– Точнее, он добился того, чего хотел. Люди нынче говорят о нём, любят и уважают за подвиги, – соглашается колдун, кисло усмехаясь на последнем слове. – Тяжело не заметить месяц, погода которого тянется целый сезон, а отступает лишь с приходом Марта. Но, как ты поняла, княжна, его глупость аукнулась нам всем.
– Но, несмотря на всё, ты его не ненавидишь?
– Мы братья, и мы вечные. Он такой, какой есть. Наше отношение друг к другу менялось множество раз, дрались и спорили мы так много, что и не счесть. Но также мы много общались, приветствовали друг друга и поддерживали. Начиная ту ссору, Ноябрь вряд ли предполагал, что его план удастся и он одержит победу. Ведь до этого сотни раз мы скрещивали мечи и ничего не получалось.
Я качаю головой, не понимая, что за странные у них отношения. Хотя им столько лет, что я и представить не могу. Так откуда мне понять их мысли?
Внезапно колдун поворачивает голову налево, щурится, прислушиваясь к звукам леса. Выжидает несколько секунд, кидает все оставшиеся ягоды на снег и поднимается на ноги, продолжая глядеть на юг.
– Что случилось? – я вскакиваю на ноги, встревоженная тенью раздражения на его лице.
– Держись ко мне поближе, княжна. Кто-то пришёл в наш лес.
Глава 20
Слова колдуна радуют и пугают одновременно. В груди зарождается надежда, что отец узнал, куда я пропала, и приехал, чтобы забрать меня домой, но другая часть меня не знает, как теперь вернуться в Ренск. После всего, что мне стало известно.
Колдун неторопливо идёт на юг, а я двигаюсь, отставая лишь на шаг, изредка выглядывая из-за его спины, стараясь разглядеть, кто именно пришёл. Снег скрипит у нас под ногами, солнце почти поднялось к самой верхней точке, но небо затянуто светло-серыми облаками. В любом другом месте день казался бы пасмурным, но здесь скудный свет отражается от снежного покрова, множится, оставляя день в меру ярким, просто не до рези в глазах, как это бывает в солнечную погоду. Я вскользь оглядываю небо, впервые понимая, что за всё время ни разу не видела снегопада. Наутро весь снег обновляется, но каким-то неестественным, магическим способом. Мне бы хотелось взглянуть на падающие с небес снежинки. Зрелище наверняка волшебное, как и…
– Яра…
Я вздрагиваю, а колдун замирает как изваяние, когда мы оба слышим моё имя в ветре. Оно звучит едва слышно, зовущий меня человек слишком далеко. Я задерживаю дыхание, решая, что мне показалось, однако моё имя звучит вновь и вновь. Ломающимся эхом разносится по лесу.
– Яра!
– Нет, – шокированно, на выдохе шепчу я, – не может быть.
– Постой, княжна, – предупреждает колдун, пока я торопливо огибаю его, верчу головой в поисках обладателя голоса.
– Этот лес может меня обманывать? Может пародировать голоса? – Я хватаю колдуна за рукав кафтана, но, не отрываясь, смотрю в сторону ноябрьского леса, откуда прилетает моё имя.
– Нет, не может, – этого ответа мне достаточно. – Постой, Яра! Проклятье!
Колдун кричит мне в спину, но я не слушаю. Бегу вперёд, не в силах поверить, что он здесь. Он никак не должен быть здесь. Сердце бешено бьётся в груди, подгоняя меня. Я задеваю ели, но не оборачиваюсь и не обращаю на них внимания, хотя снег с веток падает прямо на голову. На всей скорости преодолеваю деревья и спотыкаюсь о корень, когда белоснежный покров неожиданно заканчивается, а я наступаю на землю, покрытую полусгнившими листьями и жёлтыми, старыми сосновыми иголками. С недоумением озираюсь вокруг.
Этого не должно быть. Раньше в этом месте ещё лежал снег.
Я была здесь три дня назад. Проверяла, есть ли изменения в лесе. Всё было в порядке, а теперь полоса зимы сдвинулась приблизительно на тридцать шагов. Зимняя часть леса уменьшается, снег тает, а ноябрьская часть захватывает всё больше территории. По горлу поднимается страх за колдуна, как вдруг я снова слышу голос Ильи:
– Яра!
Ему нельзя находиться здесь. Что, если лисы вновь нападут?
Мне самой опасно выходить за пределы снегов, но я не могу оставить друга бродить по ноябрьскому лесу. Как можно тише бегу на голос. Это сложно. Он разносится эхом, отражается от деревьев. Несколько раз я резко меняю направление, понимая, что бегу в неверную сторону. Беспрестанно верчу головой, стараясь быстрее заметить приближение лисы. Здесь свет не такой яркий, весь пейзаж тоскливый, в коричневых и охристо-жёлтых оттенках, разбавленный бледными солнечными лучами, проникающими сквозь голые ветви и облака.
– Яра!!
Я останавливаюсь как вкопанная, заметив движение справа. Зажимаю рот рукой, не веря своим глазам. Это действительно Илья. Да ещё и один. Илья вертит головой, рука лежит на рукояти меча, ему явно здесь неуютно. Светло-русые волосы он не состриг, они всё так же касаются плеч. Лицо выглядит усталым, а щёки и подбородок покрывает щетина.
Я всхлипываю не в состоянии вымолвить его имя. Бегу к Илье, не обращая внимания, как кафтан и сарафан цепляются за кусты и голые ветки. Приближаюсь к другу так быстро, что он пугается сначала. Его синие глаза распахиваются, он успевает немного вытянуть меч из ножен, прежде чем узнаёт меня, а я врезаюсь в Илью, обхватывая его руками. Вначале он замирает ошарашенный, а потом прижимает к себе так сильно, что мне трудно дышать. Илья повторяет моё имя, перемежая слова с недоверчивыми смешками, которые нервно вырываются из его груди, но никак не могут превратиться в настоящий смех.
Я плачу от радости, пальцами стискивая кафтан на его спине. Илья отцепляет меня от своей груди, но не отпускает далеко, обхватывает моё лицо ладонями. Стирает слёзы, убеждаясь, что это я.
– Яра! Что случилось?! Проклятье, ты всё это время была в лесу? Я нашёл твой сломанный лук! Да я чуть с ума не сошёл, когда брат рассказал, что ты пропала!
Ему тяжело говорить из-за сбитого дыхания, но Илья всё равно пытается отругать меня. Получается плохо, слишком много волнения в его голосе.
– А что с лицом? Твоя рана полностью зажила? Как это возможно?
Этим вопросом Илья напоминает мне, что здесь не место для разговоров. Нужно скорее вернуться к колдуну, в зимнюю часть леса, где слуги Ноября нас не тронут.
– Илья, я всё расскажу, но мы должны как можно быстрее отсюда уйти, – хватаю друга за руку и насильно тяну на север.
Тот делает несколько шагов, но затем упирается ногами в землю, сам хватает меня за руку и тянет в противоположную сторону:
– Там Зимний лес, глупая. Нам нужно сюда!
– Нет! Нам нужно на север! – настаиваю я, но Илья сопротивляется, и мне никак не удаётся его сдвинуть.
Я упрямлюсь. Илья сильнее меня, но я продолжаю дёргать его в нужном мне направлении. Он принимает более устойчивую позу и не позволяет сдвинуть его хоть на шаг. Встревоженный взгляд друга пробегает по моему лицу и наряду. Может, наконец видит, что от привычной ему княжны и следа не осталось. Вся одежда поношена, часть даже и не моя вовсе, заплетённая коса наполовину растрепалась, и нет на мне ни одного украшения помимо кольца, подаренного Мартом.
– Яра, да что с тобой? Нужно убираться отсюда, а ты к колдуну в лапы хочешь попасть?!
– Именно! Рядом с ним безопасно и лап у него нет.
– Что за чушь?! Яра, он что-то сделал с тобой?! – друг хватает меня за плечи, заставляя прекратить попытки.
– Пожалуйста, поверь мне! Нам нужен колдун!
– Я отведу тебя домой, – строго отрезает Илья. – Прошу тебя, Яра, не заставляй тащить тебя си… лой…
Друг почти проглатывает окончание фразы, замечая что-то в стороне. Его рука тянется к оружию на поясе.
– Не отходи от меня далеко, Яра, – тихо предупреждает он, пряча меня за свою спину.
Я оборачиваюсь и вижу пять ноябрьских лисов. Илья пока не вытаскивает меч, как и я в самом начале, считает, что это обычные звери и они нас испугаются. Верчу головой и нахожу ещё семерых. Я до боли сжимаю ладонь друга.
– Это не простые лисы, Илья. Они нас окружают. Сейчас мы вместе побежим на север. Будем бежать до снегов, только там безопасно, – тихо шепчу я, следя, как звери медленно обступают нас.
– Яра, это плохая…
– Проклятье! Поверь же мне, – перебиваю я.
Илья хмурит брови, раздумывая над ответом, но я не даю ему возможности заново начать спор, а лисам – кинуться в атаку. Бегу на север, насильно утаскивая друга за собой. Лисы устремляются за нами, Илье ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Вначале он бежит за мной, потом рядом, затем видит, что количество хищников всё растёт и что я начинаю уставать. Илья устремляется вперёд и силком тянет меня за собой.
– Надо было тренировать тебя бегать, княжна, а не из лука стрелять! – огибая кривой корень, посмеивается он.
Хочу ответить что-нибудь язвительное, но едва могу дышать, не то что говорить.
А Илья ещё и смеяться умудряется. Как и раньше, пытается отвлечь шутками, чтобы не успела я по-настоящему испугаться.
Мы петляем. Бежим какое-то время без перерыва, сбоку нас нагоняют два рыжих хищника, сверкая янтарными глазами. Илья в последний момент резко отдёргивает меня в сторону, сам в развороте вытаскивает меч и ранит бросившегося на нас зверя. Тот с визгом прячется за стволом. Нам приходится остановиться. Твари повторяют, замирают как вкопанные, но они напряжены, готовы вновь рвануть вперёд, если мы побежим. Я тяжело дышу, озираюсь, пытаясь вспомнить, далеко ли ещё.
Кажется, мы близко.
– Эти звери от нас не отвяжутся, верно? – спрашивает Илья, прикрывая меня собой. Друг тоже тяжело дышит, но рука держит меч твёрдо.
– Верно. Осталось немного до снега. Нужно…
Илья толкает меня в плечо, я отступаю на несколько шагов, как раз в момент, когда один из хищников прыгает в мою сторону. Друг разворачивается и бьёт лису рукоятью меча, та взвизгивает и уносится прочь.
– Беги тогда первая, Яра! – приказывает он. – Я сразу за тобой!
Меня злит его самоотверженность. Знаю, что за мной он не побежит. Вначале выждет, убедится, что я ушла на безопасное расстояние, а лишь потом двинется следом. Но к тому моменту может быть поздно. Бросаю взгляд на кинжалы на его поясе, но те короткие, рыжие твари мне быстро в руку вцепятся. Бросаюсь к земле и подбираю длинную, но в меру толстую палку.