– Или кома.
– Если их мир такой магически отсталый, вряд ли там умеют отличать кому от смерти. Ее тело могли похоронить, и оно давно… стало непригодным для возвращения души.
– И как мы это узнаем? – повторил слова Ворона король.
Граф Орияр не успел ответить. Открылась дверь, и вошел дворецкий с подносом в руке, на нем лежали связки ключей. Поклонился.
– Простите за вторжение, ваше величество. Нашли, ваше сиятельство.
– Я не сомневался, потерять такую вещь мог только немаг, – улыбнулся граф. – Где их спрятали?
– Хорошо спрятали, милорд. Зарыли на скотном дворе. Да еще и завернули в ткань-невидимку, попытались сбить со следа. Но работал непрофессионал и оставил следы.
– Ну? – нетерпеливо спросил лорд.
– Вести сюда или в кабинет?
– Ведите сюда! – по-хозяйски распорядился заинтригованный король. Любопытство у него явно мальчишеское.
– Это мое личное дело, сир, к государственным вопросам никак не относится.
– Судя по ключам, они еще вчера висели на поясе особы, ставшей делом государственной важности. А все, что ее касается, это уже не ваше личное дело, граф, – парировал Артан и подсластил пилюлю обаятельнейшей улыбкой.
Дэйтар устало махнул рукой, и дворецкий, приоткрыв дверь, позвал:
– Сэр Кенз, ведите сюда.
Мой зеленоглазый партнер по нелегальному бизнесу был непривычно суров. Он крепко держал в руках извивающуюся девушку. Увидев Ворона и короля, она перестала вырываться и бухнулась на колени.
Глава 19Крыса в углу
– Ания… – негромко сказал Ворон, но так пронизывающе, что мне словно наждаком по душе провели. Умеет он виртуозно владеть голосом, не хуже, а то и лучше короля. – Зачем? Это же глупо!
Она заплакала.
– Это не я, милорд! Не я, клянусь!
Лорд бросил взгляд на короля, тот утвердительно кивнул, мол, не лжет девушка, и Ворон перевел требовательный взгляд на дворецкого.
– Следы точно принадлежат мэйс Ании, – сказал старик. – В этом нет никаких сомнений, милорд.
Ания дернулась и отчаянно затрясла головой:
– Не я! Я сразу ушла во флигель вчера, как ключ от покоев отдала госпоже экономке. Я была очень расстроена отставкой, но никогда бы не пошла на такое. Я же клятву верности приносила милорду!
– Три мага засвидетельствовали улики против мэйс Ании, – спокойно произнес мэйстр Чесс. – Она была ночью в покоях госпожи экономки. Мы нашли остаточные, еще не остывшие ее следы в кабинете, затем ее же следы на почве, что по времени совпадает. Следы на ткани, в которую были завернуты ключи. Она ее держала в руках. Но, милорд, тут мутное дело. Во-первых, замок был словно ослеплен на полчаса примерно. Или усыплен. В точности так же, как бывало перед появлением очередной сомнамбулы. Во-вторых, очень уж небрежно все. Непрофессионально.
– Вызови магистра Нейсона, Энхем, – приказал некромант. – Тут требуется менталист.
Дворецкий, поклонившись, вышел за дверь. Ания и стороживший ее Кенз остались.
– Ментальный удар? – предположил король. – Девушку использовали вслепую?
– Нейсон выяснит точно, действовала ли она по своей воле или по приказу. Но Орияр-Дерт защищен от ментальных атак извне, – ответил граф.
– Только извне?
– Если и есть крыса…
– А она есть, Дэйтар, – сощурился король. – И три года ты не можешь ее поймать, что странно для королевского Черного Ока. Очень странно для мага твоего уровня. Может, ты не так сильно и хочешь ее ловить?
– Она очень осторожна, сир, а я не всесилен. Но если и есть крыса, то у каждой девушки есть амулеты, которые они должны носить не снимая. И они работают, за последний год никто не пострадал от проклятия сомнамбул. Я только не понимаю цели последней атаки. Какой смысл в краже ключей? Как только их касаются чужие руки, то есть не руки мэйс Вирт, замки перестают открываться этими ключами. Ими нельзя воспользоваться. Глупость какая-то. Другое дело проклятие, наложенное на лилии. Но мэйс Ания не могла это сделать, она не темный маг.
– Какое проклятие? – немедленно заинтересовался государь.
– Очень хитрое. На первый взгляд, к цветам применено проклятие ускоренного гниения. Это вызвало бы фурункулы и язвы по телу, если коснуться лепестков. Но оно было применено для того, чтобы букет взяли в руки, дабы поскорее выбросить. И тогда сработало бы другое заклинание, сидевшее в чашечках цветов. И вот оно очень странное и сложное. С ним я еще не разобрался.
Дэйтар отвел взгляд, а у меня почему-то возникло стойкое ощущение, что он сейчас соврал. Королю. А это может только очень сильный маг. Превосходящий даже правящего монарха. У Артана, кстати, похожее чувство тоже возникло, судя по напряженным скулам.
– Дэйтар… – почти прорычал он.
– Не до конца разобрался. Торопился встретить вас, сир, – невозмутимо ответствовал некромант. – В любом случае крыса активизировалась и начала действовать нестандартно, и это хорошо. Может, она начнет делать ошибки.
Бледная как смерть Ания не смела и звука из себя выдавить, так и стояла на коленях, глазки в пол. Я тоже старалась не отсвечивать, но меня мучила неотвязная мысль. Я была солидарна с королем в подозрении. Как, имея такую магическую мощь, такой замок, как Орияр-Дерт и его чуткое сердце Лаори-Эрль, выявляющее сущность, как до сих пор не разгадана загадка сомнамбул и то ли погибших, то ли исчезнувших невест? Ох, темнит Ворон. Уж не в том ли дело, что он на грани измены королю? Уж не хочет ли он сам, чтобы его демоническая сущность проснулась, и потому избегает женитьбы?
Мне катастрофически не хватает информации. Как только выпустят, рвану в библиотеку, а еще лучше, допрошу дедушку Энхема. Под нашим тройным обаянием, девочки, он точно не устоит!
– Начнет делать ошибки, – задумчиво повторил король, глядя почему-то на меня. – Я тоже не понимаю смысла, зачем понадобилось демонстративно красть ключи и проклинать цветы. Кому помешала мэйс Вирт? Если это месть, то за что? Это как-то совсем по-детски, не находишь?
Ответной реплике графа помешал менталист Нейсон, вошедший вместе с дворецким. Пока маг раскланивался, я обдумывала еще одну догадку. Наверняка в теле Лаори-Эрля есть короткие ходы! Ну не может старик Энхем сгонять на всех парах к главному портальному залу, чтобы встретить гостя и вернуться назад уже с ним так быстро.
Как же много секретов! Бесит!
А уж как мне сэкономило бы время и насколько меньше было бы мозолей на ножках, если бы меня посвятили в эту тайну. Как домоправительница, имею право знать. Вот старшая горничная Тимусия, похоже, знает, потому что вездесуща, как пыль.
– Ради Светлых Небес, избавьте меня от зрелища допроса, – заявил король, поморщившись.
Кенз увел подозреваемую, за ними отправился лорд Орияр и его менталист.
Мы с королем остались наедине, если не считать дворецкого. И тут король приступил к тому самому допросу, о котором я только что мечтала. Хороший мальчик, умничка.
– А скажи-ка мне, мэйстр Чесс, – спросил король, – кто из девиц не приносил лорду Орияру клятву верности?
– Мэйс Вирт, – усмехнулся вредный старик уголком губ.
– Хм… А зачем тогда он водил ее к артефакту? Ах, Ворон… – ухмыльнулся король, словно поймал птичку на воровстве зерна. – А из тех, кто давно в замке?
– Все дети возрастом до шестнадцати лет, в том числе Белинка, и душевнобольные, с этих клятвы брать бесполезно.
– Душевнобольные… А вот тут мы еще не искали, не так ли?
– Насколько мне известно, нет. Блаженные под защитой Небес, их нельзя допрашивать.
– Глупости и суеверия! – сверкнули янтарные глаза. – Судя по всему, такие больные есть даже в Орияр-Дерте?
– Да, мой король. Девица Олла, сирота. Она как раз душевно больна, но лучше нее никто не обходится с животными. Природный дар. Она и говорит с ними на их языке. И лает, и ржет как лошадь, и хрюкает. Они ее понимают и слушаются, как никого больше. Да и болеть меньше стали.
– И как давно эта девица в замке?
– В Орияр-Дерте, сир. Через порог Лаори-Эрля она не переступала. Слишком грязна, мыться не хочет, вся в песьей слюне и шерсти. Стража ее не пускает. Она живет в лачуге у псарни, не хочет никуда переселяться. А появилась тут пять лет назад, еще до смерти старого графа, сразу после того, как он привел в замок мэйс Игви. Олла приблудилась к деревне, там ее увидел кто-то из стражников и привел в замок показать целителю, а потом она так и осталась.
– Тому самому целителю, который лечил отца Дэйтара? И который бежал после его смерти к демонам?
– Так точно, сир, тот самый.
– И после ее никто не смотрел?
– Нет, сир. Нужды не было. Телом-то она здорова как бык. Живет и живет, никому не мешает, наоборот, пользу приносит, как может. Зверушек любит да еще некромантку нашу Лин обожает. Так та нутром тоже зверь.
– Это воспитанница старого графа?
– Она самая, сир.
– Помню эту историю. Залог за нее был баснословный. Рекордный.
Дворецкий виновато развел руками, но многозначительно так усмехнулся:
– Так ведь вернул граф почти все деньги. Оказалось, девочки, за которых Лин тогда глотки господам порвала, были похищены. Вот их отцы и отблагодарили ее, а уж она сумела как-то графа упросить, чтобы деньги эти взял. Не любит она в долгу оставаться.
– И это помню, – с легким недовольством произнес король. – Опять просить за эту женщину будешь, Энхем? Не будет ей помилования. Дворянская кровь – не вода. И казнить за преступления не ее прерогатива, а королевского палача.
Дворецкий молча поклонился. Давний у них, видать, спор. Однако… Вот посидишь так тихонько, прикидываясь обивкой кресла, и откроются интересные вещи. А Лин у нас, оказывается, заступница. Правильно поступила. Хотя… помиловал бы ее король, а? И в замке без нее спокойнее бы стало.
– Позови лорда Орияра, мэйстр Чесс. И передай, чтобы стража привела эту вашу загадочную Оллу. Посмотреть хочу, действительно ли она такая блаженная, что и допросить нельзя.
Дворецкий, поклонившись, попятился к двери, но король остановил его: