Оно было вылито из дико редкого металла орлидия и украшено ярко-красным прозрачным камнем офикс. Кольцо обладало сильным свойством. Каким — матушка предпочла умолчать. Мы с Комреем предлагали тысячи вариантов, но ни разу не угадали. Матушка таинственно улыбалась и приговаривала, что качество артефакта, конечно, важное, но совесть — важнее.
А однажды она все-таки сказала:
— Астор, не спеши с догадками. Всё узнаешь, когда придет время.
И вот теперь я чувствовал всеми фибрами души, что оно — пришло!
Моё время.
Глава 21
Я видела такое в кино: как кто-то управляет чужой жизнью, как заставляет действовать по указке или жить, будто бы во сне. Страшно, не спорю. Да что скрывать: безумно страшно даже представить, что такое возможно.
Однако, это не выдумки. Иначе я ни за что не поднялась бы с Комреем в свою комнату и не заперлась в ней.
Астор, на которого я возлагала столько надежды, позорно сдался. Трус! А я еще думала, что он что-то из себя представляет. Жалела его, прониклась его трудными обстоятельствами.
Дура! Безмозглая дура! И зачем только вмешалась?! Бросилась спасать чужую жизнь, а поплатилась своей.
Леона мы встретили по дороге, он был цел-целехонек, и мило ругался с Братцем. Скелет не хотел заказывать на ужин мраморную говядину и вино столетней выдержки.
Всего-то и делов! Что покушать и чем запить. Мне показалось, что Леон даже не помнил предшествующих событий. Как будто то, что он висел на люстре, мне приснилось.
Этот знаток магии не заметил, что я кивнула ему не по своей воле. И улыбнулась косо, как будто мне стрельнули в правую щеку. Мужчины бывают крайне несообразительны и невнимательны, когда дело касается не еды.
Мы вошли в комнату, и Комрей закрыл за нами дверь на два оборота.
Мне сразу это не понравилось, но возразить я не смогла.
Тело меня не слушалось. Совсем… Работал только мозг, и он судорожно пытался найти пути к отступлению. Спасению или чему-то такому. И не находил, потому что когда тебе не принадлежит тело, сделать что-нибудь не представляется возможным.
— Ну, что ж, дорогая моя! — Комрей одним движением скинул пиджак и отбросил его в сторону кровати. Промазал, и тот растянулся на ковре, — Пора освежить твою память. Иначе я начинаю думать, что ты не любишь меня. И никогда не любила. Разве можно так сильно мучить любимого пупсика? Я соскучился по твоим поцелуям, Лена!
Мне бы возмутиться! Затопать ногами, бросить в него стулом или расцарапать лицо. Но я не могу. Теперь что-то начинает происходить и с моим мозгом, потому что на месте прекрасного лица Комрея проступают знакомые до боли черты моего парня, Паши. Курносый нос, веснушки. Толстые губы и щечки, которые я когда-то любила тормошить…
И эти черты так органично проступают, не меняя основных черт, что меня озаряет понимание: передо мной не иллюзия и не выдумка.
Передо мной и вправду стоит мой парень и мило улыбается.
Вот только, как он здесь оказался?!! И… почему молчал?!
— Паша? Это ты?
Голос незаметно возвратился ко мне, как и способность двигаться.
— А кто ж еще, любовь моя! — радужно распахивает он объятья.
И я хочу в них угодить. Просто таки мечтаю! Спастись от суматошности жизни, от этого бесконечного дурдома и страха. Я хочу спрятаться в гавани, затаиться и набраться сил. И Паша — моя гавань. Там, где он — безопасно. Спокойно, тепло, уютно и… я привыкла к нему. Пусть наши чувства похожи на плохо исполняемые роли, но я и вправду привязалась к нему.
Знаю, чего ожидать.
Я хочу подойти поближе и коснуться его. Убедиться до конца, что не брежу.
— Не понимаю! — признаюсь я и судорожно сглатываю, — Кто ты? И почему появился так внезапно? Могу ли я… верить тебе?
Паша сам подошел ко мне, схватил за запястья и положил их себе на грудь. Всегда он так делал, когда просил прощения или объяснял, почему задержался.
— Лен, это действительно я. Твой ненаглядный пупсик. Разве не помнишь, как мы были близки? Как много пережили вместе, и даже, чуть было, не купили кота?
— Помню! — прошептала, успокаиваясь.
— На самом деле, меня зовут Комрей. Я перенесся в твой мир по делам, и остался на вечность. Я полюбил тебя всей душой, Лен. И хотел быть к тебе как можно ближе… Да, я ухаживал за тобой и жил обычной жизнью. Терпел неудобство и отсутствие магии. И всё ради того, чтобы быть ближе к тебе. Видеть тебя каждый день, просыпаться с тобой по выходным…
— Но ты не приехал на мой день рождения! — всхлипнула я.
Сама не заметила, как расплакалась. Неужели всё это время рядом со мной был мой Пашка?!
— Важные дела в другой реальности отвлекли, милая… А я не мог признаться и рассказать, кто я. Пусть это и не большая тайна, но в тот момент ты могла испугаться. А я не хотел пугать. Я хотел любить тебя дольше и сильнее… А не признаваться в могуществе и дурных родственниках, — тут он явно намекал на Астора, — Лена, ты даже не представляешь, каково мне сдерживаться. Стоять рядом с тобой и не сметь целовать. Сидеть за столом и не прикасаться к твоей ноге…
— Мне всегда, кстати, это не нравилось. Отвлекает, — машинально ответила я, — И всё-таки, как ты оказался Комреем и почему не признался мне сразу?!
Пашка обхватил меня за талию и прижал к себе. Лежа у него на груди, я услышала:
— Понимаешь, любимая, я хотел тебя проверить. Не сдашься ли ты перед чарами моего брата. Он ведь красавчик, что я, не вижу? Не забудешь ли меня, увидев наш старинный замок и родовые богатства. Многие девушки мечтают о золоте, статусе, особняке и прислуге. А уж с кем жить ради этого богатства — дело десятое. Мне такие стервы не подходят. Я слишком ценю свое время. Мне нужна не любовница или содержанка, а верная подруга. Та, кто будет ценить только меня. Отстаивать мои интересы и жить моей жизнью. Это была проверка, Ленок. И ты с честью ее прошла, любимая.
Он нашел мои губы и поцеловал. Чувственно и страстно. Как целовал меня в хорошие дни Пашка.
Почувствовав знакомый вкус, тепло и объятья, я совсем растаяла, и позволила ему плавно увлечь меня к кровати.
Его прикосновения были нежными и ласковыми. Скользя по плечам, оглаживая спину и грудь, он неторопливо распалял меня и совершенно бессовестно кружил голову. В какой-то момент это стало невыносимо, и я, зарычав как тигрица, взяла дело в свои руки — кинула его на спину, а сама уселась верхом. Потянулась к его рубашке и трясущимися пальцами попыталась расстегнуть пуговицы. Не получилось. Пашка коварно улыбнулся мне и перехватил руки. Поцеловал сначала правую, потом левую ладонь.
— Не сейчас, любимая! Сначала пообещай, что выйдешь за меня замуж!
Если он хотел остановить меня, то ничего не получилось. Возбуждение накрыло теплой волной, щекотало нервы и обещало долгожданное удовольствие. И меньше всего на свете я хотела думать о постороннем.
— Зачем? — прошептала ему на ухо и легонько поцеловала в висок, — Разве ты не хочешь?…
— Лен, я серьезно! — с досадой выпалил он и отвернулся.
Пришлось прекратить поцелуи и в недоумении уставиться на мужчину.
Ну какого черта ему надо?! Что опять выдумал?!
Узнаю своего капризного Пашку. Вот всегда он обламывает на самом интересном месте!
Тем временем любимый обхватил за талию и присел на кровати, удерживая меня на коленях. Попыталась обиженно запыхтеть и слезть, но он не позволил.
— Лен, послушай, — расстроенно произнес он, — После всего, что мы пережили вместе, разве не самым лучшим выходом будет пожениться?
— В смысле, это предложение?
— Я не шучу!
— Ты не шутишь! — пробормотала я и поморщилась:- Отпусти. Больно.
Он разжал свой захват, и я отползла. Уселась рядом на кровати. В глазах все еще мерцали возбужденные мотыльки, а голова наотрез отказывалась соображать. Приходила я в себя долго, и на Пашку старалась не смотреть. Обида, накопленная после похожих выходок, никак не хотела отпускать.
Помню, однажды он точно также прервал нашу прелюдию потому, что от меня вдруг запахло чесноком. А его раздражал этот запах, и вообще, целоваться в таком положении — это прям фу! И даже чистка зубов мне не помогла.
А в другой раз — прервался в самом интересном месте потому, что захотелось в туалет. Как будто раньше не мог сделать свои дела!
Или еще один дурацкий случай — целуя меня, Пашка вспомнил, что забыл написать сообщение маме о том, что доехал до меня. Она вроде как просила…
И если вначале интересного открытия у меня еще были какие-то сомнения по поводу того — Пашка передо мной или нет, теперь я была на сто процентов уверена: он. Он, родимый. Человек, который когда-нибудь вытащит из меня всю душу. Порвет нервы на кусочки или сделает импотентом.
Или импотентом могут быть только мужчины?!
… Кажется, я заслуживаю памятника. За терпение, веру в него и наши отношения, за то, что не обзавелась отвращением к сексу.
Да, я мужественно держусь. Терплю его выходки, даже не знаю, ради чего. Наверное, просто, чтобы у меня был парень. Чего уж тут выдумывать. Мне — двадцать семь, и я не хочу быть одна.
Даже если он присылает на день рождения смс-ки, а из командировки приезжает на следующий день, в воскресенье.
Казалось бы, что стоило вылететь из Воронежа в пятницу вечером? Ах, не было билетов? Я бы поездом поехала, но к субботнему праздничному вечеру уже была в Москве.
И подарок купила бы за два месяца. И не ныла бы, что зарплату еще не дали, а заранее он не подумал про подарок. Конечно, ведь я не предупреждала за месяц, что у меня заказан столик в кафе и мои подружки мечтают познакомиться с ним.
— С чего бы нам жениться?
Я упорно смотрю на комод. Смотреть куда-нибудь еще — не могу. Иначе кто-нибудь пострадает. Честное слово!
— Я тебя люблю! — без тени сомнения отвечает мне.
Подергиваю плечами.
— Где мы будем жить?
— Здесь. Или у тебя.
— Разве замок не Астора?
— Это наше фамильное гнездо! — обижается голос, — Да и к тому же, если мы поженимся первыми, Астору придется уступить мне замок. Такое завещание оставила матушка. Тебе понравился замок?