Кстати, дракон, скорее всего, уже дома. Почему он до сих пор не пришел за мной? Может, его не пускают во дворец? Но он может просто превратиться и перелететь через стену! Может, тут какие-то чары, и он не может найти меня?
Я посмотрела на браслет на своей руке. Рэн мог найти меня по браслету. Надеюсь, и в этом браслете скрыты какие-то чары, которые приведут Хесо ко мне, и он меня вытащит. Конечно, принимая во внимание то, что он приворожил меня и поступил бесчестно, стоит еще подумать, возвращаться или нет, но…
Приворожил меня. Я вдруг поняла, что могу думать — без тумана в голове, а по настоящему думать. Более того, я осознавала, что Хесо сделал что-то нехорошее, и даже нездоровая тяга к нему, которая сводила меня с ума и не давала ни читать книги, ни заниматься ничем другим, пока его не было рядом, поутихла. Неужели приворот сняли?
Растерянно прижав руку к груди, я вызвала в памяти образ дракона— и в сердце все же вспыхнуло солнце обожания, но не как прежде, практически выжигая всю мою личность и оставляя вместо меня пускающее слюни восторга существо, а ровно и слабо. Приворот еще тут… но он уже не такой сильный. Как это возможно? Он же неснимаемый?
Пока я размышляла, Фэй Яо успела завести меня за ширму, где оказалась не ванна, а целая купальня с квадратным бассейном, прополоскать мои волосы с мыльной жидкостью из банки и вытащить меня обратно. Сейчас я сидела перед зеркалом, и мне на волосы дуло тепловое заклинание. Я смерила девушку в отражении скептическим взглядом. Значит, простая служанка?
— Фэй Яо, а почему… почему я вчера упала в обморок, если меня не пытались отравить? — я наконец выцепила из кучи вопросов один, который я могу спросить. Не спрашивать же, что с моим приворотом, который незаконно наложил на меня Хесо? Как бы я на него не злилась, отправлять его в тюрьму за явно нелегальное деяние я не собиралась.
Злилась…Я вдруг осознала, что действительно злюсь на него, и это так меня удивило, что я чуть не прослушала ответ Фэй Яо, путанный и длинный, в котором она сообщила, что ничего не знает и мне все скажет лично император, когда найдет минутку.
Кивнув, я прикрыла глаза. Злость на Хесо мешалась с болью от его предательства, которая оказалась неожиданно сильной. Он что, решил использовать меня для мести Рэну? Даже то, что дракон явно собирался взять меня в жены, не смягчило моего возмущения — подумаешь, потратит на меня сто лет из своей тысячи. Чего не сделаешь ради мести любимому врагу!
В то, что дракон обезумел от любви и поэтому решился на приворот, я верила слабо — когда любят, желают любимому человеку счастья, а не забирают свободу воли. Если он что-то и чувствовал, то это было чувство собственничества.
От этого мне снова стало больно. Потом я вспомнила, как он поцеловал меня в ночь, когда наложил приворот, как он отнес меня на руках в кровать, и щеки опалила краска стыда. Чувств в моей груди толпилось больше, чем я могла осмыслить, и, решив обдумать все позже, я открыла глаза — и обнаружила себя стоящей перед зеркалом, со сложной придворной прической, легким макияжем… и в угольно-черном шелковом ханьфу. Цвет металла. Цвет императора.
23
Если жизнь чем-то научила меня, то это проверять платья, и первым делом я развернулась к зеркалу спиной, чтобы посмотреть, не вышиты ли там фениксы, драконы или что-то еще, несовместимое со спокойным существованием. И, только убедившись, что сзади ткань платья идеально гладкая, без единого стежка вышивки, я повернулась в Фэй Яо и возмущенно спросила:
— Почему вы дали мне черное платье? Где мои вещи?
Девушка подняла на меня слегка удивленный взгляд и отозвалась:
— Ваше платье пришло в негодность. Когда вы падали, оно зацепилось за табуретку и разорвалось. А все, что мы нашли во дворце, в императорских цветах.
Объяснение выглядело правдоподобно, но мне все равно подспудно что-то в этом не нравилось. Оглядевшись, я убедилась, что моего платья нигде не видно, и вздохнула, смирившись. Порвалось оно или нет, но его уже успели куда-то спрятать и вряд ли вернут.
— Пойдемте, — нерешительно потоптавшись возле меня, служанка повела меня к выходу из покоев, — его величество ждет вас для беседы.
Пока она вела меня по дорожке через сады, галереи и проходы в стенах, я с любопытством оглядывалась. Дворец был похож на город, в котором шла своя жизнь. Мимо нас спешили служанки с корзинами белья, маршировали на смену караула стражники в кожаных доспехах, пробегали по своим делам поварята в белых мягких шапочках. Все были одеты в разные оттенки серого и угольно-черного. Интересно, а другие императорские цвета — золото и серебро — тут не носят? Наверное, они разрешены только для императора и его жен, а пока мне попадался только обслуживающий персонал.
Наконец мы прошли в ворота мимо двух стражников, и нас окутали покой и тишина внутреннего дворца. Я невольно поежилась — здесь не было ни суеты внешнего дворца, и до уха не доносилось никаких отдаленных звуков, намекающих о человеческом присутствии. Только щебет птиц. Почему-то мне захотелось повернуть обратно и оказаться подальше отсюда.
Навстречу нам не попалось ни одного человека. Наверное, императорские жены спят до полудня? Хотя сейчас итак полдень. Может, уже встали и принаряжаются в своих покоях? Впрочем, мне это на руку — прошлую встречу с императорской женой я еле пережила.
Пропетляв по саду, Фэй Яо оставила меня в беседке — к счастью, не той же самой, в которой меня вчера травили. Она была большой и круглой, с расписными балками крыши, и в ней не было ни души — верно, на аудиенцию к монаршим особам принято прибывать заранее.
Я бездумно уставилась в сад, не переживая о том, что пропущу прибытие бывшего скромного чиновника — скорее всего, он появится со свитой, и толпу народа я в этом безмолвии точно не упущу.
— Кхм, — раздалось за спиной, и, вздрогнув, я обернулась и медленно поклонилась. Император, мало того, что явился в сопровождении всего одного слуги — смазливого парня в черном — так еще и подкрался бесшумно, как кошка.
Сегодня он был в черном ханьфу, единственным отличием которого от моего было наличие яростно сверкающего золотого дракона на груди, и своей обычной черной шапке. На лице неудачливого отравителя не читалось ни малейших признаков раскаяния, и выглядел он весьма цветуще — ни кругов под глазами от бессонной ночи, ни бледности кожи. Каковы бы ни были его причины, он явно не сожалел о своей попытке.
Я приготовилась к долгому обмену любезностями и разговору вокруг да около, но, пригласив меня сесть за столик, император дождался, пока его слуга разольет чай и отойдет, и светским тоном осведомился:
— Вы, наверное, размышляете, зачем мне вас травить?
Если бы я решилась пить этот чай, я бы поперхнулась — но пить и есть что-то из рук императора я больше не собиралась. Такая прямота обескураживала, и, вскинув на него напряженный взгляд, я отозвалась:
— Да, хотелось бы узнать причины, а также то, почему вы не довели дело до конца. У вас были все возможности.
— Видите ли, дело в том, что в вине не было яда, — сложив ладони домиком, император поставил локти на стол. Его взгляд, в котором светился недюжинный ум, смерил меня, и я почувствовала себя словно под дулом пистолета. Императорская чашечка с чаем исходила паром на столе, нетронутая, как и моя. — Дело в том, что на вас был наложен приворот. Почти незаметный в ауре, но, тем не менее, он был. Я дал вам противоядие. К сожалению, оно подействовало не так, как ожидалось, и вам стало плохо. Мои лекари уже пересмотрели рецепт и создали новый, — он приятно улыбнулся и уставился на меня, вероятно, ожидая, что я рассыплюсь в благодарностях.
Замерев, как заяц перед удавом, я напряженно размышляла. Откуда он узнал про приворот? Он же еле заметен?
— Не понимаю, о чем вы, — я ответила мужчине такой же приятной улыбкой, — не знаю ни о каком привороте. — сдавать Хесо властям я не собиралась. Разберусь с ним сама, когда он наконец появится. — А если что-то и вызвало ваше беспокойство— то как ваши врачи успели приготовить противоядие так быстро?
Что-то явно не складывалось. Император вешал лапшу мне на уши, и даже не слишком пытался это скрыть.
— Во дворце все делается быстро, — глядя мне в глаза, мужчина щелкнул пальцами, и за его спиной тут же вырос давешний слуга в черном. — Что бы вы предпочли на завтрак?
— Кофе со сливками, яблочный пирог и вафли, — с вызовом ответила я. Жители империи ели совсем другие блюда, и ничего подобного им быстро не найти. В лучшем случае, яблочный пирог будет готов к ужину.
Слуга в черном испарился в кустах, не шевельнув ни единой ветки, словно был бесплотным духом.
— То есть, ваши медики смогли изготовить противоядие от приворота? — спросила я и быстро добавила — которого не было.
— Не все так просто, — губы мужчины чуть тронула улыбка, — полностью приворот с использованием магии альвов не снимается. Есть, конечно, разные легенды, одну из них мы проверим, — он задумчиво уставился в потолок. — Мои лекари лишь разработали лекарство, которое подавляет действие приворота. Но на короткий срок, поэтому его нужно принимать каждый день.
— Каждый день… — растерянно повторила я. — А … они не напишут мне…рецепт?
— Лекарство весьма сложно в приготовлении, — мужчина сел более расслаблено и даже прикрыл глаза. — Боюсь, рецепт нельзя никому доверить. Но вы можете остаться во дворце, и они с удовольствием будут готовить его каждый день. — Он остро глянул на меня из-под прикрытых век.
То есть, если я покину дворец, то через пару дней снова потеряю себя и буду думать только о том, когда Хесо взглянет на меня с благосклонностью? Я вспомнила, как я ждала его возвращения в беседке: неподвижно, глядя в одну точку на горизонте. Как верная собака. А если я останусь тут, то…кстати, зачем я вообще тут?
— Зачем вы приказали доставить меня во дворец? — я вдруг почувствовала смертельную усталость. Не будет же он утверждать, что почувствовал творящееся в его государстве беззаконие на расстоянии и поспешил спасти меня?