Радость от весточки сына, горечь и обида оттого, что он так долго ждал этой минуты, все смешалось в отцовском сердце. Мурт сидел, словно в забытьи. Очнулся оттого, что сзади замигали огни машины полиции. Заметив стоящий на обочине автомобиль с зажженным дальним светом фар, стражи порядка решили выяснить у водителя, что случилось.
– Нет проблем, господин лейтенант. – Приспустив стекло, ответил Мурт.
Полицейский подозрительно посмотрел в покрасневшие глаза водителя:
– Вам не плохо?
– Нет проблем, господин лейтенант. – Повторил Мурт: – Просто что-то в глаз попало. Сейчас пройдет и поеду.
– Можно посмотреть ваши документы?
Андрес достал бумажник, из него водительские права, технический паспорт на машину и страховку.
Полицейский по очереди изучил все бумаги и, вернув их водителю, козырнул:
– Можете ехать, господин Мурт. Но будьте осторожны. На асфальте местами лед.
Андрес проследил, как машина полицейских развернулась и, мерцая спецсигналами, унеслась прочь. Небо на Востоке посветлело. Мурт подождал некоторое время, затем сам развернулся и поехал назад. Он еще раз встретил Лейлу. Почтальонша крутила педали в сторону города. Через десять минут Андрес подкатил к своему хутору. Не загоняя машину в гараж, заглянул в сарай для скотины. Берта шлангом чистила пол под коровами.
– Мать, кончай работу и накрывай на стол. У нас сегодня праздник. – Приказал жене старый Мурт. Повернулся и пошел в дом.
10 Ноября 2004 года.
Вчера майор Вязов получил выговор. Это был первый выговор в его личном деле. Тимофей Николаевич Волков никогда зря своих сотрудников не наказывал. Выговор Дима заработал. Он упустил троицу Злобиных, в результате чего следствие потеряло не только подозреваемых, оно зашло в тупик. Без Злобиных надежда выйти на заказчика убийства становилась призрачной. Вязов вернулся домой, выпил водки и сел смотреть телевизор. Жена увезла сына на праздник к бабушке. Температура у сынишки спала, и мальчик упросил маму взять его с собой. Теща отмечала семидесятилетие. Диму тоже позвали на юбилей, но в таком настроении майор ехать в гости не хотел.
По телевизору передавали «Аншлаг». Дима мрачно смотрел на юмористов и думал о своем. Он вспоминал, как упустил бандитов. Вспоминал шаг за шагом. И неожиданно для себя пришел к выводу, что все не так просто. Он даже начинал думать, что другая «Волга», катившая пожилых дачников с собачками, оказалась перед ним не случайно. Уж очень странное совпадение. Обе машины черные, обе с затемненными стеклами, и обе с занавесками на заднем стекле. Водитель Слава тертый калач. У него глаз острый. А он ни минуты не сомневался, что ведет Злобиных. Дима решил проверить свои подозрения.
Проснувшись сегодня в семь утра, он выдул пакет холодного кефира и на своем «Москвичике» отправился в Кратово. Машин на улицах прибавлялось с каждой минутой, но пробок пока не было. Только на Таганской площади, где вечно скапливались сотни машин, его ждал небольшой затор. Не простояв и четверти часа, Вязов вырулил на Рязанку. В дачный поселок майор добрался к половине девятого. На юге Москвы шел дождь, на востоке снег. В Кратово снег не таял, а лежал тонким белым покрывалом. И лишь на асфальте шоссе создавалось серое месиво, грозившее водителю заносом. Дима прекрасно помнил маршрут черной «Волги» и, хоть только начинало светать, сразу нашел переулок и дощатый забор, где высадились дачники. Оставив свой «Москвичек» там же, где в прошлый раз притормозил Слава, Вязов вышел из машины. Возле внушительных ворот снежок лежал нетронутым. Дима прикинул – либо хозяева еще не проснулись, либо их нет вовсе. В это время года постоянно живущих дачников немного, и пустующая дача явление обычное. Пожилая пара, за которой по ошибке увязались оперативник с водителем, могла приехать сюда всего на несколько часов. Дима решил это проверить. Но высокий забор не позволял увидеть, что делается на участке. Вязов прошелся по переулку и обнаружил, что соседи такого забора не поставили, ограничившись проволочной сеткой. У их калитки Вязов остановился. Первозданный снежок покрывал тропинку, ведущую к бревенчатой дачке, и ее крыльцо. Калитка запиралась на задвижной засов. Дима отодвинул его, открыл калитку и шагнул на участок. Соседей разделял низкий штакетник, который Вязов легко перешагнул. Маленькая хибарка любителей мопсов состояла из стеклянной верандочки, пристроенной к деревянной развалюхе. Входили в домик через веранду. Вязов огляделся. Признаков жизни в строении не наблюдалось. Он подошел к веранде. На двери висел замок. При внимательном осмотре майор понял, что замок держится на одной петле. Он взялся за ручку, и дверь со скрипом открылась. В углу веранды стоял покрытый клеенкой стол, и на нем лежал умывальник, который обычно дачники вешают на ствол дерева или на крыльцо. Под столом валялся целлофановый мешок с пустыми консервными банками и пластиковыми бутылками. Дверь в комнату тоже оказалась не запертой. Дима шагнул внутрь. Два окошка света почти не пропускали. Он нащупал на стене выключатель, но и лампочка не загорелась. Майор пожалел, что не взял с собой из машины фонаря. Пришлось подождать, пока глаза привыкнут к полумраку. К комнатушке царил полный разор. На полу валялся мусор, обои свисали клочьями. В таком помещении не стали бы жить и бомжи. Они ценят тепло, а тут ни печки, ни электричества. Стоя посередине этой убогой комнатушки, майор уже не сомневался в обмане. Владельцы мопсов сюда не заходили. Они открыли ворота, дождались, пока он удостоверится, что упустил Злобиных, и спокойно поехали назад. Покинув хибару, Вязов тем же путем вернулся на улицу. По дороге он встретил деда с ведром. Худой старик с трудом переставлял ноги в огромных валенках. Когда дед поскользнулся, расплескав воду, Дима пришел ему на помощь. Джентльменство Вязова дедушка вознаградил щедрой информацией. Он жил в конце переулка, за три дома до хибары. По дороге Вязов узнал, что помогает потомственному рабочему с ЗИЛа. Сын старика женился и привел жену в квартиру родителей. Бабка невесту невзлюбила, но ее тихий нрав позволил молодухе захватить власть на кухне. Старушка с горя померла. С тех пор вдовец круглый год живет на даче. Вязов ловко повернул разговор в нужное русло и узнал, что интересующий его домик продается, но строение ветхое, а за участок хотят много. Две недели назад приезжала покупательница на черной машине.
– Она приезжала с мужем и собачками? – Навострился Вязов.
– Одна приезжала, с водителем. А собачники приезжали третьего дня. Видать, ей не понравилось, своих родителей прислала, а может, знакомых. Я их не спрашивал. Они у меня воды попросили. Тогда еще ночью морозов не было, и кран работал. А сегодня ночью вода замерзла. Вот как теперь делают. Пять градусов, и нет воды.
Дима донес ведро до крыльца и задал последний вопрос:
– Молодая ли приезжала покупательница?
– Да как сказать, для меня молодая, для тебя, может, старая. Волосы-то у нее белые. Но теперь не поймешь. Красятся все… А вот материлась, как мужик.
– Чего же она материлась? – Улыбнулся Вязов.
– Да кто ее знает. Я же с ней не говорил. Только слышал, как она сердилась, когда домик посмотрела. Это она своему водителю неудовольствие высказывала. Я так понял, что домик он своей хозяйке сватал… А ты заходи, чайком напою. Водки нет. Водки на пенсию не купишь.
От чая майор отказался, а на водку и не рассчитывал. Он и так получил от дедушки гораздо больше, чем ожидал. Поблагодарив дачника за рассказ, Вязов поспешил к машине. Теперь он был уверен, что найдет черную «Волгу» любителей мопсов. Ведь номера машины он знал.
Москва. 10 Ноября 2004 года
В бюро Ерожина на Чистых прудах снова собрались все сотрудники. Но сегодня ни армянский коньяк генерала Грыжина, ни кофейник с чашечками стол директора не украшали. Да и первый снежок на бульваре давно растаял. Поэтому праздничной атмосферы, которая царила тут в конце октября, не получалось. Шло строго производственное совещание. Глеб докладывал результаты своей командировки в Гжель. Подполковнику доклад не нравился:
– Силен юноша… Бабульку расколоть не смог. – Ехидно поддел он помощника: – Может, и в правду стоило тебе к проститутке Вальке заглянуть? Деревенская жрица любви могла оказаться разговорчивее.
– Не издевайтесь, Петр Григорьевич. – Обиженно попросил Михеев: – Я же выяснил фамилию Сергея. Злобин его фамилия.
– Надо было родню раскрутить. Узнать, куда делся Сергей. В деревне тайн не бывает.
– У них там Злобиных человек пятнадцать. И все терпеть друг друга не могут.
– Чего ты, Петя, навалился на Глеба. – Заступилась за свояка Надя: – Что ему было поручено, то он и сделал. Теперь мы знаем, что жених убитой девушки тоже пропал. Попроси Тимофея Николаевича по официальным каналам выяснить, что с ним случилась. Там же есть районное отделение милиции?
– Волков и так занят по горло. Еще наш армянин ему работки подбросил. Двух парней, что встретили немца, искать. Не надо сейчас Тимофея трогать. Пусть он нам выложит приятельницу застреленного поэта и найдет машину, в которой увезли немца. Это может очень продвинуть следствие.
– Глеб, неужели ты не сумел разговорить ни одного из этих пятнадцати Злобиных? Что-то мне не верится. – Подначил парня Грыжин: – Прошелся бы по заводу, глядишь, и нашел бы разговорчивого работника.
– Я и прошелся. Теперь могу вам читать лекции о производстве фарфора.
– Валяй, это интересно. – Неожиданно оживился подполковник.
– Вы серьезно, Петр Григорьевич, или опять с подвохом?
– Вполне серьезно. Просвети нас, необразованных. Ты же видел, а мы нет.
Глеб подозрительно оглядел присутствующих. Но никто не воспринял слова Ерожина, как шутку. Михеев вздохнул и начал лекцию:
– Производство начинается с цеха, где готовят массу. Это огромные жернова, перемалывающее каолин, битый фарфор и еще несколько компонентов.
– В этом цехе художники не работают? – Перебил помощника Ерожин.