Из-за меня.
Хуже всего то, что я знаю – она до сих пор не закончила свою чертову книгу. По крайней мере, я мог бы дать ей шанс.
Я так долго хотел сказать ей правду. С того первого вечера за поеданием пиццей я хотел впустить ее в свой мир. Я знал, что могу доверять ей. Но все это не так просто, как кажется. Я уже привык справляться со стрессом. Я так долго жил в череде вранья, что иногда трудно вспомнить, где кончается правда и начинается ложь… или это все одно и то же.
Все, на чем я мог сосредоточиться, – это работа и адреналин. А потом я нашел ее. Я помню каждую улыбку и хмурый взгляд, каждый разделенный секрет и все, что я чувствовал. Все, что я по-прежнему… чувствую.
Я ненавижу себя за это – мне физически больно, но я выхожу из полицейского участка к пикапу и оставляю ее там. Я должен верить, что Хантер сдержит свое слово и вытащит ее из этого дерьма.
Пока я направляюсь к машине, я вспоминаю кое-что… или кое-кого.
ХП должен был ждать в грузовике с Поппи, когда мы приехали, но он не зашел в участок вместе с ней, а машина пуста. Сердце уходит в пятки – я осматриваю парковку в поисках любого признака неприятностей. С осторожностью я открываю дверь и сажусь внутрь, проверяя, не прилег ли он на заднее сиденье, чтобы спрятаться и заснуть, как это делала Поппи.
Но нет.
Я нигде его не вижу, однако нахожу записку, нацарапанную на обратной стороне квитанции, лежащей на консоли.
«Не ищи меня. Я сказал все, что знаю. Я забираю свою семью туда, где мы будем в безопасности. Мы уже начинали все сначала и сможем сделать это снова. Будь здоров, друг».
Я сжимаю записку в руке, сминая бумагу, еще раз оглядываюсь, надеясь увидеть ХП где-нибудь поблизости. Суть в том, что его все равно не оставят в покое. Его будут искать. Такие люди, как Хантер, который во многом заслуживает своего имени. Но часть меня надеется, что всегда найдется рыба покрупнее, чем Хуан Пабло. Именно это я и имел в виду, говоря, что такие люди, как я и он, – мелюзга.
Когда я не вижу его, я говорю вслух:
– И ты тоже, мой друг. Будь здоров.
Я надеюсь, что каким-то образом он меня слышит.
Я иду к Поппи, чтобы выпустить собак. Они прыгают на мои ноги, но через пару секунд поглаживаний все-таки устремляются к газону и делают свои грязные делишки в траву. Вернувшись в дом, я приступаю к работе. У меня много забот, пока Хантер закрывает дело.
– Ты уверен, что его взяли? – Я щупаю карманы, но у меня закончилась жвачка, а во рту неприятно. – Дай мне жвачку.
Хантер достает несколько штук, после чего передает мне упаковку.
Он засовывает драже в рот и молча кивает. Он часто так делает. Если Коннор – король взглядов, то Хантер – тихий, но смертоносный. Что-то вроде испорченного воздуха, только гораздо хуже. Когда Хантер молчит, я пытаюсь болтать, чтобы заполнить тишину, но мне кажется, что я его до такой степени раздражаю, что он меня просто не слушает.
Я его понимаю: мы три дня сидели один на один в гостиничном номере… Единственное время, когда он меня покидал, – это когда один из нас ходил в туалет. Сейчас все происходящее кажется чем-то жутким.
Моя болтовня – вот что побудило Хантера предложить мне жвачку в первый день, и это быстро вошло в привычку. Нервничаешь? Жвачка. Болтаешь без умолку? Жвачка. Злишься на ситуацию? Жвачка. Скучно до чертиков? Жвачка.
Но хотя я и сходила с ума, сейчас, когда мы едем домой, мне хочется вернуться в безопасность гостиничного номера. Здесь я чувствую себя уязвимой. И одинокой.
– Он позаботился о собаках?
Хантер снова кивает, но на этот раз добавляет:
– Я держал его в курсе дела. Босс, он же Шейн Харрис, надолго уедет в места отдаленные. Ну, как только выйдет из больницы, конечно. Зато как он там очутился – этого уже никто не узнает. – Хантер зловеще ухмыляется, уже похвалив и прочитав мне лекцию о моих действиях и заверив меня, что это было абсолютно правильное применение силы для спасения ХП и Коннора.
– Харрис тут же потерял всякий авторитет среди деловых людей города, его активы заморожены, а конгломерат, владеющий бейсбольной командой, выкупил его долю и выгнал из совета директоров. С нападением на детектива Картера все ясно. – Он делает паузу, подняв палец, чтобы предупредить мои возражения. – Да, я знаю, что он заслужил. Статуя вернулась туда, где должна быть. Черт, мы даже получили наводку на еще одну подделку благодаря разведке Коннора. По сути, это дело – победитель с голубой лентой, если верить начальству.
– А «Черная роза»?
– Возвращена Джей Эй Фокс. На самом деле Харрис хранил ее у себя. Он фанат, как мне кажется, и она висела в комнате в его пентхаусе. – Хантер барабанит пальцами по рулю и смотрит на меня. – Все кончено. Если ты этого хочешь.
Конец? Ничего не кончено, пока я не узнаю ответ на один вопрос.
– Где он?
Хантер пожимает плечами, снова молчит. Клянусь, он как будто использует весь запас слов на день за одну минуту, а потом, пуф… ничего в течение нескольких часов. Это сводит меня с ума.
– Я увижу его?
Хантер смотрит на меня равнодушным взглядом, не столько пристальным, сколько пронзительным.
– А ты этого хочешь? – В вопросе нет осуждения или давления. Ему действительно любопытно, но я чувствую тяжесть в груди, от которой перехватывает дыхание.
На этот раз я молчу. У меня было много времени на размышления о работе Коннора. Он нарушил много правил, чтобы провести время со мной, впустив меня в свою настоящую жизнь и историю. Хантер признался мне, как много это значит для такого человека, как Коннор, которого обманули и который играет с преданностью, как ребенок с игрушкой. Но как только я успокоилась и преодолела шок от того, что Коннор оказался федеральным агентом под прикрытием, мне нужно было, чтобы Хантер убедил меня в отсутствии лжи между мной и Коннором, ведь я чувствовала, что он говорил со мной искренне.
Я медленно киваю, не доверяя своему голосу.
– Дай ему немного времени, – советует Хантер. – Он тоже в полной заднице. Ты же знаешь, что у него накопилось проблем, как у чертовой белки орехов.
Мы возвращаемся ко мне домой; я выхожу из внедорожника и иду внутрь. Хотя Хантер только что сказал мне, что Коннора здесь нет, маленькая часть меня все еще надеется увидеть его сидящим на диване и ждущим меня.
Но в доме только Орешек и Сок. Они навостряют уши при открытии двери, а когда видят меня, то приходят в ярость. Орешек вскакивает с дивана и бежит приветствовать, в то время как Сок наворачивает круги по дивану, лая при этом как сумасшедший.
– Привет, детки мои, – приветствую я, не давая им понять, как я сейчас расстроена. У них и без того было достаточно плохих дней. Я могу хотя бы дать им возможность вернуться к нормальной жизни. – Да, мама тоже скучала. Вы в порядке?
Я глажу их мягкий мех, чувствую круглые животики и понимаю, что Коннор хорошо заботился о них в мое отсутствие. Он кормил их, гулял… купал, судя по тому, что от Сока пахнет шампунем.
Меня омывает волна грусти. Я скучаю по Коннору.
Я работаю за столом в кухне, чтобы сменить обстановку. Моя задница онемела еще несколько часов назад: я пытаюсь осилить последний кусок книги, но не могу остановиться. И не остановлюсь. Книга и дедлайн – единственное, что поддерживает мою работоспособность, а это, как я точно знаю, – чертовски неблагополучный знак.
Я пью Red Bull из кружки Коннора «Семь способов убить тебя» вместо банки, просто для удобства, чтобы его вещи находились рядом. Я нашла ее в раковине, когда вернулась домой несколько дней назад, и с тех пор ею пользуюсь. Я надеюсь, что это знак от него, что он вернется, а не просто знак, чтобы я помнила о нем.
Вестей от него нет. Хантер тоже не отвечает на сообщения, и я чувствую, что, возможно, все это была афера, чтобы умыть руки.
Я перечитываю последнюю страницу текста, внося правки по ходу дела. Все хорошо, но должно быть великолепно. После всего, через что мне пришлось пройти, чтобы довести книгу до конца, она должна стать лучшим, что я когда-либо писала, а это значит, что мне нужна помощь. Я открываю новую вкладку и пишу сообщение в групповой чат банды, спрашивая их, могут ли они встретиться в библиотеке для спринт-сессии.
Все отвечают утвердительно, а Бекка даже обещает вознаграждение в виде пончиков, поскольку в прошлый они хорошо на меня подействовали. Мои девочки – лучшие подруги, о которых только можно мечтать. Они помогали мне даже после того, как я исчезла и замолчала на несколько дней в отеле с Хантером.
С кислым лицом я допиваю остатки уже теплого Red Bull. Я пью слишком много этого дерьма – почки уже должны быть наполовину маринованными. После того, как книга будет закончена, мне понадобится детоксикация или что-то в этом роде.
Но это проблема будущей Поппи. Сейчас ничто не имеет значения, кроме окончания книги. И Коннора.
Волосы собраны в беспорядочный грязный пучок; на мне одежда, в которой я спала, и дезодорант, нанесенный слоями, поэтому я трачу десять минут на душ. Я хочу, чтобы девочки хоть раз подумали, что у меня все в порядке, даже если это только фасад.
Я направляюсь в библиотеку с ноутбуком в сумке. Это совершенно новая сумка с дополнительным ремешком безопасности, который крепится вокруг талии. Я больше не хочу рисковать.
В кармане лежит флешка с резервными копиями.
Я прихожу в библиотеку, а девочки уже здесь, собрались и ждут меня. Они замолкают, когда я вхожу, давая понять, что они говорили обо мне. После небольшой суеты и брызг самодельного спрея для тела с эфирными маслами от Алерии, который, как она клянется, полезен для очищения сознания, но заставляет меня чихать, мы собираемся вокруг стола и достаем технику.
– Итак, что случилось? – спрашивает Жасмин, прежде чем я успеваю напечатать хоть одно слово. – Ты пропала на несколько дней. Работаешь? – с надеждой интересуется она.
Я тру свои слишком уставшие глаза, мотая головой.