– Она никуда не пойдет, пока мы не узнаем, что с Мари.
Однако, сколько металла в голосе и гнева во взгляде. Прям не кучер, а бог древнегреческий Зевс, метающий молнии.
– Мари захворала, – честно ответила я. – Споткнулась на лестнице и повредила ногу. Ходить пока не может, – а вот эту ложь на ходу сочиняла, подстраиваясь под обстоятельства. – Месье Делорне помог ей дойти до ближайшей комнаты, его спальни, и вправил вывих. Военный, чего только не повидал на границе в маленьком гарнизоне, где хорошего лекаря днем с огнем не найти. Это больно, поэтому Мари кричала. Но уже все хорошо, расходитесь по комнатам, завтра рано вставать. Всем спать. Жизель, за мной, нужно помочь Мари.
Слуги загудели, обсуждая услышанное. В тесном углу прихожей от чада свечей воздух стоял тяжелый. Весь кислород открытым пламенем выжгли. Сколько стояли здесь? Я вроде недолго служанку мучила.
– Расходитесь, – приказала я уже гораздо грубее.
Как бы не пришлось тренировать склонность к принуждению на целой толпе. Я тоже потом упаду от усталости, как Данталион?
Слуги еще немного поворчали, разбились на группы по два-три человека и ушли. Жизель смотрела на меня испуганно, но спрашивать жестами, что случилось, не решалась. Послушная девушка.
– Пойдем, – кивнула я и повела её вверх по лестнице. В спальне демон уже перетащил Мари на ковер и накрыл покрывалом с кровати. Он её до утра оставить здесь хочет? Я не то чтобы сильно ревную, но постороннюю женщину рядом с ним видеть неприятно. Жизель скромно сложила руки на груди и с сочувствием смотрела на спящую подругу. Как бы рядом потом не слегла, а то я теперь пытать умею до потери сознания.
– Мари купила на рынке крысиный яд, верно? – Данталион продолжил допрос с того места, где мы остановились, словно не обратив внимания на то, что служанка перед ним стоит другая.
Немая Жизель кивнула. Глаза её с каждым мгновением становились все больше и больше. Я хорошо её понимала. С тех пор, как оказалась в этом мире, от шока так и не оправилась. Перманентное состояние: «Куда я попала?» и «Что здесь происходит?»
– Поставила его в шкафчик, – продолжил демон. Служанка снова кивнула. – А кто его потом из шкафчика брал?
Жизель легко могла ответить, что не знает, и я не стала бы выпытывать правду. Мы с демоном дошли до стадии, когда, не имея зацепок, тупо допрашивают всех подряд. Закидывают невод в глубокое синее море и надеются, что в нем рано или поздно окажется золотая рыбка. Нудное, монотонное и часто совершенно бесполезное занятие. Но местные боги снова решили пошутить.
Служанка достала из лифа платья клочок бумаги и завернутый в тряпицу уголек. Когда не могла объясняться жестами, она писала. Коряво и по-детски, но все понимали. «Кам…», успела вывести она и я вскрикнула:
– Камилла!
Жизель прикрыла глаза, подтверждая. Черт, надо было сразу эту змею к властям тащить, не дожидаясь похорон Изабэль! Я уже тогда её подозревала, но доказательств найти не смогла. Сколько времени потеряли! Покушения могло и не быть!
– Подожди, – жестом остановил меня демон, видя, что хочу вмешаться в разговор. – Как выглядела та бутылка? Принеси её сюда, нужно убедиться.
Жизель аккуратно сложила бумагу, уголек, спрятала обратно и только потом пошла. Все это время я нервничала и ходила по спальне Данталиона. Снова время теряем. Зачем?
– Ты думаешь там какой-то другой яд? – спросила я демона.
– Думаю.
Настроение герцога изменилось. Из сосредоточенной задумчивости ушло в раздражение. Он сложил руки на груди и стал похож на учителя, который собирается отвести провинившегося ученика к директору:
– Селеста, ты почему не сказала, что тоже отравилась?
Я дара речи лишилась. Как он узнал? Я молчала все время и надеялась, что правда о моем иномирном происхождении никогда не всплывет. Родной отец Селесты, брат и тетка не заподозрили подвоха, а демон догадался.
– Ты проговорилась, – объяснил он. – Не пытайся сейчас соврать. Обвинила Мари в покушении на себя, а потом служанка обронила в разговоре важную деталь. Утром перед смертью Изабэль тебе нездоровилось. Вы с матерью к завтраку отказались спускаться. Почему, Селеста? Как получилось исцелить тебя? Изабэль – охранительница, а твоей Белой магии на царапину не хватит. Как вы с крысиным ядом справились?
Вопросы он задавал чрезвычайно правильные. Смотрел холодно и ждал ответа. Не знаю, о чем думал. Специально меня за Жизель отправил, чтобы время получить. Выкрутил ребус почти до самой отгадки. Умный, гад. Высший демон все-таки.
Что теперь делать? Соврать или признаться? Плохой был выбор. Я в обоих случаях теряла слишком много. Доверие Данталиона и ощущение безопасности. Призрачное, но оно у меня было. Как герцог Ада отнесется к белой ведьме, одержимой духом умершей девушки из чужого мира? Вытолкает меня обратно в Край усопших, как подселенца из тела убийцы в парке? Он это мог, я видела.
А если промолчу, он все равно до истины докопается, только я потом оправдаться не смогу. То, что случилось между нами всего час назад, больше никогда не повториться. Демон закроется, как сундук на ключ, я не достучусь до него. Потеряю то, что едва успела обрести.
– Я умерла, мессир. Меня воскресило заклинание бабушки, – сделала я выбор, – мама прочитала его из Книги Рода. Я думаю, именно его так настойчиво пытаются заполучить Аморет и Белинда. Простите, что не сказала раньше. Озарение снизошло на меня только что. Я действительно не связала одно с другим и теперь жалею. Тайна лежала под носом, я её знала с самого начала. Воскрешение – величайшая магия. За неё можно убить не только Изабэль, весь Ковен вырезать. Оно одинаково нужно белым ведьмам, Темным колдунам и демонам Ада. Отсюда такой клубок вокруг семьи Дюбуа.
Я опустила взгляд, словно приговоренный к казни положил голову под топор палача. Сейчас демон нырнет в меня поглубже, снова выпьет моей крови из прокола на пальце и разглядит Ольгу Паустовскую вместо Селесты Дюбуа. Неправильное вышло воскрешение, не смогла Изабэль вернуть родную дочь.
Тихие шаги герцога звучали метрономом, отсчитывая ритм моих вдохов и выдохов. Как иронично вышло. Мы с ним оба здесь пришельцы, вытащенные из преисподней. Но он мог вернуться домой, а я нет. Только раствориться навсегда в небытие. Я уже не переживала за Мари, за разгадку смерти Изабэль. Просто дышала ароматом травяного дыма от Данталиона. Его очередь выбирать.
– Селеста, – шепнул он, взяв мое лицо в ладони, – не было воскрешения, мать обманула тебя. Я не знаю, что она сделала, но воскресить обратно в мир живых невозможно. Если такое когда-нибудь получится, мироздание рухнет.
А я устояла, хоть и качнулась в руках демона. Больше не слушала, что он говорил о планах Аморет, книге Рода и замысловатом замке на моей магии. Я улыбалась, закрыв глаза, и таяла от нежных прикосновений. Моя тайна осталась со мной. И Данталион тоже.
Глава 25. Неправильный приворот
Договорить про заклинание в Книге Рода демон не успел, так и замер на середине фразы, потому что в дверь деликатно постучала Жизель. Я отпрянула от герцога, ладонями пряча румянец на щеках. Целовалась раньше с парнем на глазах у посторонних и особого стыда не чувствовала, но с Данталионом по-другому было. Я словно голая рядом с ним стояла, стоило ему прикоснуться. Внизу живота тепло разливалось, мысли путались, и хотелось уткнуться демону в плечо, чтобы гладил по спине, шептал на ухо ласково. А тут Жизель, яд и запутанные интриги.
– Входи, – разрешил ей демон. – Принесла?
Служанка протянула ему изящную бутылку из темного стекла с рукописной наклейкой. Я издали узнала вензеля аптекаря Дюрана. Ладно, тара, по крайней мере, та же, а содержимое?
Демон осторожно забрал яд из рук служанки и принюхался. Чуть наглее, чем учили на уроках химии. Поднес горлышко практически к носу и разочарованно фыркнул:
– Настойка ромашки. Этим ядом нельзя отравиться. Ты принесла не ту бутылку, Жизель.
Служанка замотала головой, округлив глаза, а потом закивала.
– Нет ту, – перевела я на человеческий язык. – Она уверена. – И тут меня снова осенило. День озарений, не иначе. – Именно её трогала Камилла, да?
Жизель замахала руками. «Да». Демон тоже догадался. Прочел надпись на этикетке и улыбнулся. Мари принесла из аптеки две бутылки. В этой был приворот. Я не знала, что отвар ромашки так опасно пить. Его нам с детства прописывали врачи по любому поводу. Протирать глаза младенцам от конъюнктивита, полоскать горло при простуде, пить для улучшения пищеварения. Мы влюбляться должны были во всех подряд и на каждом шагу.
– Бардак у вас в хозяйстве, мадемуазель Дюбуа, – вздохнул герцог, доставая из кармана ту бутылку, которую забрал у аптекаря. – Можете сами проверить. Приворот фальшивый.
Зерен овса у меня с собой не было, а без них я Белую магию не чувствовала, как Аморет или Белинда. Поэтому взяла обе бутылки и сравнила этикетки. Одинаковые. Затем принюхалась. В первой действительно знакомая с детства ромашка. У меня её запах поперек горла стоял, ошибиться невозможно. А вот во второй было что-то среднее между мятой, ягодами земляники и чеснока. Аптекарь не заботился о том, насколько вкусно пахли его микстуры. Если уж пациент пришел лечить потенцию, то любую гадость согласится выпить. Логично.
– Заменили приворот? – спросила я. – Правильный вылили в другую бутылку, напоили им мужчину в парке, а Мари настойку ромашки моему брату в еду подмешала? Не удивительно, что он не влюбился.
– Совершенно верно, – ответил демон и обернулся к Жизель. – Ты специально вместо яда эту бутылку принесла? Нарушила приказ, своевольничала и все ради того, чтобы мы про приворот в руках Камиллы узнали?
Служанка снова кивнула, а в глазах Данталиона зажегся огонек азарта. Жизель явно знала что-то еще и хотела рассказать. Но жестами она точно объяснить не сможет, а писать угольком на клочке бумаги будет до утра. Но деваться нам некуда, будем ждать, когда закончит.