— Смерть меняет душевное состояние, если есть привязанность, — с набитым ртом поддакнул Леон, — Астор потерял разом обоих дорогих его сердцу людей, и ничего удивительного, что потерял рассудок.
— Ясно, — ответила я, хотя всё равно в этой истории ничто ясным не становилось.
И, если уж быть честной, копаться в чужом белье мне не хотелось. Пусть Комрей сам разбирается со своим братом. Я-то чего лезу?!
Сумасшествие, закольцованность, магия, электричество — эти сферы были так далеки от моего понимания, что даже пугали. Больше всего на свете мне хотелось забыть этих людей и это место, как дурной сон, и оказаться дома.
Я бы даже Паше сама первой позвонила и предложила встретиться. Плевать, что он — сам себе на уме и ведет себя странно. То нравлюсь, то держится на расстоянии. То в любви признается, то резко кричит в трубку, чтобы я оставила его в покое.
Но я так привыкла к этим его выходкам, что они стали мне почти родными. Сколько времени мы вместе? Полтора года? Приличный срок, чтобы узнать человека…
— Вы совсем не кушаете, Елена, — голос Комрея вернул меня в суровую реальность.
Запущенный грязный замок с паутиной по углам. Белоснежная скатерть и изысканное угощение. Как такое может уживаться?!
Братц стоял в сторонке молчаливой статуей. Пожалуй, у него свое понимание того, как правильно следует жить. И как прислуживать!
— Прошу прощения, я не голодна. Не выспалась, и аппетит пропал.
— Тогда вам следует пойти отдохнуть! — подал голос Леон, — Если вы поспите до обеда, ваш организм восполнит нехватку сна, и остаток дня будете чувствовать себя бодрее.
— Пожалуй. Тогда пойду к себе.
Я встала, и мужчины поднялись следом. Растерявшись, я чуть было не спросила, что им нужно.
Ах, да! Так же принято.
Боже мой, я и забыла, что у них благородные манеры. Даже как-то неловко — Леон поднялся с набитым ртом и таким мученическим видом, будто сдерживает кашель.
Не подавился бы из-за меня!
— Нет-нет. Завтракайте, не отвлекайтесь!
— Я провожу вас?
— Не стоит! — поспешно ответила я с самой любезной улыбкой, — Сама дойду.
— Как угодно, — он сел обратно, и в этот момент Леон натужно закашлял, — Друг мой, тебе плохо?
— Нет, всё кхе-кхе… в порядке… Кхе-кхе!… Братц, налей воды! — прохрипел тот.
Оставив мужчин в столовой, я не без опаски поднялась в свою комнату. Шла и оглядывалась по сторонам — то мне казалось, что где-то скрипнула половица, то часы отстукивали так громко, что слышались чьи-то шаги. Но, к счастью, всё это было лишь мое разыгравшееся воображение, и до своей комнаты добралась благополучно.
А там, скинув туфли и платье, с наслаждением растянулась на кровати. Спать и вправду хотелось, да и в целом — состояние было разбитое и какое-то вялое. Накрывшись пуховым одеялом, я быстро уснула…
Часы мерно тикали. Тихонько так, убаюкивающе. Они создавали нежный фон, укутывающий меня подобно теплому пледу.
Звук был мягким, приглушенным и звучал так: «Тиш-тиш-тиш»…
Я опустила ноги на ковер. Встала. Мое тело было легким и воздушным, и как будто мне не принадлежало. Но я могла управлять им.
«Тиш-тиш-тиш» — вот я выхожу из своей комнаты, поворачиваю к лестнице.
«Тиш-тиш-тиш» — мое сердце стучит в унисон часам и захлебывается от сладкого предвкушения.
«Тиш-тиш-тиш» — я толкаю дверь спальни, и она послушно открывается.
Астор в кресле у ночного столика. Как всегда с манускриптом в руках. Ничего не видит и не слышит, увлеченный тайной времени. Он ищет ответ там, где его нет. А я — я совсем близко…
И мое сердце уже ответило за меня.
Мне удается легкими невесомыми шагами пролететь над шерстяным ковром и положить руки ему на плечи.
Мужчина вздрагивает и оглядывается. Разноцветные глаза внимательно осматривают комнату, но не видят.
Я снова оглаживаю его плечи и спускаю руки на спину. Провожу вдоль тела, возвращаюсь к голове. Нежно касаюсь пальчиками его безупречных волос.
Но он лишь напрягается и снова вглядывается в недра спальни.
Я теряю терпение и даже топаю прозрачной ножкой. Неужели он не чувствует меня? Не понимает, что мое сердце бьется лишь для него?!
— Эррис? — хрипло зовет он пустоту, а я вскидываю голову и хохочу от счастья.
Узнал. Узнал!
— Эррис, проявись! — приказывает он и встает.
Мои руки спадают. Плетьми бьются об тело, и мне неприятно. Он не должен так. Не должен так грубо поступать со мной.
Астор бросает манускрипт на ночной столик, в его руке проявляется бокал с виски. Я морщу носик — зря он пристрастился к этому напитку.
— Эррис, если это ты, поцелуй меня! — шепчет он, и я с радостью выполняю его просьбу.
Прикасаюсь к губам, важнее которых нет на свете. Нет нигде, даже в тех местах, где Астор не был и не скоро появится.
— Дорогой!… - шепчу я и пытаюсь обнять его, прижаться ближе, крепче, и углубить наш поцелуй.
Он не отвечает. Смотрит равнодушно перед собой, и лишь в глазах боль.
Боль!
И я чувствую, как растворяюсь, умираю в ней.
… Черт! — разлепить глаза удалось не сразу.
Несколько секунд я очумело смотрела в белоснежный потолок с лепниной. Перед глазами всё кружилось, и я еще была под впечатлением от увиденного сна.
Такого красочного и правдоподобного, что на секунду показалось, будто всё там было взаправду.
«Ой, да ладно придумывать!» — одернула себя я и приподнялась на кровати, — Главное, не опоздать на обед. Иначе Астор опять будет читать нотации: Елена, вы как всегда опаздываете!».
Я машинально схватила полюбившееся темно-синее платье и уже наполовину нацепила его, когда вдруг вспомнила вкус поцелуя.
Антоновка. От него определенно пахло антоновкой.
И это осознание окончательно выбило меня из колеи. Я плюхнулась обратно на кровать, и в смятении прошептала:
— Это что за ерунда мне сейчас приснилась?!!
Глава 15
Если я проведу в замке еще одну ночь, то сойду с ума!
…Восстановить душевное равновесие удалось не сразу. Я залезла в ванную и ополоснулась прохладной водой. Несколько раз похлопала себя по щекам до алого румянца. И только разглядывая свое испуганное лицо в зеркале, смогла остановить нервную дрожь.
Запах антоновки все еще витал в воздухе. А губы помнили поцелуй.
Жуть какая! И всё же…
Меня не оставляла мысль о том, что я видела не обычный сон, а из разряда вещих. То, что происходило во сне, существовало. Происходило по-настоящему, — я была на сто процентов уверена!
От этого кровь стыла в жилах.
Я не хочу видеть такие сны! Не хочу! И целовать Астора, прикидываясь другой девушкой — тоже!
Боже, ведь он любил ее. Точно любил — теперь, разглядывая свое отражение в зеркале, я понимала, что подглядела в замочную скважину. Стала свидетелем встречи двух влюбленных, каким-то неведомым способом переселившись в тело девушки.
Такое вообще бывает?
Или я схожу с ума и сон — плод моего воображения?
…Эррис. Так он ее назвал.
Но кому могло принадлежать это имя?!
Прокручивая сон в памяти, я отчетливо понимала, что влезла в какую-то паршивую историю влюбленных. Астор жил один, а значит, я видела сценку из прошлого.
— Всё, Ленок! Заканчивай чудить! — я уперлась лбом о зеркало, — Ничего ты не видела. Тоже мне, битва экстрасенсов. Это твое излишне романтизированное воображение наделило Астора несчастной любовью. А на самом деле, он — обычный самовлюбленный козел. Даже его брат адекватнее.
— Обед, леди Елена! — зычный голос Братца как всегда прозвучал неожиданно.
— Иду! Пять минут! — крикнула по привычке, выходя из ванны.
Волосы опять разметались по плечам и стали похожи на мочалку. Проклиная всё и вся, я рыскала по комоду. В ванной комнате расчески не обнаружилось. А жаль. Зато сколько кремов и всяческой косметики под руку попадается! Совершенно излишних!
И кто придумал накупить столько?!
А вот самое необходимое — расческу, невозможно найти.
— Засекаю время! — был ответ, и я с досадой поморщилась.
Ну что за дурацкие заявления? Мы что, в армии?! Пара секунд промедления и нападут враги?!
Разумеется, мои «пять минут» — это лишь фигура речи. А одеваться я буду чуть дольше. Минут семь.
Слышимость в замке была удивительной. Братц докричался через две закрытые двери, и это напрягало. А что, если они- лишь снаружи выглядят тяжелыми и мощными, а внутри — полые или сделаны из гипсокартона? Как после этого здесь жить?!
— Очнись! — я замерла перед парой черных туфель, — Сегодня вечером меня отсюда вытащат. И жить я здесь точно не собираюсь!
И всё-таки, сердцу было неспокойно.
Всовывая ноги в красивые, но потрепанные туфли из замши, я внезапно вспомнила про огромный рубин.
— Эх, голова моя бедовая! — проворчала я и наклонилась к тумбочке, — Думаю обо всем на свете, только не о том, что нужно! И где он?
Между тумбочкой и кроватью лежал вековой слой пыли. Как будто ее специально здесь накапливали и хранили.
Поборов брезгливость, я опустила руку в комья серой пыли и порыскала.
Ничего не было.
— Не понимаю!… — пораженно прошептала я и запустила в пыль вторую руку.
— Пять минут прошли! — настойчиво постучал в дверь Братц, но я даже не привстала, а наоборот, плюхнулась перед тумбочкой на колени.
Да что же это такое?! Я точно видела, что камень лежал вот здесь, в середине… Куда он мог подеваться?!
Пропуская пыль сквозь пальцы, я не верила своим глазам.
Ничего. Совсем ничего.
Но кроме Братца в замке нет слуг. Никто не мог зайти в комнату и украсть камень, лежащий в таком непривычном месте. Еще надо сообразить опустить взгляд к полу и увидеть его!
Да и в мое отсутствие вряд ли кто-то будет обшаривать комнату. Я — не герцогиня и не аристократка, чтобы таскать с собой кучу драгоценностей… Этот камень оказался в моем кармане случайно.
При перемещении…
Закусив губу, я тихонько взвыла. Он важен! Этот камень чрезвычайно важен для меня! Не просто так он очутился в моем кармане.