— Думаешь, Влад ее простит? — заинтересовалась демоница.
— Что значит «простит»? Без надобности нам такие снисхождения. Он теперь за ней бегать будет, чтобы свое получить. А то, вишь, взял моду: чуть бровью пошевелил — девки голубицами подбитыми к ногам падают. А мужики того, что в руки само идет, нисколечко не ценят.
— С этим я, пожалуй, соглашусь, — вздохнула Иравари, видно припомнив какие-то свои житейские негоразды. — Только вот нам теперь как изворачиваться?
— Есть у меня одна мысль, — перестала я на минуточку плакать. — Но она совсем уж…
— Ну так расскажи. Кстати, этот мелкий, который уже с полчаса в дверях топчется, в нашем новом плане задействован?
Все строго посмотрели на Михая.
— И вам доброго вечера, — разбил он приветствием повисшее молчание.
Дарина пискнула и бросилась обниматься. Я завистливо вздохнула:
— Он-то как раз главное действующее лицо и есть.
И я вывалила на окружающих свою задумку. Боярин Димитру ломался недолго.
— Влад — мой друг, — бубнил вовкудлак, опасливо косясь в зеркало. — Я его интересы впереди прочих блюсти обязан.
— А Лутоня тебе не друг? — наседала демоница. — Если ты откажешься, она, между прочим, помереть может. А с твоего господаря как с гуся вода…
— Светик мой ясный, — гладила жениха по колену Дарина.
Родика молчала, но поварешкой помахивала очень красноречиво.
Я испытующе посмотрела в хитрющие голубые глаза:
— Неужели не поможешь? А, братец Волчек?
— Помогу, — улыбнулся тот. — Куда ж я от вашей боевой квадры денусь?
Все облегченно вздохнули, поварешка была убрана до лучших времен. Дарина подставила щеку для поцелуя.
— Самое главное, чтобы слухи быстрее пошли, — поучала Иравари, пока женщины быстро приводили меня в порядок, насильно окуная мое лицо в миску с ледяной водой. — То есть церемония должна проходить при свидетелях. Это называется закрепить факт в информационном поле.
— Прислугу позови, не забудь. — Родика быстро пробежалась по моим волосам гребнем и заплела косу. — Знаешь, как у них — тот тому сват, тот тому брат… Словечко там, словечко здесь — и все, кому интересно, знают, что брачный обряд состоялся и ветреница стала принадлежать Дракону.
Мои щеки горели огнем.
— Мы сделаем все на рассвете, — проговорил Михай из коридора, на минуточку перестав целоваться с Дариной. — И ты сразу же уедешь с элорийцами. Я прикажу на конюшне, чтоб с ночи седлали.
— А Зигфрид что?
— Пирует он сейчас. Не будем ему мешать.
Зная арадское гостеприимство, я могла предположить, что завтра магов к лошадям придется привязывать веревками.
— Тогда пошли, — твердо проговорила я. — Нечего медлить.
— И оденься там поприличнее! — напутствовала Иравари, которая не могла не оставить последнее слово за собой.
Дальше все происходило как в тумане. Мы с Михаем вернулись в замок, я беседовала с какими-то людьми, невпопад отвечала на вопросы, отдавала какие-то распоряжения. Когда первые робкие лучи солнца показались из-за горизонта, незнакомые горничные помогли мне одеться. Платье было черным с серебряным шитьем. Цвета Дракона, все правильно. В Гербовый зал меня сопроводила четверка ратников. Охраной озаботился братец Волчек, и, как я теперь убедилась, не напрасно. Одной мне ни за что не удалось бы преодолеть толпу народа, желающего присутствовать на бракосочетании. Мэтр Нагейра несколько видоизменил церемонию в честь того, что сегодня в брак вступали маги. Он испросил благословения Источника и обратился по очереди ко всем четырем стихиям. Когда он воззвал к ветру, небольшой пыльный вихрь пронесся по залу. Боярин Димитру надел мне на палец кольцо, я протянула ему такое же.
— Обязательно передам, — улыбнулся Михай и спрятал украшение в карман.
Нам предложили поцеловаться, что мы и проделали сомкнутыми губами.
Маг возвестил, что отныне Влад по прозванию Дракон и Лутеция Ягг — муж и жена. Мне показалось, что в этот момент моя спина испытала облегчение.
Потом я принимала поздравления, нацепив на лицо стеклянную улыбку. Михай произнес прочувственную речь о том, как его господарь будет рад и признателен всем за то, что его желания осуществились таким приятным для всех образом. Я отпила из предложенного бокала и покачала головой на чье-то невпопад выкрикнутое «горько!».
— Давай, птица-синица, уходи, — шепнул боярин. — Я их отвлеку.
Здравица пошла по второму кругу, и никто не обратил особого внимания на выскользнувшую из зала новобрачную. Зигфрид ждал на конюшне; основной отряд отбыл, не дожидаясь окончания церемонии, мы намеревались нагнать его в пути. Я скептически оглядела богатое дамское седло, крепившийся к сиденью приступок для ног был даже позолоченным.
— Да я с этой громадины навернусь еще до того, как за ворота выедем!
— Я могу взять тебя на своего коня, — предложил огневик. — А твоего в поводу поведем.
— Буду признательна, — кивнула я, подбирая юбку черного платья. — На ближайшем постоялом дворе я переоденусь и сменю седло. И, Зигфрид, не называй свою кобылу конем, она может обидеться.
Барон вскочил на лошадь и протянул мне руку.
— Лу… до… — через двор со всех ног бежал ко мне мой незадачливый охранник Йоска. — Ленута!
Я похолодела. Что случилось? Дракон выбрался и жаждет мести? Я молниеносно взлетела в седло вслед за Зигфридом.
— Уф… — Стражник тяжело дышал. — Вы, госпожа моя, в опочивальне вот…
Внезапно перешедший на уважительную манеру разговора Йоска протянул мне холщовую сумку. Тетрадки, блюдце, гребень…
— Спасибо тебе, добрый человек.
— А блюдце-то у вас, досточтимая метресса господарыня, как есть волшебное.
— С чего ты взял?
— Сколько хмельного в него ни нальешь, в мгновение ока исчезает. Чудная диковинка!
Да уж, теперь я поняла, кто напоил мою зазеркальную подругу, а также чем развлекался запертый стражник в мое отсутствие.
— Так оставь себе, — легко предложила я. — На память. Зря мне посуду не спаивай, а раз в седмицу яблочного сидра в блюдце налить можешь.
Под хриплые благодарственные крики покидали мы конюшенный двор арадского замка. А в это время в Гербовом зале неизвестно по какому случаю приглашенный лэутар пел долгую грустную песню о несчастливой любви.
ЭПИЛОГО том, что, как только заканчивается одна история, сразу же начинается другая
Счастье в нас, а не вокруг да около.
Крестьянка, бодро топающая по едва заметной тропке между заросшими вереском холмами, была одета как на праздник. Холщовая камаса, подпоясанная богато расшитым стеганым платом, шерстяные носки, нарядно белеющие сквозь сыромятные ремешки обувки. Голову путешественницы покрывала шаль с кистями, кончики которой кокетливо спускались поверх ворота рубахи.
Солнце краснело на западе, прощаясь до рассвета. Женщина поправила на плече котомку и осмотрелась.
— Не садись на пенек, не ешь пирожок, — донесся откуда-то тонкий голос.
— Покажись, — велела женщина. — С полудня по кругу брожу.
— А как бы я иначе убедилась, что ты на хвосте никого не привела?
Холмы задрожали, будто отражение на поверхности пруда от брошенного в воду камня. Женщина моргнула. Старая колдунья сидела на бревне у самой обочины.
— Ну здравствуй, Яга.
— И тебе не хворать, Йохана.
Бывшая приживалка присела рядышком, бросив котомку на землю.
— Я смотрю, ты ступу свою из чулана вытащила, — похлопала она ладонью по тому, что сначала приняла за обрубок дерева. — Не забыла еще, как управлять?
— С вами забудешь. Только какой портал откроешь, сразу набежит толпа… заинтересованных лиц. А так, если еще по ночам летать да в сумерках… А ты свою арадскую кампанию завершила?
— Выше бери — лузитанскую. Теперь на все четыре стороны идти могу.
— Понятно. Удачи, хорошие шпионы всегда нужны. А уж такие ловкие, как ты…
— Куда мне против тебя!
— Так это с опытом приходит да с возрастом. С десяток лет пройдет, про тебя уж и сказки сочинять примутся.
Женщины немного помолчали. На холмы спускались сумерки, принеся с собой ночную прохладу. Стрекотали кузнечики, вдалеке ухала сова.
— Лисица велела передать, что должок за жизнь свою тебе вернула — помогла Лутоне из лап Трисветлого Ива ускользнуть.
— Наслышана, — хмыкнула Яга. — А также наслышана, кто хинской твари в Араде помощь оказывал.
— Работа такая, — пожала плечами Йохана. — Тебе ли не знать?
— Я зла не держу.
— Ты элорийцев в Валахию направила?
— С чего ты взяла? — поджала губы Яга. — Может, Кляйнерманн пороги обивал, пока не добился.
— Уж мне-то сказать можешь?
— Надо было внучке помочь. Вот я и расстаралась.
— Понятно. Что теперь делать намерена?
— Не знаю. Загостилась я в этом мире, дальше двигаться пора. Но и Лутоню без присмотра оставлять боязно.
— Но она у тебя теперь мужняя жена…
— Вот и я о том же — боязно…
Они опять помолчали, каждая думая о чем-то своем.
— Вдовая княгиня твоя как? — наконец нарушила молчание Яга. — Мстить Лутонюшке не будет?
— Иветта сбежала сразу после брачной церемонии. После второй. Когда поняла, что больше ей ничего не светит. Трисветлый Ив ей портал наладил односторонний где-то за городом. Правда, она все же попыталась яблоко твоей внучке подсунуть. Ну из тех, знаешь, ядовитых.
— Вот ведь баба неуемная!
— Ага. Лутеция на это подношение глянула и с вашей фамильной яговской усмешечкой говорит: «Благодарю, мадам, но мне в детстве бабушка эту сказку рассказывала». А потом приказала весь замок перерыть и все яблоки в ров сбросить. Там до сих пор рыба кверху брюхом плавает.
— Ох-ох-ох, не отцепится княгиня от девки. Попомнишь мое слово.
Йохана нахмурилась:
— Если что узнаю, тебе весточку передам.
— Хорошо. Я же говорю, там теперь за внучкой моей глаз да глаз нужен.
Женщины беседовали еще долго: строили планы, делились воспоминаниями. Им было что обсудить. И только в полночь случайный прохожий мог бы заметить на фоне полной луны силуэт ведьмы, летящей в ступе и помахивающей большим помелом.