— Раз уж мы с тобой теперь будем проводить много времени вместе, может, просветишь, зачем Рах-Сеим пригласил меня на праздник Багровой Ночи?
— Он уверен, что, когда ты познаешь всю прелесть жизни в стае, то согласишься к ним присоединиться.
— А у жизни в стае есть своя прелесть?
Мортен лишь хмыкнул, ведь каждому свое. Что одному — норма, другому — дикость.
— Насколько идея Кристера обменять меня на дельтаплан осуществима? — задала я еще один вопрос.
— Трудно сказать. В Подлунном мире ничего подобного нет. Любой хотел бы обладать уникальной машиной. Это повышает статус. Но Раги уже положил на тебя глаз. Если Рах-Сеим захочет, он получит и тебя, и твой дельтаплан.
— И ты, конечно же, ничего против такого исхода не имеешь.
Мортен опять остановился, но в этот раз обернулся.
— Сейчас от тебя зависит будущее моего брата. Пусть ты мне не нравишься, странница, но я люблю Бранда, поэтому буду защищать тебя, как он, Айварис, Кристер и Вермунд. Но вот что мне интересно: наступил ли тот момент, когда ты пожалела, что осталась в нашем замке?
— Нет!
— Значит, все еще впереди, — улыбнулся он уголком губ и отправился дальше.
Со вздохом я поплелась за ним.
Мы спустились на первый этаж, прошли через распахнутые двери в прилегающий коридор, который заканчивался клеткой, огороженной решеткой из железных прутьев. Это была та самая камера с поцарапанными стенами, цепями и одним маленьким окошком под потолком, которую я видела на рисунке в Книге Заветов.
Внутри сидел оборотень.
На цепь его не посадили, отнеслись гуманнее. Он и без того провел в кандалах достаточно времени. Подали ему чистой воды и свежую тушку какого-то зверька. Но ни жажда, ни голод оборотня не мучили. Он выл от тоски и боли.
Я на негнущихся ногах подошла к клетке и обратила внимание, как смело Мортен обхватил один прут пальцами.
Оборотень вмиг отреагировал на наше появление. Соскочил с места, кинулся к Мортену и обнюхал его руку. Тот даже не вздрогнул. Знал, что брат не причинит ему вреда.
Через полминуты он переключился на меня, а я сделала шаг назад.
— Он тебя не обидит, — произнес Мортен и, просунув руку в клетку, погладил у Бранда за ухом.
Тот предупредительно рыкнул, оставшись недовольным этими нежностями. Он же все-таки не домашний питомец.
— Извини, — ответил Мортен, оставляя его в покое.
Я улыбнулась, узнавая в этих повадках Бранда. Он уважал братьев, но с легкостью ставил их на место. Ни перед кем не пресмыкался и всегда имел свое твердое мнение. А еще он любил меня.
Глаза, которые смотрели на меня с безграничной грустью, говорили громче любых слов. Бранд сожалел и винил себя в произошедшем. Если бы он мог выражаться на человеческом языке, то вполне вероятно велел бы мне бежать, прятаться от Рах-Сеима и попытаться вычеркнуть свои чувства. Он не одобрил бы мой риск. Смирился бы с участью провести остаток жизни в облике монстра, лишь бы мне ничего не угрожало.
И едва я отважилась протянуть к клетке руку, как услышала в своей голове его голос:
— Уходи!!!
Оборотень оскалился. Мышцы на его морде стали подрагивать. Из лап показались острые когти. Зарычав, он бросился на решетку, и я в панике отступила еще дальше.
Мортен тоже предусмотрительно отошел.
— Он не позволит мне полюбить его в таком обличье.
— Перебесится, — ответил Мортен. — Оставим его. Дадим ему время.
На выходе он закрыл двустворчатые двери, ведущие в коридор, заглушая звуки помешательства Бранда.
Мы вышли на улицу, где, обняв плечи, я села на ступеньку крыльца. Теперь сомнений в нашей истинности у меня не осталось. Иначе я не прочитала бы его мысли.
— А нельзя его выпустить? — спросила я.
— Чтобы он отправился мстить Рах-Сеиму? Это будет дорога в один конец. Айварис говорит, вам обоим просто надо прийти в себя. Навещай Бранда время от времени. Когда он поймет, что ты его не бросишь, сдастся и подпустит тебя к себе. А дальше действуй, как посчитаешь нужным. Эти двери в барбакане единственные. — Мортен указал на добротные полотна. — Будешь запираться на ночь изнутри, и никто до вас с Брандом не доберется. Днем, пока мы рядом, весь замок в твоем распоряжении.
— А если у волков получится вынести эти двери?
— Тогда выпустишь Бранда. Он тебя защитит.
— Ценой собственной жизни? — скривила я губы.
— У тебя есть другие идеи?
— Да! Научите меня защищаться. Вы же сумели противостоять стаям двенадцать лет.
— Только благодаря дипломатии Айвариса, — ответил Мортен.
— Но если волки не понимают дипломатического языка, не грех применить и силу, верно?
Ко мне постепенно приходило воодушевление. Рыдать, биться в истерике, заливать горе вином больше не хотелось. Я планировала бороться, как это долгие годы делал Бранд.
Я поднялась, отряхнулась и зашагала в главный двор.
— Ты куда? — в спину спросил Мортен с заметным раздражением в голосе.
Обернувшись, но не прекращая двигаться по курсу, я приложила ладонь ко лбу, прикрывая глаза от солнца, и ответила:
— Сначала пообедаю, а потом возьмусь за работу. Я обещала вам навести в замке порядок и сдержу слово. Бранду будет приятно вернуться в уютное место. К тому же мне надо чем-то заниматься — на случай, если стая Рах-Сеима пожелает напомнить мне о своем приглашении. Ведь формально я все еще ваша прислуга…
Глава 19. Драники
Хельвард Финн уронил ложку в бурлящий бульон, когда я заявилась на кухню с щеткой, ведром и тряпкой. Платье я, разумеется, сняла. Для работы в замке отлично подошла моя майка и спортивные штаны, любезно выстиранные накануне Хельвардом Финном, за что я так и не поблагодарила его.
Кухня оказалась самым чистым местом в замке. Здесь верный королевский слуга все тщательно мыл и убирал, кроме пола. Посуда блестела, печь вовремя чистилась, столы протирались. Но под масляными пятнами и опилками дров, втоптанными в пыль, уже было невозможно разглядеть узор на напольной плитке. Так что я решила хорошенько ее отмыть и запретить Хельварду Финну ходить по кухне в уличной обуви. Попрошу Поли сшить ему какие-нибудь забавные домашние тапки, чтобы хоть как-то скрасить его рутинную службу.
— Не помешаю? — улыбнулась я своему рыжему другу.
Он вытащил ложку из бульона, накрыл кастрюлю крышкой и снял ее с печи. Потом снял свой высокий поварской колпак и фартук.
— Я уже закончил. Ужин будет подан через два часа.
— За это время я успею убраться и здесь, и в обеденном зале, — кивнула я и, не теряя времени, принялась за дело.
После практики в доме престарелых и работы на автомойке скоблить какую-то плитку было не так уж и противно. Я даже что-то напевала, думая о том, как приятно будет Бранду увидеть чистый замок, почувствовать себя не просто человеком, а наконец-то принцем.
Краем глаза заметила в корзинах корнеплодные овощи: что-то похожее на редьку, брюкву, сельдерей и даже картошку. Подумала, что надо будет обязательно узнать у Хельварда Финна все о местных овощах и фруктах. Мясо — оно и в Армаросе мясо, как и яйца. А в овощах можно запутаться.
Украдкой сунулась в казанок и дернула из него кусочек тушеной рыбы, подкрепив вкус ломтиком имбирного хлеба. Конечно, никто бы меня не наказал, если бы я села и плотно пообедала, но у меня попросту не было времени. До ужина хотелось привести в порядок хотя бы два помещения, а после еще и себе спальное место организовать предстояло.
Подгоняемая азартом, я не только успела выполнить все запланированное, но и почистить подсвечники, а потом помочь Хельварду Финну накрыть на стол. Пока я занималась сервировкой, он выставлял блюда. К приходу принцев я уже была умыта и причесана. Только переодеться не успела, но и не видела в этом смысла. Все равно, когда они отправятся в подземелье, мне еще убираться в барбакане.
— Не знал, что на этой плитке изображены огненные звезды, — улыбнулся Вермунд, вваливаясь в обеденный зал.
— Вы, похоже, многое об этом замке не знаете, — хмыкнула я, садясь за стол.
Мое внимание привлекли овощные оладьи, и я положила себе одну на пробу.
— Когда-то Армарос был владением Скайдора, — начал рассказывать Айварис. — Пока сюда не оттеснили оборотней. Этот замок построил Вандер Вольный. Здесь он жил во время войны, а в долине был лагерь охотников. После победы Вандер Вольный так и не снес стену.
— И Армарос негласно стал зоной отчуждения, — сообразила я.
— Время доказало, что напрасно Вандер Вольный недооценил оборотней. Если бы он до последнего гонял их по лесам, Армарос не превратился бы в их автономную область.
Кристер звякнул столовым ножом и вставил свою реплику:
— Среди оборотней не все чудовища.
— Ну да, — усмехнулся Вермунд, — Зарина исключение. Она само совершенство.
Того это замечание задело. Опустив глаза, он принялся ужинать. Только Кристер верил, что Зарине можно доверять. Лишь потому что однажды она его спасла. Либо он наивный, либо у его братьев паранойя.
— Значит, теперь по факту замок принадлежит вашей семьей, но сама земля — стаям? — спросила я.
— Именно так, — подытожил Айварис.
Я отрезала кусочек оладьи и отправила в рот. И пожалуй, это было самое отвратительное, что я ела в Подлунном мире. До сих пор кулинарные шедевры Бранда и Хельварда Финна вызывали у меня восторг. Но оладьи из чего-то непонятного и со странным привкусом несвежести мне совсем не понравились.
Кое-как проглотив тот жалкий кусочек, я запила его стаканом воды и спросила:
— Хельвард, из чего вы это приготовили?
— Из ботвы лоспора, грибов и ягод адриума, — смутился он. — В последнюю неделю месяца я всегда подаю эти оладьи. Это традиция. Разве невкусно?
— Я вовсе не хочу оскорблять ваши традиции, но это худшее, что я попробовала в вашем мире. Уж лучше бы вы приготовили драники.
Вермунд хохотнул, а Хельвард Финн окончательно растерялся.
— Драники? — удивился он.
— Да, тоже оладьи. Из картофеля.