– Кто тебя послал? – рявкнул демон.
Служанка замотала головой и ткнула пальцем в грудь. «Сама пришла». Надо же. И ни одна белая ведьма в Брамене не отдала ей приказ? Удивительно. У прислуги проснулась собственная воля? Поинтриговать решила? Адово пламя, куда полезла-то?
Жизель выразительно показала на язык и горло. «Голос». А затем ткнула пальцем в демона. Да, он обещал вернуть ей голос в обмен на тайну отравления Изабэль. Прямо сейчас решила долг потребовать?
– Условия мне ставишь?
Служанка так перепугалась, что уже еле на ногах стояла. Заламывала руки и чуть не плакала. Но потом все же справилась с собой и вернулась к языку жестов. На чернильницу «нет», на горло «да».
– Писать не можешь, сказать хочешь? Так быстрее будет?
Жизель счастливо закивала и упала перед демоном на колени. Юбки от лишнего воздуха взметнулись колоколом. Пока Данталион завороженно на них смотрел, служанка схватила его за руку и почти дотянулась поцеловать.
– Нет! – остановил он. – Меня не нужно трогать.
Даже ведьмам прикасаться к высшему демону не очень полезно, что уж говорить про людей? Данталиона не волновала участь Жизель, но сбить её с порыва оказалось полезным. Служанка шокировано замерла, а у демона появилось несколько мгновений на раздумья.
Не собирался ведь лечить её. Не мог. Надеялся на помощь Темных и то, как на последний шанс.
– Я отправил тебя к торговцу на рынке с запиской. Ты принесла ответ?
Жизель оторопело моргнула, а потом вынула из лифа платья маленький свиток, туго перемотанный веревкой. Торговец-бес ответил сюзерену на мертвом языке: «Травница Эмма. Тисовая аллея. Она человек, но травы Темных у неё есть».
Мир тесен даже в Аду, а Бармен еще меньше. Та самая Эмма-травница, вернувшая к жизни маленькую Селесту по просьбе её матери. К ней нужно идти, какая бы западня не ждала на пороге. Демон нутром чувствовал, что не все просто там было с исцелением. И еще больше удивляло, что Изабэль ни разу потом к ней не пошла и лечить Жизель травами Темных не пыталась.
Ковен запретил пользоваться их магией? С чего бы вдруг? Зельем забвения Белинда поила слуг в доме Дюбуа совершенно спокойно. Или ведьмы все это время только притворялись, что лечили Белой магией служанку? Какие же тайны хранила немая?
– Пойдем, – поманил за собой Данталион, – покажешь дом травницы Эммы на Тисовой аллее.
Жизель встала с колен, опираясь рукой на поваленное кресло. Пахло от неё ярче, чем на рынке специй. Эмоции менялись от легкого аромата ландыша через жженый миндаль до черного перца и сандала. Надежда закончилась гневом и разочарованием. Всемогущий высший демон ничем не смог помочь. Служанка ждала исцеления прямо сейчас. Мечтала увидеть, как месье Делорне щелчком пальцев возвращает ей голос или, ладно уж, проводит долгий ритуал с пентаграммой на полу и горящими свечами. Но никак не думала, что поведет к травнице. Должен он, а лечить будут другие?
– Ты уже ходила к Эмме? – догадался Данталион. – Просила вернуть голос? Помогло?
«Нет», мотнула головой служанка. Все понятно теперь.
– Так, как я потребую, она тебя еще не лечила. Идем, времени мало. Или ты солгала?
Служанка округлила глаза, подобрала юбки и выскочила из комнаты, унося с собой аромат ландыша. Надежда вернулась. Теперь демону желательно не опозориться и сдержать слово.
До дома травницы ехали в повозке Дюбуа, но без кучера Оноре. Крепкий парень сторожил Мари, чтобы не сбежала во второй раз. Городские власти не столь расторопны, как Инквизиция. Да и служанка им не очень интересна. Она всего лишь помогала настоящему убийце, крови на ней нет. Если законы Брамена не слишком строги, то её отпустят. Но побеседовать она обязана, как с людьми в черных сутанах, так и с городскими стражниками. Из тех, что посмышленее и умеют не только оружием бряцать.
Жизель остановила повозку и спрыгнула с козел, источая настолько сильный аромат ландыша, что он перебивал остальные запахи. Герцог тянул воздух носом и морщился. Придется заходить в лавку травницы, чтобы понять, варила она травы Темных или нет.
Старый дом, скрипучая дверь и бесполезный колокольчик над ней. И так понятно, что покупатели пожаловали. Внутри чувствовалось, что лавку держала женщина. Там, где аптекарь ставил добротные стеллажи, у Эммы полки громоздились одна на другую и микстуры стояли безо всякого внутреннего порядка. Просто по форме и красоте бутылок. Слева красные, справа синие, а ровно между ними темно-зеленые.
Вместо опрятного прилавка стояли два стола, заваленных мешочками, коробочками и открытыми книгами. Хозяйка явно не ждала гостей. Увлеклась очередным зельем и не замечала ничего вокруг. Данталион слышал, как она гремит стеклянной посудой в соседней комнате. Дверь бы тогда уже заперла. Поразительная беспечность для той, кто под носом у Ковена и Инквизиции промышляет запрещенной Темной магией. Пусть даже ограничивается травами. Демон знал, какая в них сила.
– Иду-иду, – звонко пропела Эмма из-за стены, – подождите совсем чуть-чуть, пожалуйста.
Демон не торопился. Раз Жизель повела его к травнице, значит, жизни её хозяйки ничего не угрожало. А в парке мадемуазель Дюбуа и одна может погулять. Ей полезно держать голову в прохладе и на свежем воздухе. Остынет, и в следующий раз не будет бросаться в высших демонов зарядами принуждения.
Данталион достал кисет и медленно положил щепоть сушеной травы в колбу трубки. Жизель держалась в стороне, опасливо поглядывая на пучки трав и связки крыльев летучих мышей. Потехи ради их травница развесила. Для красоты. Демон раскурил трубку и выпустил облачко дыма. Сизые струи немедленно потянулись вглубь лавки и завернулись кольцами вокруг отдельных склянок, ловко спрятанных среди безобидных декораций.
Магия Темных пропитывала жилище Эммы. Струи дыма липли даже к стенам и книгам, написанным вроде бы на языке людей. Служанка шарахалась от каждого нового облака, которое выдыхал герцог, и все больше жалась к двери. Демон жалел, что не вызвал себе из Ада помощников. Перепугается травница и сбежит через заднюю дверь, ищи её потом по всему Брамену. Хотя с таким шлейфом Темной магии далеко уйти не сможет. Занятного лекаря выбрала для дочери Изабэль. Уж не потому ли держала историю её исцеления в строжайшей тайне?
Наконец, дым добрался до чуткого нюха травницы, звон стеклянной посуды стих. Демон жестом велел служанке ждать его у двери и качнулся вглубь лавки. Эмма вышла навстречу. Отважная.
Глава 28. Тайна заклинания воскрешения
Люди в Брамене не курили трубку. Удовольствие наполнять легкие дымом знали только Темные колдуны, поэтому Эмма, увидев высокого мужчину в дорогих одеждах, низко поклонилась.
– Приветствую, господин.
Выглядела она так же молодо, как ведьмы, перешагнувшие столетний возраст. Но если первых поддерживала Белая магия, то травница в клубах дыма поблескивала голубым. Данталион выдохнул на неё еще одно сизое облако с запахом трав чужого мира, и теперь искры темной магии вокруг Эммы видела даже Жизель. Иногда они вспыхивали особенно ярко, и сквозь совершенный образ прекрасной женщины, проглядывало истинное лицо травницы. Лицо старухи, обрамленное жидкими волосами. Она оставалась человеком, а потому на вечную или хотя бы очень долгую жизнь рассчитывать не могла.
Да еще и слуга Темных, что присосался к её сердцу, подтачивал без того слабые силы. Сгусток белого света сидел в теле Эммы давно. Успел прорасти в голову и пустить корни глубоко в ноги. Обе женщины его не видели, а демон не уставал любоваться.
Все снова завязывалось в один узел. Исцеленная Селеста, символы в сарае Изабэль, слуга в теле Филиппа. Темные колдуны тоже охотились за заклинанием из Книги Рода. Подобрались очень близко, но почему-то не смогли его получить. Интересно. Хитрая белая ведьма могла потребовать в обмен на заклинание не просто жизнь дочери, а спокойную и безопасную жизнь на двадцать, сорок или сто лет. Темные иногда соглашались на долгие контракты. Особенно, если предмет сделки считали стоящим. Выяснить бы точнее. Изабэль мертва и теперь условия сделки знала только Эмма.
– Что угодно моему господину в лавке травницы? – улыбнулась она. По-прежнему обращаясь к демону, как к Темному колдуну. Значит, силу Ада видеть не могла. Прекрасно.
– Я обещал прекрасной мадемуазель, что верну ей голос, – ответил Данталион, широким жестом указывая на перепуганную служанку. – Мне нужны травы. Особые травы.
– Я понимаю, – учтиво ответила Эмма и подошла к столу с мешочками. – Желтый лист, красный корень и голубая ягода – все верно?
Демон догадался, что это проверка, но какие травы нужны для микстуры, просто не знал. Темная магия не ограничивалась даром, как у белых ведьм, и склонностями, как у демонов. Любой колдун мог выучить любое заклинание, но не каждому позволялось. Темные жестко делились на кланы целителей, путешественников, правителей, воинов, повелителей мыслей, заклинателей погоды. Если Данталион хотел получить лечебные травы, должен был представиться колдуном из клана целителей. Но он решил поступить иначе.
– Меня зовут Аваэль Изазу, – назвал демон клан путешественников. – Я впервые в вашем славном городе и совершенно растерян. Дал обещание, которое не могу выполнить. Пожалуйста, не оставьте в столь трудный час. Помогите, а я щедро отблагодарю.
Данталион снял с пояса кошелек с последними золотыми монетами и положил на стол. Раз Эмма силу Ада не видела, то можно впервые за все время, проведенное в Брамене, вспомнить свою склонность подталкивать людей к неправильным решениям.
Клановые правила для тех, кто носил слуг Темных у сердца, равносильны приказам. Не подергиванию нитей контроля, а именно жестким устным распоряжениям. Нарушить их, конечно, можно, но не стоит. Если Темные не снизойдут, чтобы наказать лично, пришлют инквизиторов. Эмма обязана отказать наглому путешественнику и выставить его за дверь. Травы только для целителей, просьбы не помогут. Но Данталион уже окутывал её силой Ада, рождая в душе протест и желание нарушить все глупые правила и чужие распоряжения.