Ни я.
Ни даже колдун.
– Назови моё имя, княжна, – доносится до меня просьба колдуна. Тот продолжает стоять на самой границе своих земель, ещё пару шагов, и он окажется уязвим.
Имя.
– Скажи моё имя, княжна! – властно приказывает мужчина, выпрямляясь во весь рост, желая показать, что может всех победить. – Пришло время!
Он прав. Стоит позвать его по имени, и колдун станет сильнее. Но надолго ли? Удастся ли ему выстоять против двоих? Мой загнанный взгляд мечется между колдуном, Мартом и телом Ильи. Меня трясёт от переполняемого гнева, но и страх за хозяина снежного леса не даёт мне выдавить и звука.
Что, если он вступит в схватку?
Достаточно ли он окреп?
Я же знаю, что ему даже стоять сложно без опоры на посох.
Лиса сильнее вгрызается в мой сапог, прокусывает его, и я вскрикиваю от боли. Отбиваюсь с новой силой, когда Ноябрь устаёт от моих метаний и сам направляется ко мне.
– Назови его! – раздражённо кричит колдун.
Я сильнее цепляюсь за землю пальцами, не позволяя хищникам сдвинуть себя и на метр.
– Не делай этого, Яра, – предупреждает меня Владимир, бросая встревоженный взгляд на колдуна. – Ты не знаешь, что произойдёт! Никто не звал его по имени, стоя так близко уже сотни лет! Уверена ли ты, что все смертные не поплатятся за это из-за тебя?
– Назови! – вновь требует колдун и подаётся вперёд.
Моё сердце пропускает удар. Он готов ступить на ноябрьскую территорию и без моей помощи.
Не надо.
Он не слышит моих мыслей и делает ещё один уверенный шаг. Последний перед границей. Меня бьёт озноб от боли в ноге, горя при мысли об Илье и страхе за хозяина леса. Я не хочу становиться причиной его гибели и исчезновения зимы.
– Декабрь! – мой крик разносится по округе, множится, разбиваясь о стволы деревьев.
Исай замирает, так и не дойдя до меня всего несколько шагов, лисы чувствуют замешательство хозяина и пятятся, отпустив мою ногу. Владимир так же отступает назад. Я догадывалась, что они страшатся первого зимнего месяца, но всё равно удивлена такой мгновенной реакции. Кровь отливает от лиц осенних братьев, я загнанно дышу, заражаясь их тревогой. Март вскидывает на меня взгляд и качает головой с заметным разочарованием. Я остаюсь лежать на земле, ничего не понимая, а ветер полностью стихает, оставляя воздух в напряжённом бездействии. В повисшей тишине хриплый смех колдуна звучит жутко.
– Ты действительно думаешь, что я – Декабрь, княжна? – успокоившись, ласково спрашивает колдун и наклоняет голову. Тёмно-серые волосы рассыпаются по плечу, а его снисходительная улыбка – ответ на моё замешательство. – А вы, Ноябрь и Октябрь, тоже так ничего и не поняли? Да, этот внешний вид не совсем тот, который я использовал раньше, но вы же братья мои, а узнать не смогли? – насмехается колдун и громко фыркает: – Догадывался, что это поможет вас обмануть, но не предполагал, как просто всё окажется.
Колдун вытягивает из-под одежды носимое на шее украшение. Оставляет на виду, позволяя рассмотреть кристаллы.
– Амулет Декабря, – на едином выдохе узнаёт Владимир.
– Тогда ты… не может быть, чтобы именно ты остался… – сбито лепечет Исай, его лицо вытягивается.
– Я помогу тебе, княжна, – громко обрывает его колдун и поворачивает лицо в мою сторону. – Дам тебе подсказку. Не ошибись в этот раз.
Хозяин Зимнего леса один раз стучит посохом по земле, и на его территории поднимается сильный ветер. Он кружит выпавший снег.
– Вот тебе пурга.
Он бьёт ещё раз, и я завороженно слежу, как на зимней стороне леса начинает идти снег. Ветер мечет его из стороны в сторону, воет, дёргает длинные волосы колдуна и полы его одежды.
– Вот тебе метель.
Снежная буря на той стороне становится устрашающей, но под воздействием странной магии, пока не попадает к нам, будто разбивается о невидимую стену.
– Ответь, княжна!
Земля под моими пальцами вибрирует от гула ветра и властного тона зимнего месяца.
– Кто же я теперь? – этот вопрос колдун тянет с любовью, почти шепчет по сравнению с остальными фразами.
– Яра, нет! – кричит Исай. – Ты не знаешь, что люди раньше о нём думали, не знаешь, как величали! Говорили, что страшен он и самый лютый из всех! Не произноси его имя!
Я не слушаю Ноябрь, а завороженно смотрю только на хозяина Зимнего леса, вспоминаю все сказки и истории, вспоминаю, какой месяц чем знаменит, и шепчу его имя. Так тихо, что сама едва слышу. Однако колдун либо слышит, либо чувствует, либо каким-то образом знает, потому что его губы растягиваются в мрачной улыбке, обнажая белоснежные зубы. Он закрывает глаза, с наслаждением вдыхая воздух полной грудью, а когда поднимает веки, я вижу насыщенные синевой радужки. Мы встречаемся взглядами, и я поражаюсь, как их оттенок похож на темнеющие воды в озере подо льдом.
Я повторяю его имя чуть громче, колдун делает шаг, пересекает границу, и зима вырывается за пределы вместе с ним. Метель и пурга разносятся во все стороны, сильный порыв ветра уничтожает всех лисов, замораживая и разбивая их на осенние листья. Исаю и Владимиру с трудом удаётся стоять на ногах. Март защищает Илью, а деревья и земля моментально покрываются изморозью и инеем. Я со стоном резко сажусь, мороз окатывает всё тело волной, кожу на руках болезненно жжёт. Стужа окрашивает мир в белые и голубые тона, крадёт цвета у осени, властно забирая территорию себе.
Тру ладони, пытаясь согреться, моя коса покрывается инеем, а одежда скрипит и замерзает там, где впиталась кровь моего друга. Меня моментально начинает трясти от холода. Воздух трещит, когда земля, мох и листья леденеют на глазах. Я дёргаюсь, замечая, как Исай устремляется ко мне, но колдун быстрее. Он встаёт между нами, принимая сталь своего брата посохом.
– Так, значит, часть твоей души выкрал Март? – уточняет Исай с нервным смешком, разглядывает лицо своего противника с интересом и восхищением, будто видит впервые.
– Февраль! – предупреждаю я, когда Владимир тоже обнажает меч.
Колдун оборачивается ко мне, а я забываю всё, что хотела сказать, видя его синие радужки. Словно я смотрю в глаза незнакомца, но не могу понять, откуда тепло в моей груди от его взгляда. Я поднимаюсь на ноги. Февраль отводит меч Исая, заставляя того отступить на шаг. Не позволяя противнику принять устойчивое положение, колдун левой рукой хватает Исая за кафтан, дёргает на себя и с незнакомой дикостью бьёт осеннего брата лбом прямо в лицо, разбивая ему нос. Колдун мстительно смеётся и с лёгкостью уходит в сторону от рубящей атаки Владимира. Несмотря на громоздкость посоха, Февраль орудует им легко. Прокручивает, перекидывает в другую руку, если нужно. Его метель пару раз отбрасывает осенних братьев, но немного стихает, чтобы облегчить движение своему хозяину. Он действует проворно, глаза морозные, а лицо свирепое, как у дикого зверя, наконец выпущенного из клетки.
Я хочу вернуться к Илье, забрать его тело в зимнюю часть леса, но Февраль скидывает верхний плащ, снимает топор, что висит у него на поясе, и кидает мне. Я ловлю оружие на лету, удивляюсь красоте резной изогнутой рукояти. Она из тёмного дерева, но сбоку украшена металлическим узором, который напрямую вдавлен в саму структуру дерева. Голова топора так же украшена гравировкой.
Исай пользуется заминкой, обрушивает меч на Февраль, тот успевает его перехватить, но противник пробует ещё раз. Разворачивается, наносит косой удар, колдун вновь отбивает, но пропускает кинжал, который Ноябрь достал в развороте.
– Нет! – кричу я, но ветер уносит мой вопль, снежинки болезненно царапают лицо.
Короткое лезвие входит колдуну в бок, но тот ногой отталкивает противника, вытаскивает из своего тела сталь и бросает на землю.
Февраль взмахивает посохом, рисуя широкую дугу, навершием бьёт по земле, и волна холодного ветра со снегом ломает несколько тонких берёз, а Исай и Владимир, подброшенные в воздух, улетают на несколько метров в глубь леса.
– Яра! – оборачивается ко мне колдун, зажимая пальцами рану. Я вся трясусь, но Февраль выдавливает ободряющую улыбку. – Это топор моего брата Января. Разбей лёд, княжна. Освободи моих братьев.
Я с трудом отрываю взгляд от красной крови, что сочится сквозь его пальцы, проклинаю слёзы, стоящие в глазах. Убеждаю себя, что они все из-за стылого ветра, и сильнее сжимаю рукоять топора. Из-за ближайшего ствола появляется Владимир, Февраль останавливает рубящий удар, которым осенний брат намеревался меня убить. Колдун хмыкает, удерживая чужой меч своим посохом, а я разворачиваюсь к северу и бегу.
Оглядываюсь, чтобы заметить, как Исай бросается за мной вдогонку, но Февраль преграждает дорогу и ему. Движения колдуна уже не такие стремительные, как раньше, ему приходится отпустить рану, и кровь струится по одежде и ноге, окрашивая иней и снег красным. Вновь отворачиваюсь и бегу так быстро, как могу, стараюсь не обращать внимания на боль в укушенной лодыжке, но ветер мешает, режет глаза до слёз и дёргает за одежду. Ноябрь отправляет за мной лисов. Справа и слева мелькают юркие хищники. Я не успеваю испугаться, сосредотачивая все силы на том, чтобы продолжать дышать.
Я хорошо знаю местность и выбираю тропы и дорожки, где снег лежит не таким толстым слоем. Пару раз хищникам удаётся сбить меня с ног, но топор Января уничтожает ноябрьских слуг за несколько коротких ударов. Я отбиваюсь, поднимаюсь и как безумная бегу к замёрзшему озеру. Кровь стучит в затылке, дыхание царапает горло, воздух выходит с хрипом, а в груди от натуги ноет сердце. Однако мысли о Феврале, который остался один против двух осенних братьев, не позволяют мне замедлиться.
Чем дальше я от колдуна, тем слабее метель, а когда добираюсь до замёрзшего озера, вовсе перестаю слышать её вой. Здесь воздух спокойный и стоячий, а внезапная тишина застаёт меня врасплох. Ступив на лёд, я поскальзываюсь. Падаю вперёд, больно ударяясь подбородком, а топор скользит дальше по ледяной поверхности. Не даю себе передышки, вскакиваю на ноги. Подхватываю оружие и опрометчиво бегу вперёд. Я оборачиваюсь, и коса больно бьёт по лицу. Лисы замирают на берегу в замешательстве, скулят и мечутся вдоль ледяной кромки, страшась ступить на замёрзшую воду.