Герцог вскинул пистолет и заорал:
– Стой и отвечай! Духов не существует – кто же ты?
Но привидение молча удалялось.
– Клянусь всеми святыми, ты не уйдешь от меня! – прошипел герцог и прицелился.
Грохот выстрела был оглушителен. Эхом прокатившись среди деревьев, он затих в глубине парка.
Герцог бросился вперед, чтобы взглянуть, попал ли он в цель. Однако привидение исчезло, словно растаяло. Герцог дико расхохотался и, надеясь, что все‑таки попал, бросился в чащу посмотреть – не укрылось ли там раненое привидение. Не было никаких следов – призрак исчез.
И тут невдалеке послышался другой выстрел. Герцог решил, что убегающее привидение наткнулось на Марильяка, и виконт тоже выстрелил в него.
Но оставим герцога и посмотрим, что в это время происходило во дворце.
Король, вернувшись с прогулки, сразу же отправился в свои покои. Маркиз тоже оставался у себя в комнатах. Но через некоторое время кто‑то громко постучал к нему в дверь. Он распахнул дверь и изумился – на пороге стояла старая кастелянша. Ее смертельно побледневшее лицо было искажено отчаянием.
– Что случилось? – встревоженно спросил Марсель
Старушка заломила руки и срывающимся голосом вскрикнула:
– Все пропало! О, Святая Дева! Помогите мне, милостивый господин маркиз!
Марсель повторил:
– Что случилось? Что я могу для вас сделать?
Старушка забормотала:
– О, несчастье! Какое несчастье! Бедная больная убежала!
– Убежала? – переспросил Марсель. – Но как это могло случиться? Вы ведь держали ее взаперти!
Кастелянша сбивчиво пояснила:
– В бреду… в припадке… она выбралась в окно! О, Боже, она ушла! Я этого не перенесу!
Марсель решительно схватил шляпу и бросил:
– Ваша больная наверняка не успела уйти далеко. Я вам помогу отыскать ее. Пойдемте, не станем терять времени, если оно у нас есть.
Стараясь не отстать от маркиза, быстрыми шагами спускавшегося по лестнице, старушка с надеждой и отчаянием прошептала ему в спину:
– Вы меня не выдадите?
– Не беспокойтесь, – в который раз заверил ее Марсель. – Я сохраню вашу тайну. Мы разыщем больную и незаметно приведем обратно во дворец.
Когда они наконец вышли во двор, Марсель велел:
– Идите прямо в сад, а я тем временем осмотрю вон ту рощицу.
Старушка повиновалась без слов и быстро засеменила в аллею. Марсель же, настороженно осматриваясь, направился по дороге, уходившей в лес.
И тут вдруг невдалеке раздался выстрел.
Марсель замер в недоумении – кто это вздумал в столь позднее время стрелять? И зачем? Но едва он сделал еще несколько шагов, как в зарослях у дороги громко щелкнул взводимый курок и грохнул второй выстрел.
Марсель зашатался и медленно повалился на траву.
Старушка тоже слышала выстрелы и тоже не могла понять, кто стрелял, предположив, что это могли быть помощники лесничего. И тут она неожиданно увидела беглянку. Кастелянша бросилась к ней и, что‑то нашептывая, повела ее ко дворцу и, дрожа от страха быть увиденной кем‑нибудь, провела больную в ее комнатку и уложила в постель.
Тем временем Марильяк проскользнул как тень сквозь заросли и словно из‑под земли вырос перед герцогом, вздрогнувшим от неожиданности.
– Все кончено! – тихо, но с нескрываемым торжеством, произнес виконт.
– Что кончено? – встревоженно спросил герцог.
Марильяк дерзко хохотнул и пояснил:
– Я нашел ублюдка и убил его!
Но Бофор еще не был готов поверить. Сомнения терзали его.
– Где он?
Марильяк торжествующе сказал:
– Валяется вон там на дороге. Мертвый.
– Наконец‑то! – воскликнул Бофор с дьявольской радостью. – Наконец‑то свершилось! Вы – хороший помощник, Марильяк. Я доволен вами. Ну что ж, нам больше нечего здесь делать. Можно отправляться домой.
Оба сообщника, почти не скрываясь, направились к ожидавшему в укрытии экипажу.
По дороге Бофор все еще не мог успокоиться.
– Ублюдок грозил мне смертью, но он просчитался! Все кончено! Теперь он уже никогда не покинет Сорбон!
Марильяк поддакивал. Оба довольно посмеивались, усаживаясь в карете поудобнее, потом герцог коротко приказал кучеру:
– Домой!
И карета, погромыхивая колесами, покатила в Париж.
Во дворце только лесничий Бертрам смутно расслышал выстрелы. Король и его верный Бине, спавшие в главном флигеле, ничего не слышали.
Встревоженный Бертрам громко позвал своих помощников. Оба парня, уже собравшиеся улечься, прибежали, одеваясь на ходу, и удивленно уставились на лесничего.
Бертрам сердито спросил:
– Вы что – не слыхали выстрелов в парке? Вам медведь на ухо наступил?
– Выстрелы? – в один голос удивились помощники. – Мы ничего не слышали.
Лесничий раздраженно отрезал:
– Зато я слышал! И целых два. Ну‑ка живо! Пойдемте проверим, что там случилось.
– Да кто может здесь стрелять? – удивился один из парней.
– Может, забрели чужие охотники? – предположил другой.
– Мне показалось, что стреляли в парке, – заметил старый лесничий, – поэтому для начала мы отправимся туда.
Когда они, внимательно осматриваясь, вышли в главную аллею, ведущую к пруду, все было тихо. Старушка уже успела увести свою подопечную.
Они продолжили обход, держа на всякий случай ружья наизготовку. Луна светила ярко, все вокруг было ясно видно – нигде ни одной души. Парни уже начали подумывать, что старик Бертрам просто ослышался, но тут одному из них то ли почудился, то ли послышался какой‑то неясный звук, и он прислушался. Потом почти уверенно сказал:
– По–моему, там кто‑то стонет.
Второй парень подтвердил, да и сам Бертрам уже ясно слышал редкие прерывистые стоны, доносившиеся откуда‑то издалека.
– В самом деле, – проговорил он. – Это где‑то вон там, у дороги.
И все трое, не сговариваясь, заторопились в ту сторону, откуда все явственнее доносились стоны.
Когда они, продравшись сквозь густые заросли, выбрались к главной дороге, ведущей во дворец, они сразу заметили, что у обочины кто‑то шевелится. Старый лесничий решительно направился туда. Парни следовали за ним, настороженно озираясь и крепко сжимая ружья.
– Ба! Да это господин маркиз! – воскликнул лесничий. – Святой Доминик, он ранен!
Марсель при звуках голоса, раздавшегося над ним, попытался приподняться, но обессиленно повалился на траву. Из раны в плече струилась кровь.
Старик Бертрам низко склонился над бессильно лежащим Марселем.
– Вы ранены?
Марсель разлепил непослушные губы и, стараясь говорить внятно, пробормотал:
– Хорошо, что вы пришли… Помогите мне… Я хочу вернуться во дворец…
Бертрам растерянно топтался, бормоча:
– Но как это случилось? Что случилось?
Марсель, собравшись с силами, проговорил:
– Не знаю. В меня стреляли. Но я хочу, – вдруг встрепенулся он, – чтобы королю ничего не говорили! Я догадываюсь, в чем дело. Но королю не смейте докладывать. Его нельзя беспокоить по каждому поводу.
– Надо позвать лекаря! – спохватился лесничий.
– Не надо! – возразил Марсель. – Рана не так уж опасна.
Они помогли ему подняться. С их помощью Марсель добрел до своего флигеля и, войдя в комнату, без сил опустился на кровать.
Старый Бертрам осмотрел и перевязал его рану. О лекаре Марсель и слышать не хотел. Бертраму не оставалось ничего другого, как подчиниться, хотя он очень опасался за жизнь маркиза.
XVIII. ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ МАРИЛЬЯКА
Ветер завывал в развалинах старого заброшенного монастыря в Пасси. Рауль, полоумный сын старой Гальконды, сидел на стене и, по обыкновению, вполголоса беседовал с самим собой, время от времени разражаясь хохотом.
Сама же старая племянница маркизы Бранвиль, стоя внизу в своем подвале, что‑то помешивала в котле, кипевшем на огне очага. Она варила ужин для себя и своего сына, поскольку гостей здесь давно не бывало и не ожидалось.
Вдруг раздался стук в дверь. Старуха Гальконда удивленно обернулась.
– Кого это принесло так поздно?
Дверь распахнулась, и через порог шагнула девушка с закрытым темной вуалью лицом.
Старуха сняла котел с огня, поставила на пол и, нагнувшись, выхватила горящую головню.
– Кто это так поздно приходит в гости? – пробормотала она, подняла тлеющую головню и шагнула вперед, пытаясь разглядеть неожиданную гостью.
Девушка порывистым движением подняла вуаль, и старуха удивленно произнесла:
– Как, это вы? Разве вы не умерли?
Побледневшая от гнева Роза–Клодина шагнула навстречу старухе и, еле сдерживаясь, выкрикнула:
– Вы обманули меня! То, что вы мне продали под видом яда маркизы Бранвиль, было совершенно безвредной жидкостью! И она не подействовала, потому что и не могла подействовать!
– Не подействовала? – воскликнула старуха, всплескивая костлявыми руками. – Святая Женевьева! Какое же у вас прекрасное здоровье, если эта жидкость не помогла!
– Вы – обманщица! – резко бросила Роза–Клодина.
– Да, – вдруг согласилась старуха. – Я вас обманула. Но поступи я иначе – я бы совершила грех. Лишить жизни такую прелестную молодую девушку? Нет! Я ведь поняла, что вас мучает несчастная любовь. А это проходит, милая моя. И такая девушка, как вы, обязательно встретит достойного человека и утешится.
Но Роза–Клодина упрямо спросила:
– Я ведь вам заплатила за ваше зелье?
Старуха кивнула:
– Да, вы заплатили.
– А вы меня коварно обманули!
Гальконда развела руками и, пристально глядя на девушку, спокойно проговорила:
– Зато вы остались живы. Разве этого мало? Я, конечно, могла бы дать вам настоящий яд. Он‑то у меня есть. Но я специально дала вам любовное зелье, надеясь, что это вам поможет лучше чего‑либо другого.
Роза–Клодина вспыхнула:
– Вы ошиблись во мне. Я жажду не любви, а мести! А вы сыграли со мною злую шутку и еще хотите, чтобы я вас благодарила за это? Нет! За такой поступок вы заслуживаете, чтобы я прислала сюда полицейских!
Старуха испуганно замахала руками: