– Получается, ты спокойно рискнул моей жизнью? – возмутился Артан Седьмой.
– Никакого риска, сир. Айэни Зим не станет рисковать леди Тирриной, которая, может быть, все еще жива в моей ловушке из блоков.
Вот ведь Ворон! Все предусмотрел. А мне, как подопытному кролику, страшно.
– А я? – с трудом узнала я свой дрожащий голос.
– А вам пора избавляться от чуждых сущностей, пока они не избавились от вас, мэйс Тамара. Помните, что вы мне обещали?
Довериться. Так трудно. Так страшно. Так непривычно. В моем мире я могла довериться только отцу, он все понимал. И все для меня делал. Как же я тебя люблю, папа. И как жаль, что я так редко говорила тебе об этом…
– Да. Помню. Хорошо, – сказала я и расслабилась.
– Приступайте, магистр Нейсон, – скомандовал некромант и встал позади меня. И я почувствовала его ладони на висках – узнала мягкое, ласкающее прикосновение его прохладных пальцев. Доверять, напомнила я себе. И без страха взглянула в черные глаза менталиста.
И провалилась.
Я падала и падала в темный колодец. Даже успела испугаться, что свалюсь прямиком в лапы демонов Нижнего мира. А потом кто-то шепнул знакомым голосом: «Лети, Тома!» И я в удивлении распахнула глаза. Как – лети? Разве у меня есть крылья?
Крылья были. Белые, с серебристо-дымчатой полосой на маховых перьях. Дивно красивые, сияющие. И они отчаянно взбивали воздух молочно-белого неба. Я таяла в этом небе, как кусочек сахара.
Стоило подумать об этом, как тот же голос рассмеялся: «Какая ты вкусная, Тома! Сладкая. Не маши крыльями и не кувыркайся. Расправь их, держи ровно. Представь, что это руки и ты лежишь на поверхности воды. И не бойся, я с тобой. Не дам упасть».
Когда я представила, что плыву в море, стало куда проще. Я почувствовала упругость воздуха, сопротивление ветра, поднимавшего мое легкое тело, и страх отпустил меня. Я закричала от радости и ощущения полной свободы.
Из горла вырвался жуткий клекот, и я опять испугалась. Ветер, только что державший меня, как надувной матрац, опрокинул мое тело, и я, сжавшись от ужаса, опять начала падать нелепым комком перьев.
«Тома! Расправь крылья! Зачем ты их сложила?»
Набежала тень, и я почувствовала, как меня хватают мощные когти и поднимают вверх. Но не успела я впасть снова в панику, как когти разжались. От неожиданности я снова раскинула руки, то есть крылья. И повисла.
Отчего я вообще решила, что падаю? Разве тут есть земля? Куда ни глянь – сияющий белый простор. Боже, где я? Неужели умерла?
Насмешливое карканье раздалось над головой, и мне пришлось лечь на правое крыло, чтобы увидеть парящего черного ворона. Огромного, раза в два больше моего нового тела.
«Просто ты еще птенец, мэйс Тома», – снисходительно отозвался ворон.
«Милорд, это вы?»
«Дэйтар. Давай хотя бы в астральном мире не будем соблюдать правила этикета, Тома. Это смешно. Тут нет титулов, нет господ и слуг, сюзеренов и вассалов».
«Еще один мир?»
«Ты никогда не читала об астральных мирах, созданных человеческими душами? Не важно. Прими как данность».
«А зачем мы здесь?»
«Чтобы найти душу Тайры. Похоже, она прячется от нас».
Я ничего не смыслила в астральных мирах, поэтому просто решила воспринимать происходящее как очень яркое, реалистичное сновидение. А во сне возможно все, даже стать птенцом серебристо-белой птицы и научиться летать.
Сразу стало легче, крылья начали слушаться, как собственные руки, и я следовала за вороном, кружившим по расходящейся спирали. И так увлеклась, наблюдая за мощными взмахами угольно-черных крыльев, что не заметила, как местность перестала быть пустой. Появились клочки облаков, полуоформленные в диковинные образы – растения, звериные и человеческие головы или странные здания, тут же, впрочем, расплывавшиеся.
И вдруг из ниоткуда возникла железная стена, вздымавшаяся из бездны и таявшая в бесконечности. В ее угольно-черную поверхность словно был вплавлен вьющийся хищными огненными плетями узор. И я мгновенно узнала этот рисунок. Точнее, его часть – «вьюнок». Только тут узор был необозрим, как и оплетенная им отвесная стена, и его завитушки казались огненными протуберанцами какого-то чудовищного существа.
«А вот и мой блок. Он-то нам и нужен».
«Зачем?»
«Затем, Тома, что не случайно он тогда треснул. Кто-то помог. Кто-то попытался освободить силу айэ. Ты на это не способна, значит, это Тайра. И я полагаю, освобождение Тиррины – одна из ее целей, если не главная».
Мне стало жутко.
«Даже не думала, что айэни Зим может быть так коварна! В особняке ее все любили».
«Айэ обычно гораздо простодушнее. Но Зим настолько древнее и страшное существо, что научилась и коварству, и маскировке. Но мы не можем ее тронуть. Она жрица их главного божества или даже само божество. Ее храм многомерен, и комнатка, в которой ты пряталась, всего лишь вход в ее настоящие владения, даже не главный. Айэ живут в двух мирах одновременно, земном и магическом, потому нам так тяжело с ними бороться и отвоевывать землю для людей».
«А зачем бороться?»
«Чтобы сохранить разум, Тома. Чтобы развивать его. Айэ были дикими полуразумными существами, не знавшими ни письменности, ни земледелия, ни строительства, ничего из того, что знают люди. Но самое удивительное, они сами же притащили на свою землю первых людей. Воевали с демонами, и в одной из битв захватили их иномирных пленников и сделали своими. А те оказались магами и отвоевали себе свободу, но вернуться на родину уже не могли. Для этого пришлось бы пройти через все демонические сферы. Так что все люди на Айэре по большому счету – пришельцы».
Это была самая странная беседа в моей не слишком длинной жизни.
Полет в безвременье.
Мысленная речь.
Ослепительная бесконечность, раскинувшаяся по правое крыло. И ошеломительный своей огромностью барьер с ало-черной хищной вязью, словно прошивающей его насквозь, – по левое. Это сколько же понадобилось мощи, чтобы его создать?
Время текло неуловимо или вовсе застыло. Оплетенная огненным «вьюнком» стена казалась бесконечной. А мы на ее фоне крохотными песчинками.
Но вдруг ворон издал радостный крик и устремился, по моим ощущениям, вниз, хотя понятия верх-низ тут были весьма условными. Мы скользили так быстро, что стена слилась в черно-багровое марево. И вдруг в нем сверкнула яркая искра.
В нашем мире ее назвали бы феей.
Стрекозиные крылышки. Огромные глаза цвета темной зелени. Слава Небесам, не фасеточные. Золотые локоны и тонкая талия. Хрупкая, как статуэтка, душа Тайры Вирт. Ничего общего с той внешностью, какой наградила меня айэни Зим.
Если генерал Шармель видел Тайру хотя бы вполовину такой, какой видела я сейчас, то понятна его страстная любовь к сироте. И понятно, почему настоящая Тайра предпочла маскироваться с помощью трав-трансформингов. Ей наверняка проходу не было от жаждущих сорвать такой прекрасный цветок, оборвать ей и лепестки, и крылышки.
Она раскачивалась, пригорюнившись, на вытащенной из стены веточке «вьюнка», а над ее златокудрой головой виднелось углубление свежезаросшего, но еще не до конца сомкнутого разлома высотой с девятиэтажку, отличавшегося от остальной стены более ярким и частым плетением «вьюнка».
При нашем появлении Тайра подняла голову, смахнула слезинку с розовой щеки.
– За мной, да?
– Ты не рада? – Из раскрытого клюва ворона раздался вместо карканья вполне человеческий голос.
– А чему радоваться, некромант? – всхлипнула прекрасная девичья душа. – Ты вытащишь меня отсюда даже против воли, поселишь в недозревшее растение, да еще и в подземелье. Я не смогу ни говорить, ни слушать, ни смотреть. Это хуже одиночной тюремной камеры. Разве не могу я остаться здесь хотя бы до тех пор, пока моя маргисса созреет?
– Не можешь. Твоих рук дело? – Ворон, подлетев к разлому, уцепился за край когтями и сложил крылья.
Я же бесстрашно повисла в воздухе, раскинув крылья. Удобно, словно в огромной молочной ванне лежишь.
Тайра взглянула на полузаросшую трещину, пожала плечами.
– Моих. И что? Я пыталась помочь сестре. Ведь все айэ – сестры и братья.
Вот дура. Если бы я тогда ударилась виском посильнее, никто бы не спас. А у нас одно тело на троих.
– На двоих, – стрельнула в меня глазками златокудрая фея, показывая, что мои мысли для нее – открытая книга.
Нечестно. Я ее мыслей не слышала, а ведь мы одно тело делим!
– Не получилось? – почти ласково спросил ворон.
– Я не ставила целью сломать твой блок, Ворон. Я же не сумасшедшая, чтобы выпускать такую силу, которая может разрушить сосуд наших душ. Мне нужно было выяснить, жива ли душа Тиррины и можно ли ее спасти.
– Выяснила? – Голос Дэйтара стал еще ласковее.
Тайра поежилась, с опаской покосившись на черную птицу.
– Да. Она… я… Она сбежала.
– Как – сбежала? – Ворон даже клювом клацнул.
– Ее тут нет, но она была. Я видела. Эта тварь вылезла, едва меня не убила и сбежала из нашего тела!
– То есть как сбежала? Куда? – изумилась я.
Изумрудные глаза сверкнули на меня.
– Туда, куда Тиррина и хотела, – в твой мир. В твое тело.
– Что?! Зачем?
– Откуда я знаю? Она мне лишь сказала, что пусть теперь тебя казнят за убийство, не жалко, а она сматывается. Некромант, ну ты же можешь прочесть остаточные следы! Ты же не просто некромант, ты – Ворон Орияр, Черное Око, ловец душ. В конце концов, ты почти демон. Ты же можешь ее найти, поймать и вернуть!
Ворон склонил голову набок, блеснул необычным для своей породы серым оком, словно алмазом.
– Зачем?
Тайра всплеснула изящными ручками:
– Как – зачем? Тиррина – единственный дракон, оставшийся в Айэре! Это будет безвозвратная потеря для нашего мира!
– И что готовы заплатить айэ, чтобы я вернул вам дракона?
– Это нужно с королевой Зим говорить.
Ворон насмешливо каркнул. И снова перешел на речь:
– А королева Весны не знает?