Рэн стоял у своего стола и смотрел в одну точку. Его вид был достаточно похоронным, и я решила, что в саду он успел рассмотреть достаточно перед тем, как ушел. Я была уже так морально измотана, что меня это даже не порадовало.
Молчание затягивалось. Маг, при нашем приближении поднявший взгляд, с неприязнью разглядывал Хесо, Хесо отвечал ему безмятежным взором, а я судорожно сжимала подол платья.
— Мэй, ты должна потребовать снять браслет, — наконец подсказал мне дракон.
— Да… господин Такахаши, будьте так добры, снимите свой браслет, — повторила я и, как кукла, шагнула к магу.
— Хесо, оставь нас на пару минут, — взгляд Рэна так и не переместился на меня, замершую перед ним с вытянутой рукой.
— Наверное, я откажусь, — задумчиво отозвался дракон за моей спиной, и Рэн, вздохнув, протянул руку к моему запястью. Его пальцы коснулись моей кожи, отчего я дернулась, и он наконец взглянул мне в лицо. Если бы в его взгляде была ненависть или презрение, я бы вынесла это — но там была лишь обеспокоенность и боль, которая эхом отразилась во мне.
— Мэй, с тобой все в порядке? — спросил он странным, надтреснутым голосом. Тебе не…нужна помощь?
Если бы я сказала да, что бы он сделал? Сразился с Хесо? Затея, заранее обреченная на провал. Мне не нужна была помощь — но от его готовности помочь я почувствовала себя хуже некуда. Так, словно я предала его.
— Нет, — отозвалась я одними губами.
Рэн разомкнул браслет, и Хесо, в тот же миг шагнувший ко мне, перехватил мою руку и повел меня ко входу, произнося какие-то слова прощания за нас обоих. Я же не могла сказать ничего, потому что в моих глазах стояли слезы. Если бы я попробовала произнести хотя бы звук, то тут же разрыдалась бы — потому что теперь я знала, что Рэн все еще любит меня так же сильно, как я, и это ранило сильнее его ненависти и пренебрежения.
Я все-таки разрыдалась — уже в повозке, после того, как мы отъехали от ворот дома мага. Хесо было протянул ко мне руку, но я отшатнулась, бормоча:
— Нет, не трогай меня Хесо, только не надо меня трогать…
Сейчас мне хотелось просто побыть одной. Да, я убедилась, что Рэн еще любит меня, но легче от этого не стало. Наоборот. Какой смысл любить кого-то, если не можешь быть вместе? Если это приносит лишь страдания?
Как же мне забыть Рэна… Если бы я могла больше никогда не видеть его, это, вероятно, случилось бы быстрее. Но, если я останусь в столице, то мы все равно будем сталкиваться… А в драконьей долине мне будут постоянно напоминать о нем другие мелочи — палочки для еды, персиковые деревья и даже сам Хесо. Лучше мне… лучше мне вернуться домой.
Эта мысль посетила меня так внезапно, что я даже перестала рыдать. Точно! В Эггерионе поменяли законодательство, и я могу поступить в академию! Я могу стать магом. Я могу забыть Рэна и все, что с мной случилось. Я слабо улыбнулась.
— Мэй? — настороженно спросил Хесо, заметив перемены в моем настроении.
Выпрямившись, я смахнула слезы с лица.
— Хесо, я. возвращаюсь в Эггерион, — неверным тоном произнесла я.
17
Хесо, услышав эту новость, молчал, наверное, с целую минуту, а потом уточнил:
— В Эггерион. Зачем?
— Я смогу выучиться на мага, — воодушевленно продолжила я. — Там мне все знакомо, и я не буду постоянно влипать в неприятности.
Чем больше я думала об этом, тем привлекательнее мне казалась эта идея: я буду жить возле университета, ходить на занятия… Возможно, у меня даже появятся подруги и мы будем покупать пирожные в кондитерских и, смеясь, пить чай с ними. Тут, в другой стране, мне все же было немного одиноко.
Хесо, однако, почему-то не спешил за меня радоваться: нахмурив брови, он сверлил меня взглядом в полумраке повозки. Неужели он так хотел кого-то учить? Но он сможет найти себе нового ученика, думаю, поучиться у дракона захотят многие. Очередь выстроится до самого выезда из города, и кандидаты передерутся, выясняя, кто достойнее всех.
— Неужели тебе…незачем остаться тут? — наконец спросил он. — Разве нет ни одной причины, ради которой тебе захотелось бы остаться?
Я честно задумалась. Мне было интересно жить тут, на краю света, пробовать незнакомые блюда, о которых я даже не слышала, узнавать новые вещи. Я успела привязаться к Хесо, привыкнуть к его едким комментариям и непрошибаемому драконьей невозмутимости. Но… мне нужно было строить свою жизнь — свободную от Рэна. Может, если я уеду, и он сможет забыть меня и станет счастливым?
— Будет лучше, если я вернусь домой, — еле слышно отозвалась я и попыталась улыбнуться — Подаришь драконью чешуйку на память?
Да, я не собиралась просить чешуйку… Но вдруг я уеду, и через какое-то время все, пережитое тут, покажется сном? Чешуйка будет хотя бы напоминать мне, что я действительно была знакома с настоящим драконом.
— Не подарю, — недовольно отозвался Хесо. — Что за варварские у вас в Эггерионе обычаи? Может, еще зуб на память вырвать?
Я невольно улыбнулась — настолько его мысли совпали с моими, только я сравнила чешуйку с ногтями. Ладно, буду полагаться на свою память.
Весь оставшийся путь до дома Хесо смотрел в одну точку, напряженно о чем-то размышляя. Я не пыталась заговорить: видно, что мои планы почему-то его задели. Ничего, скоро он поймет, что это — лучший выход для всех.
Он заговорил лишь, когда мы приехали и почти дошли до дома.
— Мэделин, мы можем поговорить? — он, резко остановившись, повернулся ко мне, и я неуверенно кивнула. Неужели собрался меня уговаривать?
— Тогда пойдем в беседку, — не дожидаясь, когда я последую за ним, дракон привычно перехватил мою руку и повел за собой. Я шла, теряясь в догадках, что он хочет сказать — и при этом зная совершенно точно: что бы это ни было, я не переменю своего решения.
Когда мы пришли в беседку, сейчас залитую ярким светом луны, я уже было собралась сесть на свое привычное место, у стола — но Хесо зачем-то остановил меня, схватив вдобавок к первой еще и вторую руку.
— Я понимаю, почему ты вдруг решила уехать, — его серые глаза слабо мерцали, отражая лунный свет, — но тебе не обязательно бежать из-за Рэна. И страдать тоже необязательно.
Я дернулась, пытаясь вырвать руки, но дракон лишь усилил хватку. Не могу поверить, что он озвучивает это вслух… То есть, мы оба знали, что я нахожусь в довольно-таки жалком состоянии, и знали причину — но деликатный дракон никогда не говорил мне об этом прямо. До этого мига.
Я подняла на него настороженный взгляд, ожидая продолжения.
— Тогда, когда мы были у цзинлин, королева вдруг решила сделать мне необычный подарок, — медленно начал Хесо. Я молча кивнула, вспомнив, как она что-то перед ним поставила. — Это был …маленький бутылек с водой. Обычной водой из волшебного царства цзинлин.
— Смертные не могут есть или пить что-то в мире альвов, — начиная понимать, прошептала я. — Потому что… забудут все свои прежние привязанности!
— Да, — кивнув, дракон вдруг отвел глаза и уставился на перила: — Я хотел бы передарить тебе этот дар. Мне он все равно без надобности.
— Почему она дала тебе такую вещь? — невольно спросила я. — Цзинлин ничего не делают просто так.
Хесо делано пожал плечами:
— Сложно угадать их мотивы. В любом случае, сосуд с водой у меня тут, в доме. Я принесу, подожди…
Теперь уже я удержала дракона за руки.
— Хесо, в этом нет необходимости, — быстро проговорила я, пока надежда на быстрое избавление от страданий не пустила корни в моем сердце, — я все равно уеду. А когда я. буду далеко, время сделает свое дело. — Я говорила с трудом — все же обсуждать такое с кем-то было сложно. — Это твой подарок, пусть он останется у тебя.
— А ты давно на меня смотрела? Как думаешь, придется ли мне залечивать сердечные раны? — дракон вздернул бровь, демонстрируя не свойственное ему высокомерие. — Уезжай, если хочешь, но, будь добра, сначала прими мой подарок. Не могу больше смотреть, как ты страдаешь. Уже хватит, — решительно закончил Хесо и, на миг сжав мои пальцы, развернулся и пошел в дом.
Я растерянно смотрела ему вслед. Хочу ли я в один миг забыть Рэна — не стереть его из памяти, а избавиться от той боли, что приносит каждая мысли о нем?
Конечно… кто бы на моем месте не захотел? Спрашивать о таком— все равно что спрашивать больного, хочет ли о исцелиться, словно по мановению волшебной палочки. Единственным моим сомнением было то, что королева зачем-то отдала пузырек с водой Хесо. Но, опять же, он прав — разве кто-то устоит перед совершенным и великолепным Хесо? Вряд ли ему выпадет участь страдать о ком-то, как мне, мучиться и все равно быть не в состоянии забыть.
Дракон отсутствовал несколько минут — наверное, куда-то задевал крошечный бутылек и не может найти? Или передумал отдавать его? Как бы то ни было, просто уйти было бы невежливо, и я растерянно переминалась с ноги на ногу. Неужели я действительно смогу забыть Рэна, и эта черное, жгучее желание быть с ним исчезнет? Я просто буду жить и радоваться простым вещам? Как все?
— Мэй, — вздрогнув, я развернулась к неслышно подошедшему дракону. В его руке был серебряный стаканчик, который он, помедлив всего один миг, передал мне.
— Хесо, ты. не передумаешь? — на вид вода в стаканчике ничем не отличалась от обычной, но я все не решалась ее выпить.
— Пей до дна— за новую жизнь, — губы дракона чуть тронула улыбка, но его глаза остались напряженными.
Решившись, я залпом выпила воду в стакане. За новую жизнь… Где не будет места магу.
Первый миг ничего не происходило, и я уже решила, что королева подшутила над Хесо — но уже через пару секунд я почувствовала, как внутренности охватывает блаженное онемение. Пылающий огонь тоски по Рэну таял, исчезал без следа, словно его и не было. Глубоко вдохнув, я подняла глаза не Хесо, уже собираясь с восторгом благодарить его, но слова застряли в горле: в его ответном взгляде горели одновременно решимость и вина.
Что-то было не так.
18
На фоне царившего в сердце спокойствия, такого желанного, вдруг вспыхнула крошечная искорка, которая мигом разгорелась в огромный, пылающий жар жгучего желания быть с одним-единственным, человеком, точнее, не человеком, а…