– Хотя бы симпатии. Я кажусь тебе привлекательным, Селеста?
Признавался он, а в жар бросило меня. От ревности до симпатии, от боли до надежды. Сколько было жажды жизни в словах проклятого демона. Никогда не боролся, но сейчас выворачивал себя. Наш мир на него так действовал? Белая магия? Еще одна безумная мысль стучалась вслед за первой: «А может быть я?»
Все детство читала волшебные сказки и верила, что смогу полюбить раз и навсегда. Он будет умным, добрым, честным, достойным. Таким, чтобы каждый день просыпаться счастливой, оттого что он рядом. Принц или рыцарь, герой, волшебник. Вот я подожду еще чуть-чуть, и он придет. Позвонит в дверь, разуется на пороге и распахнет объятия. «Здравствуй, Ольга». А я зароюсь ему носом в плечо, всхлипну и расскажу, как долго его ждала. Всю жизнь.
Дождалась демона. Герцога Ада. Мессира Данталиона. А разницы никакой. Стучит сердце и рвется из груди к нему. Я тоже проклята?
Да, проклята. С того момента, как он впервые прикоснулся ко мне дыханием поцелуя. Ненависть слабее любви, не выдерживает осады. Барьеры падают, я сдаюсь.
До него два шага и скомканное одеяло. Я забралась с ногами на кровать, и между нами снова от жара демона прогревался воздух. Кожа нежнее бархата, волосы дымом пахнут. Вместо тисков объятий его ладони на моей груди.
– Да, мессир.
Он не ждал разрешения поцеловать. Короткий выдох и стало лучше, чем в тысячах воспоминаний. Сказка сбылась. Он пришел.
Глава 23. Аптекарь
Данталион рисовал пальцами узоры на спине Селесты, укладывал спиралями локоны волос, а потом осторожно убирал их с круглых девичьих плеч. Стройная очень, невесомая. Лежала на груди и дышала с ним в такт.
Не подпускал ведь к себе никого так близко. Женщины – игрушки, созданные для развлечения. Пустые, глупые и бесполезные. Редкой ведьме или демонице удавалось разубедить его в этом, но и они потом забывались. Лица сливались в расплывчатое пятно, и воды Флегетона уносили их из памяти. Почему сейчас было по-другому?
Юная совсем ведьма. Забавная в своей непосредственности и честная в порывах. Её хотелось то поцеловать, то укусить, насколько несносная. Целовать чаще. Данталион с трудом отвлекался от сладости губ. Смертное тело ныло от желания и просило ласки. Плоть вздрагивала от напряжения, сознание снова плыло, и ведьме не стоило знать, как близок был герцог к тому, чтобы взять её.
Прижималась доверчиво, шептала что-то ласковое. К себе под одеяло демон её не пустил, оставил лежать рядом. Пусть между ними будет хотя бы тряпка, так надежнее. Но каждый раз, когда она сонно потягивалась или мурлыкала, хотелось сбросить одеяло и сорочку с нее сорвать. Так беспечны только невинные девушки. Те, кто еще не знал о мужском коварстве, и как зов плоти на самом деле затмевал разум.
– Ты совсем меня не боишься? – тихо спросил демон.
– Нет. А должна? – ведьма улыбалась и гладила его по груди.
Ответ на вопрос не ждала, потянулась губами, и герцог снова обо всем забыл. Целоваться она не умела. Открывала рот, как галчонок, и робко отвечала. Жарко становилось демону, сила Ада в крови бурила. Снова и снова пытался придумать, как ему стать первым у Селесты и не навредить ей.
Белая магия у неё и так не была чистой. Благодаря греху бабушки сила Ада прошла через Изабэль, едва коснувшись, и раскрылась во внучке. Можно было надеяться, что новое смешение не наделает больших бед. Возможно, как демон на половину, Селеста станет еще сильнее. Или случится худшее, и будет то, что предрекла Белинда. Вырождение силы и мертворожденное дитя. Данталион уже решил, что семя оставлять не будет, но все равно боялся прикасаться к ведьме.
Изощренная пытка. Хуже только сидеть на раскаленной каменной плите на расстоянии вытянутого языка до миски с водой и видеть, как она испаряется, пока ты не можешь дотянуться. Герцог не соврал, он действительно обезумел от ярости, стоило представить Селесту со стоном принимающую другого. Сплетенные в объятиях обнаженные тела на белых простынях, тяжелое дыхание Туссэна. Демон ему кишки хотел размотать на всю длину, а потом вручить, чтобы держал перед собой. Инквизитор или нет – свадьбы не будет. Никто не заберет у герцога Ада его ведьму.
Жаль, что Белая магия не угасла в ней до конца. Сейчас она только мешала. Рождала, ко всему прочему, соблазн узнать, какое заклинание прятала Изабэль. Ради него Аморет отправила Белинду лечь под демона и выдала несколько важных тайн.
Как прочесть Книгу Рода и оставить Селесту своей? Еще одна проблема. Разве что выкрасть ведьму, способную провести ритуал передачи Книги, и обойтись без Ковена. Скандал будет. Ведьмы слабы, но все вместе и под предводительством разгневанной Аморет могут потрепать магией смертное тело герцога. Тоньше нужно, не стоит лезть напролом.
– Селеста, – позвал демон, целуя её в лоб и в висок, – у кого сейчас Книга Рода Дюбуа?
– У Камиллы, – сонно ответила она, еще нежась от ласки. – Никому её в руки не дает. Вцепилась мертвой хваткой.
– А слуги могут взять? Пыль с корешка протереть, например.
Ведьма надула по-детски округлые щеки и наморщила лоб. Лениво было думать, герцог понимал. Сам с неохотой открывал глаза и уже собирался заночевать в спальне у Селесты. Дерзость, конечно, но если Филипп поверит, что близость состоялась, то с радостью отдаст опозоренную дочь кузену, лишь бы он не разнес сплетни по городу. Невинность – великолепный предмет для шантажа, это он уже понял, пока находился среди ведьм.
– Слуги все могут, мессир, – вздохнула Селеста и потерлась щекой о плечо демона. – Герцог, а можно я буду звать вас просто Дант? Так короче, чем Данталион.
– Можно, но не при бесах и демонах. Они не поймут такого вольного обращения к сюзерену.
– Красиво звучит, – улыбнулась ведьма. – Сю-зе-рен.
Да и ему пора узнать, что нарыл его вассал Аманд по демонам, когда-либо связанным с ведьмами. Не так много у исчадий Ада было официальных любовниц в мире людей. Может, и о том, кто наградил Селесту её силой удастся узнать. Данталиону казалось, там не все просто.
– Хорошо, Дант, я выполнила твое задание. Оба, – гордо вскинула крошечный нос ведьма. – Тайну моего рождения описала Изабэль в письме. Она носила меня к травнице Эмме, и та провела тайный ритуал, чтобы изгнать силу Ада. Не получилось, как мы знаем, но матушка считала иначе. Она расстроилась, что я вообще всего лишилась. И Белой магии тоже. Странно, не правда ли?
Демон растерянно кивнул. Нужно было раньше не с Темными вино пить, а у ведьм тайны Белой магии выпытывать. Сейчас не выглядел бы глупо, ничего не понимая. Изгнать силу Ада невозможно. Совершенно никак нельзя. Абсолютно. Темные испокон веков над этим бились и у них ничего не получилось. Первородное пламя в крови демонов пожирало любую магию, сопротивлялось воле богов и плевать хотело на изощренное Темное плетение. Как белая ведьма-травница могла с ним справиться? Заговором? Настойкой полыни? Амулетом из сушеной жабы? Нужно обязательно выяснить. Да, она обманула Изабэль, иначе и быть не могло. Селеста осталась со смешанной кровью. Но почему одна из старших Ковена ей поверила? Какой фокус она увидел, что сочла ложь убедительной?
– Травница все еще в городе, хоть и прошло семнадцать лет, – сияла довольная собой Селеста. – Я даже знаю, где она сейчас торгует зельями. Можем сходить к ней и разузнать все подробнее. Однако есть и вторая новость. Я думаю, она важнее первой. Приворот оказывается не ахти какое тайное знание и секретное зелье. Его можно купить в обыкновенной аптеке. Вот прийти туда и с порога: «Милейший, а почем нынче любовь разливаете? Накапайте мне дозу мужчин на двадцать, выбирать из них буду».
Веселилась ведьма, похорошела от румянца на щеках, но демон не слышал шуток. Только еще одну загадку и дурную весть о том, что покупателя приворота им, скорее всего, не найти. Распустилась Инквизиция в Брамене. Запрещенное зелье, дурманящее разум и лишающее воли, в аптеке продается! Сколько голодных до мужского внимания женщин успели его купить? Он до возвращения в Ад не найдет.
– И кстати о слугах, – вытянула Селеста длинные ноги и приподнялась на локте, заглядывая Данталиону в глаза. – Мари поила кого-то приворотом и жаловалась, что не помогло. Зелье ей продали для увеличения мужской силы. Приворот вроде как побочный эффект.
Демон расхохотался. Легко, весело и очень заразительно. Теперь он сразу уловил суть, но колебался, рассказывать ли её невинной мадемуазель. С одной стороны проделка Мари касалась её брата, а с другой, ну как объяснить, что зелья, мази и магические заговоры от мужского бессилия не спасают? Страсть, похоть и удовольствие всегда в голове. Если его там нет, то извне не привнести ни за что. Легче мертвого оживить, чем поднять упавший стержень мужского достоинства.
– Мари опоила зельем Андрэ, – поведал герцог маленькую тайну служанки. – Слукавила, что только для мужской силы, замуж захотела за богатого хозяина. Но твой брат никогда не женится на служанке. Не для неё он просил друга привести пудру из столицы. Мари знать не знает, для чего она нужна. Запрещенная магия, пожалуй, была её последней надеждой.
– И она не оправдалась, – подхватила Селеста. – Зато приворотом опоили незнакомца в парке. Я готова спорить на подаренное вами платье, что эти два события связаны.
– Не стоит рисковать платьем, – нахмурился герцог. – Бес его выбирал с большим рвением и прилежанием. Не будем торопиться с приговором Мари, сначала я хочу повидаться с аптекарем. Одевайся, Стебелек, поднимем проходимца из кровати посреди ночи.
– Я – стебелек потому что тощая? – настороженно спросила ведьма, а демон ласково привлек к себе и шепнул на ухо. – Нет, потому что нежная и трепетная.
Она выгнулась в его руках, позволяя коснуться поцелуем груди в глубоком вырезе рубашки. Аромат кожи пьянил и лишал рассудка. Визит в аптеку – хорошая идея. Иначе Данталион не сдержит данное себе слово и тогда никто не получится столь нужное Аморет заклинание.