– Нет! Яра, это же опасно!
Сделав первые шаги по толстому льду, Илья начинает упираться. Пугается точно так же, как и я вначале. Но я упрямо тащу колдуна дальше, и другу ничего не остаётся, кроме как идти за мной.
– Этот лёд не треснет, верь мне… – дыхание сбивается от тяжести ноши. Сделав от берега около тридцати шагов, я решаю, что этого достаточно. Мы оба устали тащить колдуна и чуть не роняем его на поверхность озера.
Я не знаю, что делать, кроме как попробовать ещё раз. Вытаскиваю у друга кинжал и неистово царапаю лезвием лёд. Илья охраняет колдуна и его посох, с беспокойством смотрит на мои нервные попытки, но моих отчаянных слёз ему достаточно, чтобы благоразумно молчать.
Я скребу поверхность, пока руки не начинают болеть, но там остаётся всего пара едва заметных царапин. Замахиваюсь и опускаю кинжал со всей силы, надеясь пробить лёд напрямую, но лезвие отскакивает, чуть не задев меня.
– Яра, ты поранишься так, – с мольбой в голосе замечает Илья.
Я не слушаю и повторяю, шепча проклятья в адрес всей этой ситуации. Я не хочу, чтобы колдун умер, а зима исчезла. Не хочу, чтобы Илья, отец и сёстры умерли через десять лет от голода. Хочу увидеть мир таким, каким он был прежде. Останавливаюсь. Руки и пальцы трясутся от напряжения, я с трудом удерживаю кинжал. Оглядываюсь на лес позади.
Илья молчаливо наблюдает за моими тщетными усилиями, пытается помочь разбить лёд, когда я прошу, но и у него ничего не выходит. Как что-то может получиться у простых смертных, если даже зимнему месяцу это не под силу?
– Март!! – отчаянно воплю я, теряя оставшиеся крупицы надежды. Большая часть деревьев теперь стоит голая. Снег осыпался с ветвей на землю. – Март!
Верчусь на месте и продолжаю звать первый весенний месяц, надеясь, что он сможет помочь.
– Март! – я срываюсь на хрип.
– Ещё его здесь только не хватает, – с напускной неприязнью бормочет колдун, приходя в себя от моих криков. Илья поддерживает его, помогая сесть.
– Твои снега тают, колдун! Скажи, что мы можем сделать? – я опускаюсь рядом с ним на колени.
– Всё, что ты можешь сделать, это забрать Ягодку, княжна, и убраться вон, – вымученно улыбается колдун.
Из моего горла вырывается злой вопль – у него нет ответа или решения.
– Март! – с яростью рявкаю я. – Где ты, чёрт тебя побери?! Зачем дал мне это кольцо, если даже не слышишь мой зов?!
Я прячу страх и отчаяние за злостью.
– Ну и ладно! И без тебя справлюсь!!
Срываю яшмовое кольцо с пальца и с ненавистью отбрасываю как можно дальше. Вновь хватаюсь за кинжал. Замахиваюсь, уже ни на что не надеясь, но и сдаваться я не желаю. Опускаю лезвие на лёд, но оно отскакивает, как и раньше. Снова заношу кинжал, опускаю с той же силой, но в этот раз чуть не падаю лицом вперёд, когда сталь неожиданно входит в твёрдую поверхность по самую рукоять. Треск настолько оглушительный, что Илья, колдун и сам лес замирают, затаив дыхание.
Я недоверчиво гляжу на трещину, не в силах поверить, что она настоящая. Перевожу взгляд на колдуна, который хватает ртом воздух, сжимая ткань кафтана и плаща на груди. Это не иллюзия. Это вижу не я одна.
Стремительно выдёргиваю кинжал и повторяю удары, делая небольшой круг, который смогу пробить. Теперь при каждом ударе лезвие входит легко, не тяжелее, чем втыкать кинжал в рыхлую землю. Когда линия сходится, я встаю и выбиваю лёд сапогом, едва не проваливаясь в созданную лунку.
– Ты! Ты… – хрипит колдун, но сгибается от нового приступа кашля и боли.
Илья подтаскивает его ближе, а я опускаю обе руки прямо в лунку, зачерпываю ледяную воду, от которой у меня моментально немеют пальцы. Вода эта странная, с лёгким лазурным оттенком, такая холодная, что, кажется, у меня всё тело моментально замерзает, и я громко стучу зубами. Друг помогает мне влить в горло колдуну так много, как это возможно. Затем он сам начинает пить, обхватив мои ладони. Я зачерпываю воду раз пять, пока колдун жестом не просит прекратить. Его кровотечение останавливается, на щёки возвращается румянец. Он свободно вдыхает и выдыхает, а гуляющий ветер медленно становится холоднее.
Я возвращаюсь к лунке, чтобы рассмотреть, что же натворила. Цепляюсь пальцами за край. Успеваю расслабить плечи, надеясь, что проблема миновала, как лёд подо мной трескается, и я проваливаюсь в воду быстрее, чем успеваю вскрикнуть.
Я умею плавать. Плаваю лучше, чем Василиса и Мира, но вода в этом озере настолько ледяная, что у меня нет даже шанса попробовать себя спасти. Всё тело моментально немеет. Одежда, намокнув, тянет ко дну, в рот попадает вода, и тело дёргается в панике. В воду по пояс ныряет Илья, хватает меня за руку. Следом погружается рука колдуна, он хватает моего друга за ворот кафтана и с нечеловеческой силой вытягивает Илью и меня вместе с ним обратно на лёд. Колдун буквально откидывает нас подальше на твёрдую поверхность.
– Куда ты полез, смертный?! Я же сказал, что достану её! – в ярости орёт колдун на Илью, который стучит зубами и не может ничего толком ответить. – Март! Согрей их, а потом я разберусь с тобой и твоим треклятым кольцом, мелкий паршивец!
Я не могу встать, так и лежу, где упала, потому что тело окоченело. Единственное, что мне удаётся – продолжать дышать, хотя и это получается через силу. Лёгкие будто онемели и с трудом раскрываются. Губы треснули и болезненно кровоточат. Кто-то переворачивает меня, касается щеки. По телу медленно разливается тепло, кровь быстрее бежит по венам. С губ срывается стон, всю кожу колет словно иглами. Боль продолжает усиливаться, пока мышцы согреваются, я стискиваю зубы, но из горла вырывается крик, а из глаз льются слёзы, обжигая щёки.
– Одежду я им высушить не могу и не проси, – недовольно бубнит знакомый голос Марта.
Медленно открываю глаза: замороженная поверхность озера восстанавливается, а колдун раздосадованно шипит, постукивая посохом по толстой корке льда там, где ещё недавно была дыра. Мужчина оборачивается ко мне, а затем стремительно подходит к Илье, хватает его за влажную одежду на груди и встряхивает.
– Говори, какого цвета волосы у твоей княжны?! И не смей мне лгать!
Друг бросает мимолётный взгляд на меня, я слабо киваю в ответ.
– Чёрные.
– Чёрные… – ошарашенно повторяет колдун. – Когда именно она родилась?
– Тридцатого ноября в полночь, в последние мгновения перед началом зимы.
Колдун отпускает Илью, а я прикрываю глаза, боясь встретить гнев хозяина этого леса. Страшусь его ненависти или того, что он решит, что я смеялась над его горем и призрачной надеждой. Вдруг подумает, что я намеренно не разбивала лёд?
– Говорил я тебе, сестрица, не снимай пока кольцо, – шепчет Март, прикрывая ладонью мои глаза.
Он делает что-то ещё, и всё моё тело расслабляется, я медленно проваливаюсь в сон.
Глава 21
Я открываю глаза в своей комнате в лесной избе. С трудом сгибаю и разгибаю пальцы, по-прежнему чувствуя холод во всём теле, будто он поселился в моих костях и никак не хочет уходить. С трудом поворачиваюсь, понимая, что укрыта минимум двумя одеялами и пледом. Всего так много, что оно давит на грудь, не позволяя нормально вдохнуть. Откидываю два верхних слоя и расслабляюсь от ощущения лёгкости. Небо за окном светлеет, намекая на скорый рассвет.
– Проснулась, сестрица?
Я резко поворачиваюсь к Марту, который, поджав под себя ноги, сидит в углу на лавке. Голубые глаза мальчишки светятся в темноте, а улыбка вроде как и всегда озорная, но отдаёт чем-то мрачным в нынешнем сумраке.
– Я звала тебя.
– Точнее, вопила так, что я пирогом подавился, – мальчишка смешно кривит лицо. – Неприятное чувство, кстати. Мне не понравилось.
Он перестаёт улыбаться, замечая мою кислую реакцию на его подобие шутки.
– Я же пришёл, сестрица, не сердись.
– Мог прийти пораньше. Что с озером? Где Илья и колдун?
– Озеро на месте. Ты пробила небольшую дыру, но она затянулась льдом, стоило колдуну тебя вытащить. Он и твой смертный друг в полном порядке в отличие от тебя. Друг твой слегка продрог и сейчас спит в соседней комнате. А вот ты так замёрзла, что пришлось Апрель позвать. Видела бы ты, как колдун на него смотрел. Глаз хоть и нет, но клянусь, взгляд у него был устрашающий. А обещания расправы, если с тобой что-нибудь произойдёт, так и сыпались из его рта, – мальчишка, воодушевлённый воспоминаниями, едва не подскакивает на месте, улыбается, рассказывая мне это.
– Апрель тоже здесь? – неуверенно спрашиваю я.
– О нет! Колдун вышвырнул его вон, как только тот тебя достаточно согрел.
Удивляюсь своему облегчённому вздоху. После рассказа колдуна мне было интересно, насколько же Апрель красив, однако мысль, что он как-то меня грел, вызывает смешанные эмоции. Заглядываю под одеяло, удостоверяясь, что они сняли с меня лишь кафтан, сапоги и верхний сарафан.
– Апрель и твою одежду высушил, – подсказывает Март с улыбкой. – Но ты при колдуне про братца не напоминай. Настроение у него и так скверное.
– Почему ты продолжаешь называть своего брата колдуном?
– Я же говорил. Не хочу оказаться рядом с ним, когда он станет сильнее. Это временно, но убежать я не успею. Голову я сохраню, если отдам половину его души, однако я пока её не нашёл, но скоро вспомню, где спрятал, – излишне уверенно заявляет Март, а я невольно хмурюсь. Начинаю понимать сомнения колдуна: чем больше Март обещает, тем меньше ему веришь. – Меня, кстати, здесь тоже не должно быть. Колдун и меня вышвырнул, но я решил дождаться твоего пробуждения и кое-что объяснить.
– Кольцо, – догадываюсь я.
– Кольцо, – согласно кивает Март, подпирая подбородок кулаком, и его улыбка становится довольной.
– Так я та, кого колдун всё это время ждал, чтобы расколоть лёд?
– Верно.
– И ты дал мне кольцо, из-за которого я не могла это сделать?
– Верно, – его улыбка становится шире, наглее, а моё лицо всё мрачнее.
– Ты соврал, что помогаешь зиме. Я могла о