Февраль сдержал своё обещание и впредь не оставлял меня одну. Только с наступлением последнего зимнего месяца отлучался часто, но к вечеру всегда возвращался домой. Он не солгал князю Дарию даже о своих метелях. Стоило мне выйти из дома со свечой, чтобы встретить возвращающегося Илью, как метель за порогом тут же стихала до слабого ветра, который разве что пламя свечи заставлял плясать. Из-за этого жители Ренска перестали называть меня «декабрьской колдуньей», перестали сторониться и теперь шепчут, что «младшая княжна любима зимой».
Спустя время у нас родились дети. Старшая дочь появилась в январе, а через три года мальчик родился в декабре. И если Декабрь сразу понял, что отмечать мальчика и присваивать его себе не надо, потому что сам Февраль возьмёт на себя его защиту, то Январь сдался и отдал девочку лишь после продолжительного спора с младшим братом. Нравятся Январю дети Февраля, и заглядывает он к нам в дом едва ли реже, чем Март, которого редко приглашают, но его это не останавливает.
Так и получилось, что оба наших ребёнка вышли скорее февральскими, оба с угольно-серыми волосами и синеглазые. Но им мы решили не говорить о том, кем же является их отец. Растут они как обычные дети, да только холодов не боятся совсем. Морозный воздух кожу им не щиплет, а от февральского ветра щёки их почти не краснеют.
Спустя десять лет бывший колдун Зимнего леса наконец придумал последнее, третье условие за то, что я когда-то давно попыталась украсть его снег.
– Какое третье условие? – с напускным недовольством фыркаю я, но Илья запускает руку в мои распущенные волосы, и я не могу сопротивляться, запрокидываю голову назад, ощутив его пальцы на затылке.
– Первое было – прядь волос, второе – вернуться с чистой водой, – серьёзно говорит он, а губы его растягиваются в довольной улыбке. – А третье я же сказал тогда, что ещё не придумал. Но теперь знаю, чего желаю.
– Разве ты не получил всё желаемое?
Февраль окидывает взглядом нашу спальню, будто всего этого ему недостаточно. Знаю, что он прикидывается, но всё равно пихаю его локтем, а он обнимает меня, целует в лоб, потом в губы и помогает снять верхний кафтан.
– Получил, – всё-таки соглашается муж. – Но наш договор был на три условия. И одно у меня осталось.
– Хорошо, твоя взяла. Говори, Илья, чего желаешь, – я обнимаю его и прикладываю ухо к груди, слушая умиротворяющее сердцебиение.
– Я хочу, чтобы ты не умирала. Никогда.
Улыбаюсь, слыша приказной тон. Ставит мне ультиматум, словно это в моих силах.
– Я бы хотела его выполнить, но не могу, – отвечаю я, но не чувствую грусти. Илья оказался жив, а Февраль вернулся ко мне, я мало печалюсь с тех пор, счастливая из-за выпавшей мне удачи.
– Всё-таки беспомощные вы, смертные, – ласково говорит он, обнимая меня крепче. – Тогда моё третье условие, чтобы после своей смерти ты вернулась ко мне, Яра. Родилась вновь.
– Думаешь, я могу выполнить это условие? – почти смеюсь его наивному желанию, хотя будь моя воля, я бы именно так и поступила.
– Я знаю, что можешь. И я буду тебя ждать. Столько, сколько потребуется, – серьёзно кивает он, приподнимает мой подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. – Но ради зимы, даже не думай рождаться в ноябре.
Он говорит это строго, а я перестаю сдерживаться и смеюсь, сильнее сжимая его талию. Киваю, обещая выполнить это третье условие, но не скоро. Потому что сама надеюсь прожить рядом с ним как можно дольше.