От непорочного образа европейского демократа не осталось ничего. Дирка де Клерка с удовольствием втаптывали в грязь.
Напрасно Ада надеялась, что сразу после случившегося сможет вернуться в Париж и броситься в объятия Фло. Юлий Юрьевич тормознул её до окончания скандала, чтобы не оставлять Гулю наедине со всей этой вознёй. Ведь она может психологически не выдержать и ляпнуть что-нибудь не то. Пришлось согласиться.
Глава сто двадцатая
Спали они вместе на широкой кровати. Гуля в ночной рубашке, Ада голая. Не потому что считала это сексуальным, просто во сне так много вертелась, что любые ночнушки и пижамы оказывались на голове. Но в эту ночь крутилась Гуля.
— Перевозбудилась, что ли? — пошутила Ада.
Гуля уныло шмыгнула носом.
— Плачешь?
— Позвонил Кутуз — начала Гуля и снова замолкла.
— Предложил замуж? — все в том же насмешливом тоне спросила Ада.
— Нет. Сказал, что Фло убили…
— Что?! — Ада подскочила, как ошпаренная.
— Кутуз не виноват, это не он! Какой-то нанятый итальянец! — затараторила Гуля.
Но Ада её не слышала. Словно новый заряд молнии ударил ей прямо в голову. Ада оцепенела. Напрасно Гуля прижала её к себе, и обильно поливая собственными слезами, принялась утешать.
Страшно, когда наступает пустота. Человек способен жить в любом кошмаре, но не в пустоте. В эту минуту, как ни странно, Ада вспомнила не о Фло, а об изогнутом дугой теле эколога. Жертва, которую она принесла ради любви. И которую Господь не принял.
До утра она не произнесла ни слова. А утром позвонила Юлию Юрьевичу.
— Я знаю — подтвердил он. — Но совершенно к этому не причастен. Его убрали итальянцы по приказу Фелиции. Зачем он к ним полез? Засаду устроили в твоей студии. Там же были полицейские. Спланированная акция. Прими соболезнования.
— Лучше бы он остался в тюрьме — прошептала Ада.
— Сама попросила, пришлось оттуда вытащить, кто ж знал, что так случится? Не вешай носа, жизнь жестче.
Ада понимала, что Юлий Юрьевич всего недоговаривает и вряд и непричастен к происшедшему. Но упрекать было бессмысленно. Поэтому подвела черту в их отношениях.
— Я немедленно улетаю в Москву. И больше никогда не встречусь в вами.
— Не думаю, что это правильно — возразил Юлий Юрьевич.
— А мне плевать… — и отключила связь.
Глава сто двадцать первая
Москва встретила её унылой серостью и еще одной трагедией. Умирал Игорь. Квартира на Больших Каменщиках превратилась в больничную палату. Даня, осунувшийся за эти дни, мог говорить только о состоянии здоровья возлюбленного. На известие о смерти Фло отреагировал вяло. Но Ада не стала на это обижаться.
— Его подставили, — попыталась объяснить Дане.
— Нас всех постоянно подставляют, — согласился он. — Раньше мне казалось, что если ты живешь честно, ни с кем не конфликтуешь, никого не пользуешь, сохраняешь покой в собственной душе, так ничего плохого с тобой не случится. На деле все наоборот. За каждым поворотом ждут подставы. На секунду расслабился и получай по полной. Нам с Игорем было так хорошо. Не нужно было ездить в Париж…
— Он бы здесь себе нашел, не Анри, так другого, — возразила Ада.
— Причём тут Анри. Там сам воздух пропитан вседозволенностью.
— А у нас здесь прямо монастырь! — горько усмехнулась Ада.
— Здесь мы были счастливы.
— Ты — да…
— Считаешь меня эгоистом?
— Только эгоисты и бывают счастливы.
Это замечание вывело Даню из себя.
— Что ты понимаешь! — взорвался он, — тоже мне, невеста Харона! Если бы у тебя хоть с одним случилось бы по-настоящему, тогда бы почувствовала.
— У меня каждый раз случается по-настоящему, — мрачно ответила Ада.
— Твое счастье, что Флориана убили. Что бы ты с ним делала? Гуляли, держась за ручки? А дальше? Сплошные мучения. Он уже однажды сбежал от тебя!
— Да, я виновата, что отпустила. Нужно было идти к врачу.
— Какому? Не смеши! Мой отец тоже считает, что мне необходим врач. Никто нас с тобой не вылечит. Так природа захотела.
— Выходит, мы проклятые?
— Пока способны любить — нет.
Аде снова стало безумно жалко себя, Фло, Даню, Игоря… А главное, было совершенно не понятно как жить дальше, с кем и для чего?
Ночью Игорь умер.
Глава сто двадцать вторая
Лидос вернулась в институт. За время её отсутствия произошли большие перемены в руководстве. Поэтому с заведованием кафедры пришлось расстаться. Но она и не возникала. После всего пережитого, хотелось взять паузу и немного пожить простой несуетной жизнью. Главной радостью в нынешнем её положении было отсутствие мужа. Юлий Юрьевич наглухо пропал с горизонта. В Москве знакомые забрасывали вопросами — куда он подевался? Лидос лишь пренебрежительно передёргивала плечами. Ей и в голову не приходило его искать.
Но однажды этот вопрос ей задал человек, которого она меньше всего предполагала увидеть. Произошла встреча в арт-галерее на втором этаже жуковского ресторана «Веранда у дачи».
Лидос поехала туда на открытие сезона. Бесплатный фуршет, выступление популярных певцов, гламурная тусовка, легкая волнующая атмосфера успеха и комфорта. Она с бокалом шампанского поднялась по деревянной лестнице в галерею, чтобы очутиться в мире задумчивого антиквариата. И встретилась нос к носу с Айсбергом.
— Леонид? — слегка растерялась Лидос.
Он взглянул на неё без улыбки.
— Что-нибудь не так? — кокетливо продолжила она.
— Ты дала слово, что больше никогда не появишься в Москве.
— Действительно, как-то даже не подумала. А чем я для тебя опасна? Тем более одна.
— Где Юлий?
— Понятия не имею. Растворился в пространстве. Мы развелись.
Лёня со времени их последней встречи изменился. Еще больше растолстел. И нижняя губа у него стала отвисать.
— Я с Тамарой тоже расстался.
— Устала от охоты?
— Постарела. У меня вкус изменился, — нижняя губа растянулась в подобии улыбки — ты тоже не подходишь.
— Слава Богу!
— Надеюсь, предупреждение услышано? — холодно заключил Лёня.
— Я в Москве ненадолго. Скоро уеду — заверила Лидос.
Остаток вечера она старалась не попадаться ему на глаза. Лёню окружали девицы модельной внешности и к финалу он уже мало чего различал. Зато Лидос заметила шофера, который помогал садиться ему в машину. Это был тот самый байкер, устроивший смертельную аварию Владу Валюхину, бывшему соучредителю фирмы «Айсберг-групп».
Глава сто двадцать третья
Похороны организовал Шотик. Он с трудом скрывал радость от того, что друг сына отошел в мир иной. Старался, чтобы прощание выглядело достойно и без двусмысленности. Поэтому пригласил всех родственников Игоря и запретил обзванивать его приятелей.
Даня пребывал в таком подавленном состоянии, что не вмешивался в действия отца. Ада не отходила от него. А Шотик на ухо нашептывал ей:
— Вот теперь бы вам и пожениться.
Он в глубине души надеялся, что Даня способен к отношениям с женщинами.
В московском крематории собралось всего несколько человек. Ада впервые попала в это заведение. Обалдела от космического безразличия траурного пространства к человеческой жизни. Все прошло торжественно и безнадежно. Отправили в печь без отпевания. Ада лишь краем глаза взглянула на лежавшего в гробу Игоря. Его обтянутое припудренной кожей лицо выражало презрение к происходящему. Былая красота заострилась до отталкивающего шаржа.
— Все равно ты нас не любил, — прошептала напоследок она и, спохватившись, добавила громко — пусть господь его судит.
— За любовь не судят — глухо отозвался Даня.
Шотик обнял их обоих за плечи:
— Пошли, тут уже другого заносят.
Глава сто двадцать четвёртая
Гуля появилась неожиданно. Все дни после прошедших похорон Ада и Даня проводили вместе. Вернее, рядом. Поскольку каждый переживал свою потерю. Сил утешать друг друга не было. Два одиночества пили виски из одной бутылки. Молча. Закусывали чипсами и тупо смотрели музТВ. Даня не понимал, как он будет жить без Игоря, а Ада, потеряв Фло, рассталась с иллюзией, что сможет вернуться к нормальной жизни. Инстинктивно и Даня, и Ада старались находиться поближе друг к другу. А тут ввалилась Гуля!
— Привет, всем!
В затхлой атмосфере запущенной квартиры на Каменщиках повеяло сумасбродным средиземноморским ветерком. Гуля настолько привыкла к ажиотажу, который вызывало любое её появление в Каннах, что растерялась:
— Не рады мне?
— Тихо… Игорь умер, — сообщила Ада.
— О, господи, а он-то чего?
— Так получилось — вздохнул Даня.
— А меня выслали из Франции за просроченную визу. Разрешение на работу оказалось фиктивным. Скандал замяли, но предупредили, чтобы уматывала. Там такое творится из-за этого эколога. Бедная его жена. Она плакала у меня на груди, просила за него прощения. Знала бы, что всё так будет, ни за что не согласилась бы.
Появление Гули несколько растормошила Даню.
— Выпьешь?
— Давай, только вино.
Ада достала из холодильника бутылку. Наполнила фужер.
— Помяни.
— А вы?
— Только этим и занимаемся, — криво усмехнулась Ада.
Даня налил виски. Гуля мучительно подыскивала слова, соответствующие моменту, но не нашла.
— Ладно, все там будем! — заключила она.
Выпили медленно и печально. Помолчали.
— Вообще-то,… меня Юлий Юрьевич прислал — призналась Гуля.
— Чего он хочет? — насторожилась Ада.
— Он все выполнил, как обещал. Перечислил мне деньги. Я довольна. Теперь никакой Париж не нужен. А ты должна быть готова еще к одному варианту…
— Я уже говорила — ни за что! — неожиданно резко вскрикнула Ада — Нет, нет и нет! Никогда больше!
— Там такие деньги… — словно оправдываясь, прошептала Гуля.
— Прекрати, видишь в каком она состоянии — вмешался Даня и обнял, задыхающуюся от возмущения и слез Аду.