Я не хотел ее терять. Да, я когда-то не хотел начинать с ней отношения, потому что боялся ее обидеть, что сейчас и вышло. Но, блять же, сейчас уже поздно. После того, как я себя отпустил. Поздно. Слишком.
— Понимаю, — кивнула она, — но и ты меня пойми. Я не могла упустить такой шанс. Тем более ты все равно меня не любишь, так что переживешь. А у меня все впереди, и если уж не личная жизнь, то пусть хоть сложится карьера, — слишком спокойно проговорила она, прищурившись. Я убрал руку от ее лица и пытался хоть что-то понять по ее взгляду. И не мог. Никогда еще в ее глазах не было столько холода. Я чувствовал себя неразумным теленком, который уже ничего не понимал в этом мире.
— Кокосик, о чем ты сейчас?
— Контракт, Яр. Завтра утром я его подписываю и улетаю. Все.
— Какой, на хрен, контракт? — заорал, но девушка даже не поморщилась. — Никакого контракта, Рита. — Сделал медленный вдох и более спокойно продолжил: — У тебя учеба. Вообще больше никаких съемок, поняла меня? В институт и домой. Потом опять в институт и домой. Все.
— Ярик, — она подняла руку и поднесла ладонь к моему лицу, мягко провела пальцами по щеке, — ты сам больше не захочешь со мной быть. Или ты думаешь, Виттор передумал лишь из-за моей выдающейся внешности и красоты? — Рита надменно улыбнулась. И вообще больше не походила на саму себя. Ее взгляд стал не только холодным, но и стервозным.
— Прекрати, Рит. Это уже не смешно. Я всего лишь оговорился. Ну бывает же такое! Оговорился! Понимаешь?
— Понимаю, — она пожала плечами и отвела руку от моего лица, — но это уже ничего не меняет. Я действительно переспала с этим мудаком…
— Молчи, — зарычал, сам себя не слыша.
— Решила проверить себя, смогу ли… Ну там… — Она качнула головой. — Ради выгоды и все такое. Оказывается, это проще простого. Раздвинула ноги — и получила то, чего хочешь.
Я сам не понял, как моя рука отпустила Ритино запястье и замахнулась.
За долю секунды, которая показалась мне целой вечностью, остановил ладонь у Ритиной щеки, так и не ударив.
— Уходи, — произнес одними губами, голоса не было, лишь одно четкое осознание, что я чуть не ударил свою жену. Что я еле держу себя в руках. Что сил на этот гребаный контроль не осталось. И если я услышу хоть одно подобное слово из ее когда-то милого ротика, я ее убью. Просто сверну шею к чертовой матери, чтобы не слышать такую чушь, и все.
— Пошла вон, — выговорил глухо, потому что от частых вздохов заболело в легких.
— Давно ты меня не выгонял, — усмехнулась она и тут же отскочила.
— Рита, умоляю тебя, подумай над своими словами.
— Да что над ними думать! — впервые за этот разговор она повысила голос. — Сделанного не вернешь.
— Врешь! — заорал, резко развернувшись и пнув по той самой белой вазе. — Врешь!
Звон фарфора заглушил мой крик. Или крик вообще был лишь в моей голове? Оглушающий вой, потому что, твою мать, верить в такое было больно. Чертова подмена понятий. Рита не такая. Она не могла. Рита — та самая хорошая девочка, от которой должны подальше держаться такие мужчины, как я.
Когда я оторвал взгляд от белых осколков, разбросанных по полу, и обернулся, Риты больше не было нашей спальне. Лишь полупустой чемодан, за которым через три дня приехала ее подруга. Потому что на следующий день после этой ссоры Рита все же подписала тот чертов контракт, чем окончательно подтвердила все свои слова. А я никак не мог простить себе то, что не забил насмерть того итальяшку, когда у меня был такой шанс.
Глава 28
Рита. Настоящее
— Как же ты хорошо сориентировалась, — шепнула Ксения, оглядываясь при этом на одного из амбалов, который почти деликатно увел нас из кухни по приказу Смирнова.
— Ты не хуже, — бросила ей и обняла себя за плечи.
Разговаривать с Ксенией сейчас хотелось меньше всего на свете. Криков и звуков борьбы или драки слышно не было. Тем более два бугая — это все же не три. И Ярик был не настолько покалечен… Но я не могла не волноваться о нем, хотя и понимала, что в этой проблеме были виноваты лишь он и девушка, сидевшая рядом со мной.
Ксения положила голову на спинку дивана и прикрыла глаза. Ее умиротворенный вид меня начал раздражать.
— Тебе совсем нет дела до того, что твой муж может его убить? — зло зашептала, пытаясь хоть как-то избавиться от злости, бурлящей во мне.
— Он с ним поговорит, и все, — тихо произнесла девушка, не открывая глаз. — Теперь все. Он поверил тебе… Нам. Поверил, — добавила она одними губами.
— Это правда? — спросила у нее через силу.
Не хотела говорить об этом. Даже думать не могла, но кто же даст моему глупому сердцу так легко забыть слова про детей. Даже не одного ребенка, а детей.
— Слушай, — Смирнова открыла глаза и повернула голову, по-прежнему не отрывая ее от темно-зеленого кожаного дивана, — ты же прекрасно знаешь, кто спал с Яриком на самом деле.
— То есть это неправда? — ахнула я, и бугай отвлекся от рассматривания стеллажа с книгами.
Ксения лениво выпрямила спину и, приобняв меня, у самого уха зашипела, словно ядовитая змея:
— Давай еще громче говорить, чтобы он сейчас пошел и передал все Марку. Тогда из этого дома мы трое точно уже никогда не выйдем.
— Что мешало тебе подумать об этом раньше? И не лезть на рожон, изменяя мужу, — в тон ей, так же приглушенно ответила я.
— Не надо строить из себя праведницу. Ты сама с душком. Разбила бедному Ярику сердце.
— И потому ты поспешила его утешить?
— Я? Утешить? — Девушка отклонилась от меня, выпучив свои глаза. — Да мы вообще с ним спали последний раз на моей свадьбе.
— Ты сейчас так в роль вжилась или что?
— Скажи, Ритуля, зачем мне сейчас тебе врать? Если я же и отправляла тебя к Яру для замужества.
— Ну точно, Мать Тереза.
— Ага, совершенно верно, — качнула она головой, быстро оглянулась на мужчину, топчущегося у двери, и еще приглушеннее затараторила: — Он трахал кого угодно, но не меня, как бы я ни старалась. А старалась я много, уж поверь. Так что, когда появилась ты, я сначала очень злилась, но потом все же смирилась и мысленно пожелала вам счастья. И тут этот балбес звонит мне и предлагает выйти за него замуж. Еле удержалась, Ритуль. Честное слово.
— Неубедительно.
— Ой, — махнула она ладонью и продолжила тихо говорить у моего уха, — Марк его убил бы, и дело с концами. Тогда он даже на Людочку и Мирославу не обратил бы внимания. Слишком мало был к ним привязан.
— Знаешь, даже если ты говоришь правду и действительно позаботилась о жизни и здоровье Яра вопреки своим желаниям, я все равно тебе не верю. Потому что видела вас собственными глазами, — на последней фразе я чуть повысила голос, и эта стерва ущипнула меня за внешнюю сторону ладони.
— Может, ты и загадочное видео Марины видела, — закатила она глаза. — Я так полагаю, это было у него дома, когда она нас всех подставила. Но все же с Марком она мне помогла. Если быть откровенной, без Марины я никогда его не женила бы на себе.
— Мне это неинтересно. Я говорю то, что знаю.
— Ты была на свадьбе Мирославы? Или моей? — девушка выкрикнула последний вопрос. Она начала злиться, и я никак не понимала отчего. Ведь я действительно видела их собственными глазами.
Ровно через полгода после того, как подписала тот самый контракт и уехала. Первые выходные, которые длились дольше одного дня. Звонить Яру я не хотела. О таком не ведут беседы по телефону.
Я пожалела. Пожалела, что соврала ему, желая причинить лишнюю боль. Ведь моя злость поглотила меня полностью и, казалось, не оставила во мне ничего живого. Мне хотелось, чтобы Яр мучился в той же агонии, что и я. Но, оказавшись в солнечной Италии, я почти сразу поняла, что перегнула. Что бы мужчина ко мне ни чувствовал, я не хотела, чтобы он считал меня предательницей. Правда, позвонить сил и решительности не хватало. Убедил приехать меня Станислав Владимирович, он же, кстати, и помог мне уехать и устроиться на новом месте. Он решил все вопросы сразу после того, как я позвонила ему и попросила о помощи, выбегая из квартиры Ярослава и с трудом справляясь со слезами. Огнев-старший поддерживал меня не только те первые полгода, но и все пять лет. И именно тогда, в октябре, он убедил меня, что нам пора мириться с мужем, потому что на Ярика смотреть больно. Я искренне поверила, что это “смотреть больно” все же относилось ко мне, и поехала налаживать отношения. В Москве шел дождь, но даже слякоть не могла испортить моего настроения. Я открыла дверь своими ключами и сразу же наткнулась взглядом на женские ботильоны, рядом с которыми валялись мужские туфли, брюки и красное платье. Я сделала шаг назад, но, услышав стон, все же двинулась вперед, идя на звуки, знакомые любому взрослому человеку.
Они были в нашей спальне, на нашей кровати. Яр и Ксения. Девушка была сверху, и я не видела своего мужа — и слава богу. Иначе бы я просто чокнулась, окончательно отупев от своей боли.
Я понимала, что сама дала ему зеленый свет своей “изменой” и отъездом. Я все это понимала, но с сердцем, которое отказывалось правильно стучать в груди, я ничего не могла поделать. Совсем ничего.
Поменяла билеты и уехала в тот же день обратно, не желая ни видеть Огнева, ни слышать. Он слишком быстро вернулся к своему самому лучшему заменителю Сени. Видимо, я заменяла его драгоценную не так хорошо.
Отогнала воспоминания, от которых до сих пор наворачивались слезы. И тихо, но четко произнесла:
— В октябре. Пять лет назад. Я видела вас. Поэтому не строй из себя…
— Стой. Кого и что ты видела? Тебя здесь вообще не было.
— Была, поэтому давай ты не будешь… — я осеклась. Ксюша посмотрела на меня таким диким взглядом, что я невольно поежилась. Больной взгляд, совершенно. Словно она себя уже похоронила. Я видела такой взгляд иногда в зеркале, ловя собственное отражение в моменты отчаяния.