угодно – не зря. Аморет не трепела отказов. Не исключено, что яд в еду подсыпали по её приказу, а таинственный колдун появился позже, чтобы запутать следы. Ох, женские интриги и козни. Внутри клубка змей находится приятнее.
– Так назначьте новую, зачем вам я? – удивился демон.
– Назначили, – облизнула сухие губы Белинда. – Пока вы с юной Дюбуа беседовали на Совете Междумирья, Камилла вернулась домой. Услышав о выходке Селесты, Верховная приказала изгнать её из Ковена и в ту же ночь провели ритуал передачи Книги Рода её тетушке. Страницы остались пустыми, что-то пошло не так. Магический замок не открылся.
Что было дальше, Данталион уже догадывался. Книгу Рода снова отобрали, Селесту оставили в Ковене и думали, как заставить её прочитать страницы. Дочь едва ли сговорчивее матери. Аморет не знает, с какой стороны к ней подойти, а ведь рядом демон.
– Теперь вы надеетесь, что замок сможет открыть Селеста, – следующую мысль демон сказал вслух. – А для этого её Белая магия не должна пострадать от меня.
– Вы проницательны, мессир, – восхищенно выдохнула Белинда и добавила. – Аморет надеется на свадебный ритуал. Селеста слишком слаба, Книга Рода может не признать её. Если удастся ритуалом увеличить ей силу, замок откроется.