м дополнительную дырку в заднице, не так ли? И теперь вы пытаетесь исправиться?
Детектив неловко откашливается. Если он и не упал с небес на землю, то, по крайней мере, спустился чуть пониже. Он хотя бы пытается изобразить сожаление в голосе:
– Послушайте, Поппи…
Я снова прерываю его:
– Разговаривайте с Хильдой, а не со мной. Я не собираюсь снова обсуждать с вами эту тему.
– Мы напали на след, – торопливо говорит он, словно боится, что я повешу трубку.
– Что? – Я застываю на месте с открытым от изумления ртом.
– Да, мисс Вудсток, у нас появились зацепки, и я хотел бы их с вами обсудить. Я сожалею о своем поведении в прошлый раз, но это важно. Это очень важно.
Внезапно его голос становится серьезным, значительным и куда более профессиональным, чем тогда в отделении.
На какой след они напали?
Вряд ли это связано с тем, что известно мне.
А вдруг связано?
Неужели он сообразил, кто такой Коннор? Когда я пошла в полицию, я была в таком отчаянии и ярости, что, попадись мне вор тогда, я придушила бы его голыми руками.
Но сейчас ситуация изменилась. Я по-прежнему хочу получить обратно мой ноут, но теперь я знаю, кто вор.
Коннор… мой Коннор. Мой ненастоящий жених.
Нельзя, чтобы его арестовали до свадьбы Кейли.
Впрочем, надо признаться, и после – тоже. Раз я получу обратно свой ноут, у меня не будет больше претензий. А судя по последним дням, Коннор делает все возможное и невозможное, чтобы помочь мне.
Наверное, я слишком долго молчала в трубку, потерявшись в мешанине мыслей, потому что больше не слышала, что говорил детектив Картер и даже не заметила, как в дом вошли.
– Поппи, ты в порядке?
Голос Коннора раздается прямо над моим ухом.
Я с воплем подскакиваю и разворачиваюсь в воздухе еще до того, как приземляюсь на пол:
– Блин, ты меня напугал до смерти!
Я раздраженно хлопаю по его твердой груди, для которой мои слабые удары ничего не значат. Он надменно усмехается и отмахивается от моих ударов, словно от комара.
– Мисс Вудсток, с вами все в порядке? – раздается в трубке.
До меня доходит, что детектива Картера испугал внезапный вопль:
– Да, все хорошо.
Коннор вопросительно смотрит на телефон. Да, я знаю, у тебя много вопросов. У меня тоже, парень, у меня целая куча вопросов. Но сейчас мне не до них. Сейчас надо заняться ноутом.
Могу я хоть раз в жизни поступить умно и задавать вопросы потом, когда все закончится? Слишком многое поставлено на кон.
– Мне это неинтересно. Всего доброго. – Я даю отбой, хотя детектив Картер все еще пытается что-то сказать.
Как ни странно, Коннор не спрашивает, кто мне звонил.
Он никогда не задает вопросы.
Обычно причина проста: я сама выкладываю всю информацию, пожалуй, даже больше, чем нужно. Моя жизнь – словно открытая книга. Я готова делиться деталями с Коннором, с кассиром в банке и даже с моими читателями, когда вдохновляюсь личным опытом. Обычно моя жизнь скучна до идиотизма. Но не сейчас.
– Готов? – спрашиваю я. – Дай я только кроссовки надену.
Я наклоняюсь, чтобы завязать шнурки, и, выпрямившись, обнаруживаю, что Коннор внимательно наблюдает за мной. И тут до меня доходит. Я опоздала. Он мог съездить в ломбард без меня, а то и вовсе переехать из дома, предоставив мне выкручиваться самой. Но он этого не сделал. Он здесь. Он пришел за мной. Он не бросил меня. Он сдержал слово, а для такого человека, как Коннор, это значит очень много. Особенно после того поцелуя.
– Спасибо, – серьезно говорю я.
– Мы еще не вернули твой ноутбук, – говорит он, не понимая, что я имею в виду нечто другое. Но его взгляд скользит по моему лицу и опускается к моим губам – он по-прежнему хочет меня, несмотря на свою выдержку.
Я облизываю губы, надеясь, что не в последний раз ощущала вкус его горячего рта. Неужели он не понимает, что я не боюсь его, что я видела его темную сторону, и она не отталкивает меня? Я вижу сомнение и борьбу в его глазах. Он даже не понимает, что его собственные губы чувственно приоткрылись, словно бы от голода или жажды. Жажды меня. Тлеющее желание разгорается, поглощая все остальное, и мир вокруг бледнеет и исчезает. Остается только Коннор.
Но он не теряет контроль.
Отступив на шаг, он с трудом сглатывает и кивает на дверь:
– Поехали.
Я хотела, чтобы он сделал то, чего мы оба так страстно желаем, и поцеловал меня. Его выдержка удивляет меня. Я хотела бы, чтобы он схватил меня в объятия, швырнул на кровать, сорвал с меня одежду и завладел мной, словно завоеванной территорией. Так что да, я весьма разочарована. К тому же между ногами у меня так мокро, будто я только вышла из моря.
Но тут трезвая реальность напоминает о себе, прокалывая мечты, словно шарик. Самое важное сейчас, это мой ноутбук и моя книга. Если Коннор может сконцентрироваться, значит, могу и я.
– Да, нам пора. – Я выхожу из гостиной, где Сок и Орешек устроились подремать на диване.
Я давно уже потеряла надежду отучить их забираться на мебель, так что больше и не пытаюсь. К тому же они особенно раздражаются, когда я куда-то ухожу, так что я стараюсь быть как можно тише, хватаю сумочку, ключи и направляюсь к машине Коннора.
В ясный солнечный день ломбард смотрится особенно убого. На грязных окнах потеки после вчерашнего дождя, а желтый навес кажется еще более блеклым на фоне голубого неба.
– Поппи, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала, – говорит Коннор. – Это очень важно.
Я просто таю от того, как он произносит мое имя:
– Все что угодно.
– Держи язык за зубами и делай, что я скажу.
Этот маленький холодный душ разом возвращает меня на землю:
– И не подумаю!
– У тебя есть свой план? Надо же, а я и не знал. – Коннор искоса смотрит на меня, жестом приглашая поделиться этим моим волшебным, загадочным несуществующим планом. К сожалению, он прав. Что касается книг, там у меня все спланировано, пусть порой и сумбурно.
А вот в жизни… Единственный план, который сейчас зреет у меня в голове, касается того, что у Коннора между ног. Да и тот неосуществим на данный момент, поскольку я вряд ли смогу просунуть голову между рулем и его ногами.
– Я попрошу хозяина отдать мне ноут, – отвечаю я решительно. – Если это не поможет, то потребую. Если и это не поможет, начну крушить все вокруг и швыряться чем попало, пока он не отдаст мне мой ноут.
Коннор смеется. Как и в доме его родителей, этот смех звучит хрипловато, но он теплый, искренний, и от него у меня по спине бегут мурашки. Позже, возможно, в постели, как вчера, я буду прокручивать в голове этот смех и наслаждаться им. Сейчас же он только раздражает меня.
– Ты уверен, что мой план не сработает?
Коннор поворачивается и окидывает меня насмешливым взглядом:
– Ну почему, может и сработать. Но у меня есть подозрение, что просто показать ему сиськи будет куда эффективнее, чем крушить чужую собственность. К тому же, не стоит забывать, что ноут можно просто купить. Тебе не приходилось слышать, что на мед летит больше мух, чем на уксус?
– Об этом я как-то не подумала… – Вчера я была готова заплатить Мануэлю сколько угодно, а сегодня у меня вдруг появилось желание надрать кому-то задницу. С чего бы это?
– Давай сперва попробуем мой план, – говорит Коннор и вылезает из машины, не дожидаясь ответа. По-джентльменски открывает мне дверь, пусть даже не считает себя джентльменом.
Внутри ломбард производит такое же впечатление грязного запустения, как и снаружи. Большая часть товара, лежащего на полках, не стоит даже места, которое занимает, не говоря уже о цифрах на ценниках. Ассортимент обычный: камеры, телефоны, на одной стене стойка с ружьями, музыкальные инструменты и разная электроника.
Мы входим в дверь под треньканье бронзового колокольчика. Хозяину на вид лет сорок пять, у него толстая шея, щетина и грязные пятна на тесной рубашке поло с логотипом «Ломбард Пита» на спине. Он поворачивается к нам и приглушает звук телевизора, где идет какое-то игровое шоу. По всем законам иронии, приз в игре – как раз навороченный ноутбук.
– Привет, ребята! Добро пожаловать. Чем могу помочь? – Получше рассмотрев нас, он улыбается и включает «режим продавца» на полную катушку. – А – а, давайте я угадаю… вам нужны обручальные кольца! Я мигом!
Он проворно спрыгивает с табурета, на котором сидел, и бросается открывать одну из витрин.
– Нет-нет, мы не за… – Я безуспешно пытаюсь остановить его.
Он твердо решил, зачем мы к нему зашли, и видит перед собой цель. Мужчина и женщина вместе означает обручальные кольца!
Жаль, что мы пришли не за этим. Мне бы мои гигабайты, а не бриллианты. Пока я смотрю на выложенные ряды колец, мой мозг автоматически начинает сочинять разные истории, ведь каждое из этих колец – нарушенное обещание, отношения, которые должны были быть долгими и счастливыми, а вместо этого закончились слезами, чувством вины – и несколькими долларами за возможность больше никогда не видеть этот символ.
Питу подобные депрессивные мысли явно не приходят в голову. Он достает из витрины кольцо с огромным бриллиантом:
– Вот это идеальный вариант. Только посмотрите, какое красивое!
Я отмахиваюсь от кольца. Во-первых, камень настолько же настоящий, как и состязания по реслингу. Во-вторых, я пришла за кремнием, а не за углеродом.
– Нам нужно…
– Слишком большое? Я понимаю. Хотите что-то поменьше? – Он поглядывает на Коннора, явно решив, что меня пугает цена большого камня.
Коннор только усмехается, наклоняясь поближе к витрине. Я, пожалуй, забеспокоилась бы, что он оставит отпечатки пальцев, но эту витрину не мыли столько лет, что можно ничего не опасаться.
– Что стоишь, примерь кольцо.
Я не ослышалась? Это что, и есть его план? Мы впустую тратим драгоценное время. Я было собираюсь выпалить, что меня интересует только компьютер, но тут замечаю смешинки в его глазах. А когда он улыбается своей ослепительной улыбкой, я одновременно таю и скрежещу зубами от раздражения. Ситуация явно его забавляет. Невыносимый придурок!