– Яра! – прикрикивает на меня Илья, осознавая, что я не собираюсь никуда уходить.
– Либо пойдём вместе, либо останемся тут! – в тон ему рявкаю я, отчего глаза Ильи изумлённо распахиваются. – И вообще, я твоя княжна, вроде ты должен моим приказам подчиняться!
Несколько лисов прыгают на нас, одного Илья пинает ногой, а второго я бью палкой. Мы медленно пятимся на север, следя, чтобы хищники не окружили нас со всех сторон.
– Я же сказал, что я не твой конюх больше! А на службу как страж я ещё не поступил, так что я тебе не слуга, – парирует Илья, одаривая меня натянутой, но наглой улыбкой. – Однако мне отрадно знать, что ты считаешь себя моей.
– Нашёл время, чтобы заигрывать!
– С тобой удачный момент невозможно выбрать! – до смешного порывисто оправдывается друг. – В последнее время ты только и делаешь, что в передряги попадаешь.
На это мне нечего возразить. Животных вокруг становится всё больше, и они снова нападают. Илья перестаёт осторожничать и протыкает первого хищника насквозь. Мы оба ахаем, когда вместо мёртвого тела и крови видим кучу осенних листьев, в которые превратилась убитая лиса.
– Что здесь происходит? – шокированно бормочет Илья.
Он отвлекается на увиденное и не успевает увернуться, другой зверь впивается ему в руку. Раздирает кафтан, кожу и мышцы.
Илья болезненно стонет, красная кровь капает на землю. Я бью лису палкой, и та разжимает челюсти. Илья перекидывает меч в левую руку и смертельно ранит другую тварь, которая так же превращается в кучу листвы. Остальные щёлкают зубами, скалятся и нападают агрессивнее, мы с трудом отбиваемся. Да и другу сложнее орудовать левой рукой, она явно слабее.
– Яра!
Я отвлекаюсь на голос колдуна, доносящийся с севера, едва успеваю убрать ногу, в которую чуть не впивается ноябрьское создание. Значит, мы действительно близко.
– Чей это голос? – спрашивает Илья.
Ударив ещё одно животное, я хватаю друга за руку и вновь заставляю бежать. Тот больше не сопротивляется. На ходу убирает меч и перехватывает мою ладонь, кровь сочится из руки Ильи, впитываясь в рукав его кафтана, но всё будет хорошо, если мы доберёмся до снега.
Среди деревьев замечаю колдуна. Он, уверенно распрямив плечи и держа посох, стоит на снегу. Меня накрывает небывалое облегчение при виде хозяина леса, протягивающего мне раскрытую ладонь. Илья, засомневавшись, замедляется, я вырываюсь вперёд, без раздумий хватаю руку колдуна. Тот резко дёргает вперёд, помогая мне и Илье преодолеть последний метр. Мы валимся на снег позади хозяина этих мест, а он, как и в прошлый раз, размахивается своим посохом и бьёт массивным концом о землю.
– Мало в прошлый раз получили, ноябрьские твари?!
Некоторые мчащиеся за нами лисы успевают затормозить. Но тех, кому не повезло, отбрасывает внезапно поднявшийся поток морозного воздуха. Земля вздрагивает, вибрируя, а сильный ветер со снегом разбрасывает хищников. Те, что были слишком близко, моментально рассыпаются на листья, некоторые исчезают при сильном ударе о деревья. Другие скалятся на колдуна, ворчат и тявкают, но прячутся по ближайшим кустам. Я медленно поднимаюсь на ноги и помогаю Илье. С беспокойством отмечаю, что в этот раз лисы не убегают далеко, а лишь скрываются и выжидают, надеясь, что мы совершим ошибку и вновь окажемся на их территории. По спине проходит дрожь от множества янтарных глаз, следящих из теней.
– Иди за мной, княжна, – недовольно роняет колдун, разворачивается и уходит вглубь.
Когда он проходит мимо, Илья враждебно смотрит на мужчину и прижимает меня к себе здоровой рукой.
– Никуда она с тобой не пойдёт.
– Как будто ей есть куда идти, а тебя я не звал, смертный. Можешь проваливать с моих земель, – лениво реагирует колдун, не оборачиваясь.
– Пожалуйста, Илья, пойдём с ним, он и руку твою вылечить может. Он помог нам сейчас и уже спасал меня от смерти, – с мольбой шепчу я.
На последней фразе в глазах Ильи отражается ужас, следом он хмурится, стискивая челюсти. Но при этом друг заботливо гладит меня по волосам и щеке, борется со своим сомнением, потом нехотя, но кивает. Я вновь обхватываю пальцами его ладонь, не заметив, с каких пор этот жест стал столь привычен. Тяну за собой. Илья делает первый шаг, проваливается в снег, и его взгляд меняется, становится по-детски восторженным при виде искристо-белого пейзажа вокруг, он перестаёт напрягаться и ожидать нападения. Я улыбаюсь, наблюдая за ним. Как он вертит головой, нерешительно делает каждый шаг, не зная, как глубоко провалится, если опустит ногу в снег.
Скорее всего, я выглядела так же, впервые попав сюда. Щёки и нос Ильи краснеют от мороза. Я помогаю ему полностью застегнуть алый кафтан, чтобы было теплее. Пальцы Ильи бледнеют, и я грею их в своих ладонях, так как сама привыкла к здешнему морозу. Мы выходим на хорошо знакомую мне поляну. Илья замирает, как только я отпускаю его руку, боится тронуться с места, словно не уверен, можно ли ему двигаться без меня.
– Дай ему воды, княжна, а то портит всё своей кровью, – ворчит колдун и складывает руки на груди, обнимая свой посох.
Приподнимаю бровь, наблюдая, как он принимает надменный и недовольный вид, кривит губы и морщит нос от неприязни при взгляде на Илью. Со мной он был точно таким же вначале, пытался этим страху нагнать. Если со мной это удалось, то Илья лишь криво усмехается, глядя на нового соперника. Я встаю между ними и собираю чистый снег, топлю его в руках, краем глаза следя за обоими.
– Пей, – говорю я, протягивая Илье ладони.
– Что это?
– Живая вода.
– Какая вода?
– Неужели твой жених глухой, княжна? – встревает колдун.
– Я не глухой, – отрезает Илья.
– И не мой жених, – добавляю я.
– Пока, – парирует Илья, но смотрит на колдуна.
– Вряд ли когда-либо, – незамедлительно фыркает колдун, демонстрируя белоснежные зубы в хищной улыбке.
– Пей! – перебиваю я их.
Илья обхватывает мои кисти, наклоняется, приникая губами к ладоням, втягивает воду, а мне кажется, что его губы почти обжигающе горячие по сравнению с моей кожей, охлаждённой снегом. Он оставляет невесомый поцелуй на моих ладонях и выпрямляется.
Я аккуратно приподнимаю его рукав, проверяя повреждённое предплечье. Илья во все глаза смотрит, как раны медленно затягиваются, вертит запястьем поражённый изменениями, трёт размазанную по зажившей коже кровь, ища хоть одну царапину.
– Как? – едва слышно говорит он.
– Живая вода, – показываю я на снег. – Я не врала, Илья. Здешний снег вылечил моего отца, тебя и даже меня.
Друг неловко смотрит себе под ноги, переводит взгляд на меня и колдуна.
– Спасибо.
Его взгляд постоянно перемещается, и я не понимаю, кого именно он благодарит. Меня, колдуна или же снег у нас под ногами.
– Кто ты такой, смертный, и какого чёрта тебе здесь понадобилось? – сухо спрашивает хозяин леса.
– Это мой лучший друг – Илья, – встреваю я, заметив, как недобро они смотрят друг на друга. – Помнишь, я тебе о нём рассказывала.
– Рассказывала, – соглашается колдун, но белых глаз с Ильи не спускает. – Зачем пришёл?
Я возмущённо хватаю ртом воздух от его грубости. Он хоть со мной вначале тоже был неприветлив, но сейчас его тон непривычно резок, будто грубит намеренно. Не успеваю вставить и слова, как Илья хватает меня за руку и тянет поближе к себе.
– За Ярой пришёл. Я заберу её домой, так что не смей её задерживать.
Внезапно колдун хватает меня за другую руку и тянет к себе. Илья не мешкает, достаёт меч и направляет его на колдуна, не выпуская моей ладони. Лезвие замирает у горла мужчины. Один точный колющий удар – и ему конец, но колдун презрительно фыркает, как если бы Илья наставил на него не сталь, а сук дерева.
– Отпусти её.
– Её держу не я, а лисы. Заберёшь княжну и погубишь себя и её, смертный.
– Ты же колдун, а значит, ты владеешь этим лесом, – холодно отзывается Илья.
– Я владею зимней частью. А ты не только глух, но и слеп, раз не видишь, что здесь Яра в безопасности.
– Что-то не внушаешь ты чувство безопасности.
– Я всё думал, кого ты мне напоминаешь. У тебя, мартовский смертный, язык без костей, как и у твоего месяца.
– Тебе ли оскорблять весну, декабрьский колдун?
– Кому как не мне? – насмешливо наклонив голову набок, парирует мужчина.
– Хватит! – рявкаю я на них, вырывая руки из хватки обоих. – Илья, убери меч. А ты, колдун, попридержи своё чувство юмора.
Оба с удивлением смотрят в мою сторону. Спорят обо мне, а ведут себя так, словно меня тут и нет. Илья нехотя убирает лезвие в ножны, улыбка колдуна вянет. Мужчина коротко кивает, разворачивается и уходит в сторону деревьев, позволяя мне поговорить с другом наедине.
– Я не могу покинуть лес. По крайней мере, просто так. Я принесла сюда золото, – объясняю я Илье.
– Золото?! Яра, я же предупреждал! Да и как ты могла, ведь все знают об этом, – с разочарованным стоном тянет он, взмахивая рукой в сторону, куда ушёл хозяин леса.
– Не он меня держит, – сразу пресекаю неверный вывод друга. – А окружающая ноябрьская часть леса. Стоит мне выйти, как те лисы – слуги Ноября – нападают на меня. И не я взяла золото, мне его подложили. Скорее всего сёстры, именно они перехватили меня, пока я пыталась сбежать из дома.
Лицо Ильи темнеет.
– Зачем ты вообще сунулась сюда, Яра?! Ты же пообещала мне.
– Это было условие сделки!
– Ты заключила сделку с колдуном?!
Наша старая ссора снова разгорается. С каждой фразой мы повышаем голоса. В его и моём взглядах обида и разочарование, которые теперь, когда радость от встречи немного улеглась, всплывают наружу.
– Да! Отец умирал, у меня не оставалось выбора! Но условие было простое, колдун не собирался меня здесь запирать!
– Ты должна была всё рассказать мне сразу, Яра!
– Я собиралась!
– Когда?!
– Когда ты уехал, не попрощавшись!
Всё напряжение с лица Ильи сходит, сменяясь растерянностью и виной. Невольно вспоминаю, как хотела подарить ему ленту для волос, и собственная злость начинает меня душить. Все силы куда-то исчезают, я отступаю на шаг, жадно вдыхая морозный воздух и пытаясь избавиться от обиды.