— Ты взяла меня в рабство. Не стыдно?
Я деланно задумалась.
— Эм-м… нет. Хотя… нет. Точно нет, — усмехнулась и, прихватив халат, отправилась в ванную.
Долго плескаться не стала, да и слабость все еще мучила. Но это ерунда, пройдет. Я только надеялась, что Вилма все же находилась под внушением, тогда я ее прощу и забуду об этом недоразумении. Хорошая она.
Когда вышла, стол в покоях уже был накрыт, а меня дожидался не только Адриан, но и лекарь. Граф все же пригласил его.
Усмехнулась и подошла, запахиваясь сильнее.
— Мисс, — лекарь поклонился, прикладывая руку к животу. — Позвольте осмотреть вас?
— Пожалуйста, — согласилась я, но бросила на графа многообещающий взгляд.
— Я нашел твои капли, — он приблизился и сунул мне в руки голубую, из хрупкого фарфора чашку.
Благодарно кивнула и залпом выпила чай, зажмурилась и выдохнула.
Лекарь вопросительно вскинул бровь, но промолчал и приступил к осмотру.
Как и ожидалось, со мной все в полном порядке. Лекарь посоветовал мне хорошенько отдохнуть, выспаться и простился.
— Вот спать я точно не хочу, — прошептала я, садясь за секретер. — Мне нужно написать письмо отцу, чтобы нашел набор артефактов Ириды и передал их с посланником. А завтра… я смогу сначала встретиться с сестрой?
— О твоем отце позаботятся, — уверенно произнес Адриан, протягивая мне руку. — Но сейчас уже поздно, он, наверняка, спит, только зря потревожишь его своей просьбой. Отправим посланника утром. Если ты утверждаешь, что Сивила ранена, то сейчас ей не до нас. День-два у нас есть.
— Ладно, — со вздохом согласилась и вложила свою ладонь в теплую и надежную графа.
— Все же придется поспать, — сочувственно улыбнулся он. — Я позабочусь о том, чтобы ни с твоим отцом, ни с сестрой ничего не случилось.
— Я рассчитывала на это, — усмехнулась, не возражая, что меня ведут в кроватку, хотя минуту назад категорически была против сна. Женщины… такие непостоянные.
— А ты коварная. И расчетливая, — усмехнулся граф, сильнее сжимая мою ладонь. — Не возражаешь моего общества в твоей кровати? Мы со Стефом и Пиратом позаботимся о твоем сне…
— Стеф? Вы дали псу имя? — улыбнулась я, снимая халат. Под ним была довольно целомудренная сорочка, одна из тех, что я прихватила из дома. Хлопковая, простая, закрытая.
Граф устало размял шею и взялся за пуговицы камзола.
— В детстве у Николь была собака, ее звали Стеффи, она сгорела вместе с домом, моим братом и его женой, — безэмоционально произнес он.
Я забралась под одеяло, но не легла, а откинулась спиной на подушку и подтянула к себе колени.
— Если не ошибаюсь, найти тех, кто совершил поджог не удалось?
Граф криво усмехнулся. Отбросил камзол на стул и стал снимать рубашку.
— Как раз наоборот. Некромантов, которые с помощью магии смерти и магических рун, чтобы огонь нельзя было потушить, подожгли поместье, я нашел быстро…
Я сглотнула.
— Но эта была не их инициатива? Они лишь исполнители?
— Да, — бесстрастно ответил граф и взялся за ремень брюк. — Даже пытки никаких результатов не дали, на некромантов наложили сильное проклятье. Малейшая попытка рассказать — и наступает мучительная смерть, хоть и довольно быстрая.
Я поежилась и обхватила колени руками.
— Ты… подозревал ведьм? — невольно перешла на «ты» и, в принципе, не хочу переходить обратно. Так даже уютнее, так мне нравится больше.
— Да… — просто ответил Адриан и снял брюки, заставив меня мучительно покраснеть и отвернуться. Мужские трусы вкупе с натренированным телом не должны вызывать у меня такой бурной реакции, мне почти тридцать, но… — Наложить такое проклятье могла лишь ведьма, это ваше направление. Маги действуют иначе.
— Но ты все равно заключил со мной сделку… Почему? — меня искренне волновал и беспокоил этот вопрос. Из миллиона нормальных людей Адриан Де Камелье выбрал ведьму. Почему?
— Потому, — усмехнулся он и нырнул под одеяло. — Ты ведьма, Кара. Самая настоящая ведьма, но другая. И я рад, что выбрал тебя. Довольна? — граф скептически выгнул бровь.
— Вполне… — смущенно улыбнулась и сползла вниз, устроив голову на подушке. — Я рада, что вы мне доверяете.
— «Тебе», — терпеливо поправил граф, распахивая для меня объятья. — Учись говорить на «ты», самой же проще.
Проще… и лежать у тебя на груди проще и лучше, чем на подушке. Да и пахнешь ты вкуснее… чертовски вкусно.
Прижалась к теплому, обнаженному боку и умиротворенно прикрыла глаза.
Глава тридцать седьмая
Вещи камеристка прихватила с собой. Собиралась быстро, судя по опрокинутому стулу и оброненному платку.
Платок Дэс подобрал и поднес к носу, глубоко втянув воздух, а его глаза налились тьмой, стали непроницаемо-черными, словно Бездна…
Зажимая белый хлопок в руке, Дэс огляделся: не забыла ли камеристка чего важного? Здесь — она держала сумку, здесь… в ящике стола, хранила порошок, который и отправил ведьму в бессознательное состояние.
Ведьма не нравилась. Раздражала даже. Но… Дэс замер, задумавшись. Еще раз понюхал платок и вдруг осознал… он готов перегрызть камеристке горло, если бы с ведьмой, которой доверяет хозяин, что-то случилось.
Лучше бы гадине не сопротивляться при задержании.
Долго искать не пришлось. Дэс почти сразу напал на свежий след, который вел за городские ворота. На опушке леса, у старого кладбища, стоял покосившийся от времени дом. Из трубы шел слабый дым, словно печь только растопили…
Дэс обошел дом по кругу, принюхиваясь. Глаза потемнели.
Камеристка точно находится внутри, осталось побороть инстинкты… Не потерять человечность, дарованную инквизитором. Не подвести его. Оправдать доверие.
Рвано выдохнув, Дэс отдернул края колета, пряча внезапно отросшие когти, и, прочистив горло, вошел в дом.
… сломав замок.
Точнее, не заметив замка. Он вырвал его с «корнем» и виновато произнес:
— Упс…
Камеристка вскинула испуганный взгляд и дернулась в сторону окна, выронив из рук полено.
— Я бы не стал этого делать, — сухо произнес Дэс. — Я немного зол, а ты бесишь меня. Но, впрочем, давай, беги. Тем интереснее…
И хотя прямой угрозы не было высказано, камеристка испуганно задрожала. Взгляд наполнился животным ужасом, в больших глазах задрожали слезы.
— Я из-за сестры это сделала! — воскликнула она, оседая на табурет. — Ее держат в Ордене и собираются судить, а Сивила… Сивила сказала, если я выполню ее… просьбу, она поможет Энни бежать. Освободит ее.
Дэс равнодушно протянул браслеты и жестом приказал встать и повернуться.
Хозяин будет доволен…
Проснуться пришлось рано.
За окном едва брезжил рассвет, птицы зловеще молчали, листья и трава еще не оправились после вчерашней непогоды. Прямо во дворе императорского сада валялись сломанные ветки деревьев. Цветы сиротливо поникли…
Я зевала, уперев руки в подоконник.
Граф возник за спиной практически бесшумно, накинув мне на плечи халат.
— Холодно, — бесстрастно произнес он и отошел, на ходу одеваясь. — Сейчас подадут завтрак, поешь хорошо, неизвестно, когда мы вернемся из катакомб, и когда удастся поесть в следующий раз.
— Можно взять с собой, — беспечно хмыкнула я, продолжая смотреть в окно.
Почему-то серый и унылый вид дарил умиротворение.
— Кого? — не понял граф.
— Еду, — усмехнулась и повернулась к нему лицом. — Сделаем бутерброды, нальем в бутыль чай…
Граф скептически выгнул бровь.
— И ты станешь есть на руинах логова Салемских ведьм?
Пожала плечами, заметив:
— Мне, собственно, все равно где есть.
— Я тебя недооценил, — иронично улыбнулся граф и взял со стула свой камзол.
Никто из нас, после проведенной вместе ночи, дискомфорта не испытывал. Да, ничего такого между нами не происходило, но все же незамужней девушке не пристало спать в одной кровати с неженатым мужчиной. С женатым тоже не пристало.
Мы будто бы прожили вместе добрых лет десять и привыкли. Ко всему привыкли. Находиться рядом, говорить, завтракать вместе…
— Ты в этом пойдешь? — лукаво поинтересовался граф, окидывая меня красноречивым взглядом.
— Халат уже не в моде? — отозвалась я и направилась к шкафу. — Вы вот могли бы сходить к себе и переодеться.
— Зачем? От меня дурно пахнет? — притворно удивился граф. Знает же, что нет. — К тому же я принял душ, пока кто-то бессовестно пускал слюни в подушку.
Я изумленно ахнула, прижимая к себе прогулочное, из жаккарда, платье.
— Какая наглая ложь!
— А вот и нет… — хищно протянул он, внезапно приближаясь. — У тебя остался здесь след.
— Где? — прошептала, вжимаясь в дверцу шкафа.
— Здесь… — сипло ответил граф и склонился, касаясь моих губ своими.
Глаза непроизвольно закрылись. Я даже не предприняла попытку к сопротивлению. Позволила поцеловать себя, позабыв о сделке, о моральных принципах и логических доводах.
На затылок опустилась горячая ладонь, сжимая мои волосы в кулак. Мои губы порывисто раскрыли, довольно жестко, но тут же ласково провели по ним языком, будто бы дразня.
Из груди графа, как и из моей, вырывалось прерывистое дыхание. Под моей ладонью бешено колотилось сердце инквизитора…
Граф оторвался от моих губ, прижал меня к себе и поцеловал в висок.
— Что это было? — хрипло поинтересовалась, пробубнив в его плечо.
— Тренировка, — также хрипло отозвался граф. — Хотел убедиться, что ты готова к пятому пункту.
— И как?
Адриан отстранился, внезапно завораживая меня своими сверкающими льдисто-серыми глазами. Сверкающими желанием и страстью…
— Нам следует еще потренироваться… — низко протянул он и снова накрыл мои губы поцелуем. На этот раз более ласковым и трепетным.
Мелко задрожала, ощущая, как сердце срывается на бег, как закладывает уши, как от желания туманится разум. Я поплыла. Буквально. От одного поцелуя. Какой позор…