– Если бы ты знала, как я оплакивал тебя и твоих родных! Был в рейде и поздно узнал об эпидемии мора. Приехал уже на остывшее пожарище, когда маги и тела уничтожили, и купол поставили, чтобы зараза не ушла вглубь королевства. Мне докладывали, что никто не уцелел, как раз праздник был, и все собрались в Подкове. Как тебе удалось спастись, душа моя?
И тут опять включилось чужое сознание. Даже голос слегка изменился, стал чуть глуше, бархатистее:
– Ты же знаешь, как я ненавижу эти праздники, сэр Норис. Ушла проведать нянюшку.
Интересно. Получается, душа мертвой Тайры вполне может лгать? Ведь девушка погибла вместе со всеми, значит, она оставалась в крепости!
– Так и говори – ведьму Ран. Опять? – Генерал сжал губы в недовольную и очень жесткую прямую линию, которая сразу изуродовала его безупречное лицо. – Она сбежала, знаешь ли. Поняла, что на нее падет подозрение: маги доказали, что мор был вызван порчей, а твою бывшую няньку давно подозревали в связях с нечистью. Ты понимаешь, что теперь тебя, как единственную выжившую, могут из свидетельницы превратить в обвиняемую вместе с Ран? Даже мое покровительство не поможет.
– Мне не нужно твое покровительство! – вздернулся мой подбородок.
Тут свидетели решили, что пора вмешаться.
– Кхм, – откашлялся король. Наверняка заразился от Ворона. – Ты прав, Дэйтар, тройное эхо. И динамичное эхо. Явление очень необычное, наши магистры будут в восторге.
Генерал сразу отпустил мои плечи, развернулся и склонился в поклоне:
– Ваше величество! Ваше сиятельство!
– Никаких магистров! Не отдам, самому интересно! – Ворон посмел перечить даже королю. Кивнул генералу. – Рад видеть на этот раз настоящего лорда Нориса.
Пока граф и генерал раскланивались и рассаживались в стоящие в глубине кабинета кресла, уступив мне одно из них, я боролась за контроль над телом и за память Тамары Коршуновой.
– Давно же я тут не был, лорд Орияр. – Король прошелся вдоль книжных стеллажей, любовно провел ладонью по золоченым корешкам фолиантов. Остановился у большого стола, покрутил самопишущее магическое стило и отложил в сторону. – Последний раз в этом кресле сидел твой отец и отчитывал меня, как мальчишку, за то, что я пытался посмотреть на демонов поближе во время их атаки на Орияр-Дерт. Рвался в бой. И получил… не тот бой, какой хотелось бы. Впрочем, у кого из рыцарей не было ошибок в юности. А это что такое? Раньше этого не было. Ты занялся разведением цветов?
Король остановился у дальнего окна, отодвинул портьеру, и я увидела глиняный горшок под светящимся колпаком. В земле сидело совершенно уродливое бледно-коричневое растение высотой с пол-ладони. В висок тут же кольнуло: ожил приувядший «вьюнок».
– Подарок айрани Зим, тайно путешествовавший с мэйс Вирт, – ответил Ворон.
– Он так ценен, что ты его закрыл коконом защиты даже в собственном кабинете?
– Он так опасен, мой король.
А нежный бархатистый голос Тайры сам собой исторгся из моего горла:
– Святые Небеса! Это же маргисса. Она совсем неопасна, ваше величество!
Ни для кого, кроме Тамары Коршуновой.
Уж не потому ли именно в кабинете графа усиливалось присутствие настоящей Тайры в моем, точнее, в Тиррином теле? Не из-за проклятого ли Бобика, которого я сама протащила в замок, Тамара Коршунова может совсем исчезнуть? Не похоже, что моя душа вернется в мой мир, потому что иначе вместе с картинами памяти Тайры я видела бы картины своего дома. То есть сознание раздвоилось бы на две равноценные личности (да-да, привет, шиза, давно не виделись), а сейчас я лишь наблюдаю за чужой жизнью в чужом теле.
Я оказалась пленницей в кошмарной ловушке, хуже не бывает.
И есть только один способ если не избавиться, то хотя бы ее ослабить: уничтожить боб, постричься наголо и найти способ вернуться в родной мир. Там есть экзорцисты на выбор: и в белых халатах, и в черных рясах.
Где ты, спасительный обморок? Мне душно! Мне страшно! Я жить хочу!
Впрочем, где угодно можно падать в обморок, только не по соседству с маргиссой, усиливающей, как резонатор, все мои внутренние проблемы.
И почему, почему этот светящийся купол, так называемая магическая защита, меня не защищает? И не знаю откуда, но ко мне пришла догадка: потому что кокон – человеческая магия, а маргисса – создание айэ, и никакой кокон ей не помешает.
Глава 16Пленница
Мне повезло в одном: все три мага были так потрясены волшебным словом «маргисса», что временно отложили допрос о жизни и смерти дочери рыцаря и ее отношениях с сэром Норисом. Король, прищурив янтарный глаз, спросил:
– Где вы взяли маргиссу, мэйс? Это… существо давно исчезло!
– У нянюшки Ран. – Тайра вышла на передний план моего сознания. Собственно, она его и не покидала, пока я паниковала на задворках. А то я бы наверняка призналась, что видела кучу зародышей маргисс на подоконнике в комнате матушки Зим.
– Не вынуждайте меня вытаскивать из вас каждое слово! – прозвучала пока еще тихая угроза.
– Сир, я смеска айэ, потому меня обучала нянюшка Ран. Она охраняла древнее гнездо маргисс, но оно погибло при наведенной порче в те же дни, когда погибли четыре форпоста Подковы. Может быть, эта порча была направлена не на гарнизоны крепостей, а на болото в их центре.
– Вы говорили, там ничего нет, – сощурился Ворон.
– Я не могла открыть посторонним эту тайну, – возразил мой голос, которым я не управляла. – Мы с няней пытались спасти хоть что-нибудь. Точнее, айэни Ран пыталась. Я тоже заразилась и была обречена. На третий день я умерла. И тогда Ран объединила мою душу с единственным уцелевшим зародышем маргиссы и отправилась в столицу. Вы знаете, только айэни помнят изначальную магию, но Ран уже очень стара. Она могла сохранить меня, но не возродить. Для этого одного желания мало. Я провела всю дорогу в ее кошеле, в виде боба маргиссы, ваше сиятельство, поэтому даже не знаю, какими дорогами и через какие города шла Ран.
Сказать, что Ворон был ошеломлен, – ничего не сказать. Лорд Норис хотел что-то сказать, но король его остановил жестом, а мне кивнул:
– Продолжайте, мэйс Вирт.
– В столице нянюшка отдала айэни Зим зародыш маргиссы с заключенной в ней моей душой. Зим тоже очень старая, но у нее больше возможностей, и она очень хитра. Возродить меня из маргиссы можно было только с помощью темной магии некроманта. И это должен быть очень сильный маг. Но вы никогда не пошли бы на такое, лорд Орияр. Поэтому… поэтому матушка Зим пошла на хитрость. Она воспользовалась тем, что ваша невеста бежала, перехватила ее и замаскировала внешность Тиррины Барренс, наделив ее тем лицом, которое носила я, и…
– Носила? – мгновенно ухватился некромант. Очень злой, кстати. Его просто взбесила мысль, что Зим пыталась использовать его втемную. – То есть вас знали не под настоящей внешностью?
– Не перебивай, Дэйтар, – нахмурился король. – Я и так с трудом понимаю логику событий.
– Больше не буду, мой король. Но пусть ответит.
– Я изменила свой облик, милорд, – ответила Тайра. – Мы с нянюшкой скрывали, насколько близко мое пробуждение как айэ. Я выглядела слишком юной для тридцатилетней. А мои родственники, а за ними и все люди крепости не жаловали айэ. Они считали, что тварей Севера на нас посылает именно изначальная раса. Поэтому я с двадцати лет пользовалась специальными травами, чтобы маги не заметили искаженный облик.
– И этими же травами вы спрятали лицо графини? А что с ее разумом?
Я надеялась, что настоящая Тайра, захватившая контроль над телом, признается, что Тиррина тоже мертва, а в ее теле три года жил разум Тамары Коршуновой, но хитрая зараза вывернулась:
– Та, которую вы знали как Тиррину Барренс, и я, Тайра Вирт, – сейчас одно существо, ваше величество. Разум графини подавлен, но не уничтожен.
– Выходит, демоны не лгали: графини Барренс у них нет, – сказал король. – Но это же убийство, мэйс Вирт.
– Это похищение, – улыбнулись мои губы. – Нас с леди Тирриной можно разделить, если такой сильный некромант, как граф Орияр, вырастит мне новое тело из зародыша маргиссы и перенесет в него мое сознание. Тиррина Барренс будет освобождена.
Король и граф переглянулись. А вот лорд Норис сидел тише воды. Похоже, он был убит известием, что Тайра – почти убийца и наверняка похитительница графини. И прекрасно понимал, что Тайру казнят сразу после того, как возродят. Даже я это понимала.
– Похищение, шантаж, покушение на убийство, – загибал пальцы король. – Подозрение в наведении порчи и убийстве тысячи человек в крепостях Подковы и в нанесении ущерба движимому и недвижимому имуществу, который даже трудно посчитать. Мэйс, это уже с десяток смертных казней изощренными способами. Вы не боитесь возрождения?
Наше с девочками тело тяжко вздохнуло:
– Боюсь, сир. Но я могу согласиться только с первыми двумя обвинениями – в похищении тела леди Тиррины и, увы, в шантаже, если это правильное слово для той ситуации, в какой мы оказались. Но вы возродите не только меня. Вы возродите само мастерство возрождения. Вы получите бессмертие. Разве это плохая цена за тайны, считавшиеся утерянными?
Это был нокаут.
Полная победа Тайры, судя по вспыхнувшим янтарным глазам короля. Даже его изумительные волосы, казалось, осветились солнечными бликами. Все-таки он потрясающе красив.
И это была могила для меня, Тамары Коршуновой.
Могила, похоронившая возможность признаться и искать помощь для возвращения домой. Потому что после откровений Тайры, вздумай я признаться, что тоже заняла чужое тело, меня казнят без малейшего сомнения. Ведь я не смогу доказать, что душа Тиррины покинула тело три года назад, и я не смогу предложить такую цену, как бессмертие, а мои скромные навыки недоучившейся переводчицы с английского вряд ли тут кого-то заинтересуют.
И тут генерал Шармель очнулся от шока, выступил вперед и опустился на колено перед королем:
– Сир! Прошу у вас пощады для Тайры Вирт! Если она и виновна, то только в том, что не могла сопротивляться злодейским замыслам айэни.