Потому её так фанатично стремятся отдать замуж. Хоть за инквизитора, лишь бы ритуал не мешал провести.
– А что будет потом? – заинтересованно спросил демон. – Вы получите знания, весь род Дюбуа станет не нужен, и Селеста в первую очередь.
– Вы волнуетесь за неё? Полно, мессир, я не верю. Мы не столь кровожадны, как вам кажется. Девочка сможет жить со своим мужем вдали от Ковена и не вспоминать о белой магии. Всплеск силы после ритуала легко выпьет первый же ребенок, и Селеста все равно станет обычным человеком. Ковен для ведьм, мессир. Таким, как юная Дюбуа, здесь не место.
Что ж. Откровенно настолько, насколько вообще возможно. Белинда даже руки развернула ладонями к демону, показывая, что она открыта и ничего лишнего не замышляет. Признание объясняло очень многое, но не все. Допустим, Темный колдун был для прикрытия, но где ведьмы взяли исчадие Ада, чтобы подселить его в человека из парка? Зачем вообще нападать на Селесту, если она нужна живой и здоровой? Не сходилось. И первое предложение Белинды заменить собой Селесту в договоре на крови тоже оставалось загадкой. Пока Данталион думал, что страсть Белинды была случайной и мимолетной, он ощущал себя уютнее. Нет в Аморет столько цинизма, чтобы приказом отправить к нему охотницу. Или есть?
– Так вы хотите найти своего колдуна? – сладко пропела Белинда, прильнув к демону. – Заметьте, Аморет настолько щедра и великодушна, что не просит у вас помощи, а предлагает всего лишь не мешать. Взамен вы получите меня, новый договор на крови, все, что мы знаем о тех, кто подчиняется Мормоликаи и хочет вас убить. Прекраснейшая мечтает, чтобы у Владыки Ада остался всего лишь один фаворит.
Демон поймал руку ведьмы и крепко сжал запястье. Так, что бусины браслетов больно впились в кожу.
– Откуда вы знаете про Берита? – прошипел он ей в лицо.
– Это награда, мессир, так же как и весть о Темном колдуне, она не выдается вперед. Мы получим заклинания из Книги Рода, и вы обо всем узнаете. Ни мгновением раньше. – Белинда дотянулась губами до его щеки и прошептала. – Я хочу вас, герцог. И договор мне нужен, как гарантия, что вы не навредите мне и выполните свои обещания до конца. А потом приказывайте мне, повелевайте и наказывайте, если вздумаю провиниться.
Ведьма провела языком по его губам и заглянула в глаза. Карамельный аромат похоти пропитывал её кожу и оседал сладким привкусом на небе. Слишком приторным, тошнотворным. Ведьмы решили, что могут торговаться с высшим демоном. Припугнуть интригой Мормоликаи и Берита, поставив перед выбором – жизнь Данталиона и статус фаворита против маленькой никчемной ведьмы, на свою беду оказавшуюся ключом к чужим секретам.
– Я подумаю, – ответил герцог и вытер лицо рукавом.
Глава 22. Ночной разговор
Спать мне полагалось в ночной рубашке и чепце. Летом камины не топили, отдыхая от дыма и тяжелого воздуха. Считалось, что в прохладе засыпать приятней, но я ненавидела холод. Сама была тощей, мерзлявой и тело Селесты в этом плане мало отличалось от того, что похоронили в моем мире. Даже легкий сквозняк доводил до гусиной кожи, желания зябко поежиться и поворчать что-нибудь под нос. Постоянный холод доводил до психа.
– Жизель, принеси еще одеяло! Я не могу спать под этим стеганым недоразумением, мне холодно. Ты не знаешь, что мозг заботится о хозяине и не дает уснуть, чтобы тело не замерзло насмерть? Так вот, у меня бессонница! Меня колотит. Слышишь, зубы стучат?
Я демонстративно клацнула челюстями, а немая служанка горестно вздохнула. Раскапризничалась мадемуазель, сладу со мной нет. Дык пусть принесет одеяло, я успокоюсь. Знала бы, где лежит, сама взяла и не выпендривалась с барскими замашками. Тем более перед Жизель, знающей тайну Ольги Паустовской. Непонятно только, какие еще тайны она хранила. Чем дольше я за ней наблюдала, тем сильнее подозревала неладное. Особенно в сравнении с простоватой Мари. Да, немая девушка не могла быть душой компании, её замкнутость объяснялась недугом. Но Жизель принципиально ни с кем не общалась. Даже кучера Оноре сторонилась, а он круги вокруг неё нарезал и звал замуж регулярно.
Казалось бы, смысл отказывать? Не такая уж завидная невеста, чтобы носом крутить. Да и кучер ничего так. Крепкий, плечистый, на крокодила не похож. Понимаю, что сердцу не прикажешь, если другой нравится, но где этот другой? Первая детская влюбленность с трагическим финалом и травмой на всю жизнь? Он ушел на войну и не вернулся? Женился на другой?
Жизель не спешила со мной откровенничать, жестами показывая дистанцию. Увы, я далеко не ласковый кагэбэшник, без мыла пролезающий в любую душу. Может, ляпнула что-то не то или не с того начала, закрылась служанка. А после истории с Мари, купившей приворот у аптекаря и подозреваемой в связи с нападением в парке, глухая оборона Жизель выглядела еще подозрительнее.
Дверь за спиной хлопнула и я обернулась:
– Нашла одеяло? Давай сюда.
На пороге вместо Жизель стоял герцог Ада, а служанка испуганно выглядывала у него из-под локтя. Роста не хватало, чтобы смотреть через плечо, да и широкой спиной демон почти весь обзор закрывал. Злой демон. До черноты и пламени Ада в глазах злой.
– Вы замерзли, мадемуазель?
Я вдруг поняла, что совершенно одна в комнате. Рядом нет Филиппа, Туссэна, даже пьяного Андрэ, а грациозная и стройная Жизель, если захочет, не отобьет меня у Данталиона. Уже пыталась однажды в повозке, перышком отлетела в сторону от удара.
– Нет, мне тепло, – с перестуком зубов от страха ответила я и попятилась к кровати.
Спрятаться там не получится, в окно прыгать страшно, все-таки второй этаж, но не в шкаф же лезть! Мамочки, а если он, как огнедышащий дракон, что-нибудь подожжет? Выдохнет пламенем, и загорятся сначала занавески, потом покрывала. Задохнусь ведь от дыма раньше, чем меня кто-то захочет спасать. Демон явно не пожелать мне доброй ночи пришел. Я помнила, как смотрел через стол на ужине, будто раздумывал – отравить или горло перерезать? Я пряталась за Туссэна и надеялась, что высший демон достаточно образован и умен, чтобы адекватно воспринимать резкое «нет». Он-то может и умен, зато я дура. Глядя на то, как медленно демон идет ко мне с перекошенным от ярости лицом, я сразу перестала считать гениальной идею послать его со свадьбой.
Жизель бросилась следом, но замерла от резкого окрика Данталиона:
– Оставь нас одних. Говорить с бывшей невестой буду. Иди на кухню и сиди там тихо, позовут потом.
Служанка тоже слышала скандал в гостиной и, наверное, в душе поддерживала демона. Он руки моей добивался, на подарок разорился, а в итоге его дураком выставили. Я пожалела, честно. Должна была объяснить спокойно, и не привлекая всю семью. Ай, нет, не получилось бы так. Демон все равно бы взъярился, хоть десять раз ему по слогам повтори: «Я ни-ко-гда не бу-ду ва-шей, ме-ссир».
– Уходите, пожалуйста, – жалобно пискнула я. – Не хочу разговаривать.
– Придется, – возразил демон, проводив взглядом Жизель до двери и дождавшись хлопка. – Я сыт по горло женскими играми и капризами. Мне предложили сделку на вашу невинность. Я уступаю её другому, а взамен получаю то, зачем явился в мир людей.
На мою невинность? Я не ослышалась? Отит не стрелял в среднем ухе, серная пробка не помешала? Теперь я закипала, уже понимая, что волна жара в животе – та самая сила Ада. Порочная, но сладкая и желанная. Адреналин бодрил, магия наполняла тело приятным теплом. Зачем одеяло, когда достаточно разозлиться?
– Кто предложил-то? Камилла? Белинда? А они не обнаглели?
Черт, другое слово на язык просилось, но я обещала следить за ним.
– Не важно, – поморщился демон. – На беду всех ведьм, я не люблю торговаться. Проще самому найти то, что нужно и не подставляться под чужие амбиции. Или сделать так, чтобы предмет сделки перестал их привлекать. А мне перестали указывать, что делать и с кем спать.
Демон, как в фильмах для взрослых, медленно расстегнул верхнюю пуговицу камзола, и у меня пропало желание иронизировать даже мысленно. Он раздевался! Проклятый демон собирался переспать со мной. Наплевав на помолвку, сделку с Ковеном и мои желания. Просто изнасиловать. Наказать за то, что посмела перечить ему. Растоптать и унизить.
«Нет», застряло в горле. Я дышать перестала. Металлические пуговицы рассыпали блики по темной ткани камзола. Они так легко выходили из петель, что демон ни на одной не задерживался. Ткань шуршала в тишине, где-то на улице цокала копытами лошадь, запряженная в повозку, стучала рама от ветра. Герцог снял камзол, жилет и остался в рубашке. Ослепительно белой, сотканной из тончайших нитей заботливыми руками ткачихи. Если я не начну сопротивляться, клятва договора не поймет, что мне угрожает опасность, и не сомкнется удавкой на шее демона.
– Вы не посмеете, – хрипло сказала я и села на кровать.
Ноги не держали. Демон молчал, но я и так знала, что посмеет. Он ничего не делал просто так или ради театрального эффекта. Уже рубашку снял. Высокий, сильный. Рельеф мышц герцога больше не восхищал. Я смотрела на широкие плечи, огромные руки и понимала, что не вырвусь из объятий. Придавит к кровати, насильно разведет ноги и сделает больно. Как бы я не кричала, не плакала и не кусалась – не отпустит. Интересно, сколько крови будет? А как долго терпеть? Я выдержу?
– Удавка, – прошептала я. – В повозке она помешала вам. Вы не можете причинить вред. Это насилие, герцог.
– Ты думаешь, я соглашаюсь на клятвы, которые не могу обойти? – усмехнулся демон, а я прикусила губу.
У меня договор первый, у него нет. Обманул со сроком, приказывал, когда хотел, и другие лазейки знал. Я не продала душу дьяволу, я добровольно отдала ему свое тело. Данталион распустил завязки на штанах, и мне пришлось отвернуться. Видела его раньше голым, но сейчас паника накатила. Белинда кричала так, что слуги слышали. Высшего демона мироздание не могло размером обидеть. Мамочки, да он разорвет меня на части!
– Как вы их обойдете? Мне будет больно! – закричала я.