– Марку машины не запомнили?
– Нет. Помню, заграничная. Наши «Волги» и «Жигули» я знаю, а иномарок нынче много развелось. Всех не изучишь. Большая и серая. – И Родин выразительно посмотрел на часы.
– Еще минуту, – Ерожин сделал пометку в своем блокноте: – С кем из работников Центра, она, по-вашему, поддерживала не только служебные, но и личные отношения?
– Она всех у нас в отделении привечала. А из чужих, часто бегала в главный корпус к нашему гению. Очень любила посидеть у него возле компьютера.
Ерожин привстал с кресла:
– К Логинову?
– К нему. Мне кажется, что девушка даже ему немного нравилась.
– Почему вам это кажется?
– Люба была немножко кокетка. Знаете, красивые девушки подсознательно используют свои чары. Она обожала фотографироваться, а Логинов прекрасный фотограф. У него был цифровой аппарат, и он ее часто снимал.
– Очень любопытно. А романа у них не случилось?
– Нет, что вы. Люба готовилась к свадьбе, и очень любила своего жениха.
– Она, может, и любила, а Логинову зачем просто так с ней возиться? – Петр специально провоцировал доктора в надежде узнать побольше. Но Родин его разочаровал:
– Борис Федорович характер имел раздражительный, а вот к Любочке относился тепло. Бывает же такое…
– Почему имел? – Ерожин погасил сигарету и внимательно посмотрел в глаза доктору: – Вы думаете, Логинов мертв?
– Сами посудите, здесь черти что твориться, а его уже несколько дней не могут найти. Поневоле мысли приходят невеселые…
Ерожин заглянул в свой блокнот:
– Любу обнаружила нянечка. Если не ошибаюсь, ее фамилия Воронкова?
– Да, ее нашла Ирина Владимировна.
– Могу я повидать эту женщину?
– Воронкова на пенсии, но вам повезло. Она подрабатывает несколько месяцев в году, и сейчас в отделении.
Ерожин поднялся:
– Спасибо, Иван Семенович. Если больше ничего вам на память не приходит, я бы поговорил с нянечкой.
Ирина Владимировна Воронкова оказалась высокой, прямой, как жердь, старухой. Она привела Ерожина в процедурную. В комнате только закончили ремонт и еще не пользовали. Нянечка усадила подполковника на диван, укрытый пленкой от строительной пыли, и уверенно заявила:
– Любашу ее любовь и привела к гибели.
– Почему вы так думаете? – Приступил к допросу сыщик.
– Больно она радовалась жизни. Господь ее и прибрал. Была она невестой человека, а стала невестой Христовой. Господу виднее.
Ерожин попытался вернуть старушку с небес на землю:
– Она не рассказывала вам, кто ее жених?
– Любаша не из тех барышень, что треплют о личном налево и направо. Она была девушкой скромной и ушевной. Оттого Господь ее и полюбил. Невестой Христовой не всякая станет. Да, она знала, что ее ждет. Весь тот день к встрече с Господом готовилась. Никому слова не сказала. Обычно разговорчивая была, а тут словно предчувствовала….
Петр решил уже прощаться, поскольку не был склонен к мистическим беседам. Но старуха неожиданно выпалила:
– А жениха ее земного я видела.
– Видели? – Переспросил Петр.
– Видела. Он ее как-то ночью встренул. Одной-то страшно через лесок. А я тоже смену закончила. Вот ее Сергей подвез и меня до метро.
– Вы и имя запомнили?
– На память не жалуюсь. – Поджала губы Ирина Владимировна: – Точно Сергей. Высокий, красивый парень. Только волосы, как у девчонки, в косицу заплетены. Ну, художники народ с придурью.
Ерожин не верил своим ушам:
– Он художник?
– Живописец вроде. А точнее не скажу…
– На чем же он вас подвез?
– В люльке подвез. Мне поначалу в эту люльку садиться было как-то боязно, но я подол подоткнула и пристроилась. До самого метро докатил. Ветер сильный, а так ничего…
Петр не сразу сообразил, что речь идет о мотоцикле с коляской. И на всякий случай решил уточнить:
– На мотоцикле?
– На нем самом.
– Ирина Владимировна, все, что вы сейчас мне сказали, очень важно. Вспомните, где Сергей работал?
– Работал, кажись, на заводе. На каком, не спрашивала.
– Может, адрес свой называл?
– С чего он будет посторонней бабке адрес называть? Не в гости же старую каргу приглашать.
– А Люба случайно не говорила, где живет ее жених?
– Как-то говорила, что на выходные за город ездит. Вроде по Егорьевскому шоссе. Может, к нему, а может, родственник у нее там какой. Не хочу врать.
Петр решил дожимать ситуацию. Он не ожидал такого улова, и теперь было бы обидно не воспользоваться моментом:
– По Егорьевскому шоссе, говорите? А точнее? Вы же на память не жалуетесь.
Воронкову его замечание задело. Старуха наморщила лоб:
– Называла Любаша какое-то место. На слух знакомое. Да три года прошло… Погодите, там еще черепки делают. При советах за ними бабы сильно гонялись. Гжель, кажется. Да вы бы у Логинова спросили. Борис Федорович Сергея знает.
– Откуда вы взяли? – Чуть не закричал Ерожин.
– Как, откуда? Любаша с женихом в кабинете Логинова познакомилась. Сергей зашел, а она там. Так их дружба и началась…
Ерожин попытался выведать что-нибудь еще, но ничего больше старуха припомнить не смогла. Он поблагодарил Воронкову и вышел на улицу. И так сегодня в Медицинском центре он выяснил гораздо больше, чем предполагал. Но воспользоваться советом Воронковой сыщик не мог. Чтобы задать несколько вопросов Логинову, сначала предстояло найти его живым.
5 Ноября 2004 года
Грыжин битый час беседовал с профессором Теровосяном. Отставной генерал уже трижды выслушал историю о странном исчезновении Вильяма Коха и даже ознакомился с аргументами армянина, защищавшими роман Федора Михайловича Достоевского от фривольных выводов немца. Иван Григорьевич в литературоведческих спорах опыта не имел и изрядно утомился. Он нетерпеливо поглядывал на часы, в надежде на появление Ерожина. Мобильный телефон подполковник отключил, и поторопить Петра отставной генерал не имел возможности. Приходилось продолжать беседу с клиентом. Старик не сомневался, что господин Кох стал очередной жертвой в аферах «невесты»:
– В нашем расследовании подобных эпизодов не мало. Будем надеяться, что скоро докопаемся до истины. – Успокаивал он посетителя.
Но мой коллега приехал всего неделю назад. Может быть, он нуждается в защите! Что, если его еще можно спасти?! Надо действовать немедленно!!!
– Подождите еще немного. Вот приедет директор, и решит, что делать. Я всего лишь консультант. – Устало отбивался Грыжин.
– Но почему, если дело зашло так далеко, этим занимается частное бюро, а милиции бездействует!? – Не унимался армянин.
– Милиция не бездействует. – Возразил Грыжин и позвонил на Петровку. Волков выслушал отставного генерала очень внимательно:
– Профессор Теровосян еще у вас? – Спросил он Грыжина.
– Да, сидит рядом.
– Передайте ему трубку.
Грыжин передал трубку посетителю.
– Здравствуйте гражданин Теровосян. Я вас убедительно прошу никуда из бюро не выходить. Я высылаю за вами машину.
– Я никуда сегодня и не собираюсь. Но завтра утром у меня самолет. – Ответил Арташес Арамович.
– До встречи. – Закруглился Волков.
Водитель из Управления появился в бюро вместе с Ерожиным. Они столкнулись в дверях. Петр Григорьевич, выслушав в трех словах историю Теровосяна, решил сопровождать его к Волкову. Водитель с Петровки включил сирену, и они добрались до проходной за шесть минут.
– Как хорошо, что вы вместе! – Обрадовался Волков, пожимая руки профессору и Ерожину: – Садитесь, пожалуйста.
По дороге Петр успел выслушать армянина более подробно, поэтому сходу заговорил сам:
– Тимофей, надо срочно установить номер рейса, которым прилетел немец. Сейчас же послать, кого-нибудь в Шереметьево, хорошо бы Маслова. А вместе с ним Арташеса Арамовича. Профессор знает Коха в лицо. Они вместе с сотрудниками службы безопасности аэропорта отсмотрят видеозаписи на время прилета немца. Может быть, камера внутреннего наблюдения зафиксировала Коха, а за одно и тех, кто его встречал. Тогда мы хоть будем знать преступников в лицо. Камера наружного наблюдения могла запечатлеть момент их выхода на улицу и посадки в машину. Тогда мы получим еще и изображение транспортного средства. Распорядись об этом срочно. Остальное потом.
– Хорошо, Петр Григорьевич. Но согласен ли профессор? – Гражданин Теровосян у нас не работает. – Напомнил Волков.
– Я готов делать все, чтобы помочь коллеге. Ведь речь идет о жизни человека! При необходимости я и завтра отложу вылет. – Горячо заверил милиционеров Теровосян.
– Нет, профессор, вы летите и читайте ваши лекции. Если будет нужно, мы свяжемся с вами по телефону. – Ответил Волков и вызвал в кабинет Маслова.
Через несколько минут майор Маслов вместе с армянином отправились в Шереметьево. Оставшись с Волковым вдвоем, Петр рассказал Тимофею о своем походе в Центр на Каширке:
– В Гжель я пошлю Глеба. Найти молодого художника по имени Сергей, с волосами как у девушки, он сумеет.
– Прошло три года. – Возразил Волков: – За это время Сергей мог несколько раз сменить адрес и место работы. А постричься и вовсе не проблема.
– Возможно. Но люди из сельских мест не так часто переезжают. Если даже и уехал, у него остались родня или сослуживцы. Сергея я найду.
– Найдешь. Но почему ты думаешь, что жених Любы Крестовой связан с преступниками?
– Я ничего не думаю. Но парень тесно общался с девушкой в последние дни ее жизни. Если он и не виновен в ее гибели, должен о своей невесте знать больше, чем кто бы то ни было.
На это Волкову возразить было нечего:
– Чай будешь пить?
– Нет, я жрать хочу. Пошли в столовую, там и устроим маленькое совещание о том, как жить дальше.
В столовой Ерожин ел долго и много. Он рано ушел из дома и завтракать не стал. Надя, отправив дочь в школу, повела Ваню к врачу, а питаться в одиночестве Петр не любил. Затем он полдня провел на Каширке а, вернувшись в бюро, застал Теровосяна… Теперь подполковник объединял завтрак и обед в одной трапезе. Волков насытился куда быстрее и терпеливо ждал, пока Ерожин покончит с солянкой и умнет две порции фирменных котлет управленческой столовой. Наконец, частный сыщик расправился с блюдами и перед тем, как приступить к компоту, поинтересовался: