Остаток дня мы с мужем обсуждаем грядущую сделку, происшествие, снова сделку, лодку, рыбалку, сделку и снова по кругу. Мне хочется посидеть и подумать, возможно, позвонить Савелию, и присутствие Ростислава как будто самую малость нервирует, из-за чего я злюсь на себя еще больше.
Надя уходит в ресторан, а мы делаем заказ ужина на двоих в номер.
С детьми, несмотря на все мои старания, создать романтичную атмосферу не получается: они отказываются сидеть смирно, пока мы ужинаем. Забираются на колени, требуют внимания, тянутся к свечкам и тарелкам, перекрикивают джаз, из-за чего музыка становится похожа на какофонию, и я прошу сделать потише.
В идеале бы выключить.
В какой-то момент Ромка оставляет жирный след на платье, и я сдаюсь окончательно:
— Прости, Ростик, не сегодня. Они не в духе.
Меняю наряд на домашние лосины и майку, тушу свечи, которые так манят пацанов, и… впервые за все время наших с Ростиславом отношений, ощущаю вину за это, что не идеальна.
Мне нравился наш роман именно тем, что он были абсолютно удобным. Я не ждала героических поступков, а муж не требовал с меня борщи, страсть и чулки с каблуками. С появлением Давида не изменилось ничего, но как будто бы при этом — все.
Теперь я как будто ощущаю недовольство, исходящее от Ростислава, его ревность, стараюсь угодить, а как это сделать с двумя младенцами на руках — понятия не имею. Начинаю суетиться.
— Так что насчет пятницы? Поедем на романтик? — уточняет муж.
— Я подумала… здесь такие огромные окна всюду, может, мы попробуем увидеть северное сияние из номера? — болтаю я, собирая с мальчиками пирамидки.
— Почему? — спрашивает Ростислав. — Мы можем попросить Надю. Я готов выплатить ей сверхурочные. Или можно нанять няню в помощь из отеля.
Усмехаюсь.
— Да я заплачу, дело не в деньгах, просто… ты же знаешь, я не люблю оставлять их надолго. А экскурсия подразумевает поход с рюкзаками. Мне спокойно, когда я могу за две минуты добежать до детей. Максимум три. Не вижу смысла, в общем.
— Да что может случиться? — потягивается он.
— Ничего. Я уверена, что ничего, просто мне не по себе.
Он закусывает губу.
— Ты обиделся?
— А должен?
— Что? — я поднимаю на него глаза. — У тебя есть какие-то претензии ко мне? Озвучь, пожалуйста.
— Претензий нет, — улыбается Ростислав. — Я соскучился и хочу побыть именно с тобой. В субботу я уезжаю на объект, ты же знаешь. Да и я родился в Мурманске, северные сияния для нас были обычным явлением, и мне было бы приятно показать тебе это чудо самому. Пока есть возможность. Вряд ли мы сюда еще когда-нибудь приедем.
— Да, по крайней мере пока дети не подрастут. А там можно будет уже и вдвоем путешествовать.
— Это когда им исполнится восемнадцать? — переспрашивает с улыбкой он. — Или двадцать пять?
И мне видится будто упрек.
— Не все могут, как ты, оставить дочь на ее мать, — отвечаю я.
— Я не скидываю дочь на ее мать, а стараюсь жить полноценной жизнью.
— Я не сказала слово «скидывать».
Странная ситуация, я вновь ощущаю себя виноватой в том, что случилось на рыбалке, ведь Ростик приехал сюда из-за меня. Даже если поверить, что Давид был ни при чем, и падение действительно несчастный случай, моей вины все равно много.
И я не потащу детей и няню в Мурманск ловить ночные северные сияния. Или в какой-то другой город, по крайней мере не в ближайшее время. Я понимаю, что у нас не было медового месяца, да и брачной ночи толком.
У меня двое маленьких детей и они на первом месте. Раньше это казалось естественным. Но тогда у меня не было секретов.
— Это да, — вздыхаю. — Хорошо, давай съездим ненадолго. Я бы тоже хотела побыть с тобой.
— Вот и чудесно. За пару часов ничего не случится.
Я быстро киваю.
В пятницу в шесть вечера мы отправляемся в поход. Первый пик сияния ожидается в восемь, но по плану у нас еще чаепитие с вареньем из местных трав и легенды.
Группа собирается у главного здания отеля, где нас встречает гид. Местный житель, который, как указано в брошюре, знает каждый уголок этих мест.
Главная цель — поймать северное сияние, но даже без него ночной пейзаж Онежского озера должен стоить того, чтобы пройти по маршруту.
Мы спускаемся к лесу, выходим на тропу, а затем начинается долгий путь среди величественных вековых сосен. Идем не менее получаса, но дорога несложная, справился бы и десятилетний ребенок. Я немного бурчу больше для видимости.
А потом мы выходим к небольшому каменистому пляжу и застываем как вкопанные. Перед нами простирается огромное, темное, спокойное озеро, с отражением звезд на поверхности. Уголок дикой, первозданной природы в сердце цивилизации.
— Вау, — шепчу я, понимая, что в это место можно влюбиться. У него словно есть душа.
— Видите вон там вдали огни? — рассказывает гид вполголоса. — Это Петрозаводск.
Над самой водой стоит почти абсолютная тишина, и мы перешептываемся, чтобы не потревожить местных духов.
А духов здесь, оказывается, море. Гид разжигает костер и, пока мы, рассевшись на пледах, ждем чай из душистых трав, рассказывает местные легенды про озеро, рыбаков, которые видели странные огни в небе. Про карельских шаманов, живших в этих местах сотни лет назад.
— Мне немного не по себе, — шепчу я Ростиславу.
— Холодно?
— Из-за леса. Его звуков, запахов.
— Крики птиц — это совы просыпаются. Они неопасны.
— Мне ближе чайки, — пожимаю плечами. — Но мне нравится. Очень. Только не отходи от меня далеко, ладно?
— Конечно.
Я улыбаюсь, наблюдая за небом. Скоро начнется. Вот-вот и… Еще немного и мы увидим таинство.
Я крепко сжимаю руку мужа, и тот сжимает ее в ответ. Несколько человек, включая Романа, знакомого Давида, помогают гиду разливать чай, и когда очередь доходит до нас, Роман роняет пару доброжелательных фраз, я отвечаю с улыбкой. После чего тот говорит:
— Какие у вас планы на вечер?
— Хотите попытаться отыграться? — шучу я.
Роман смеется:
— Все эти дни я тренировался с утра до ночи, не поверите.
— Не поверю. Но имейте в виду, в тот вечер я была не в себе, а сегодня — чувствую себя превосходно.
— Тогда, если Ростислав в порядке, я предлагаю по возвращении вместе сыграть. Давида тоже попытаемся вытащить.
— В бильярд? — переспрашивает Ростислав. — Рада, кажется, не очень любит бильярд.
— Рада-то? — усмехается Роман. — Да она меня сделала в американку с закрытыми глазами! С меня семь потом сошло!
Ростислав поворачивается ко мне, и я улыбаюсь, пожав плечами.
— Я умею в американку. В русский хуже, там стол больше, у меня часто сил не хватает. Сюрприз! — развожу руками.
— Не понял, а когда вы играли?
— Когда это было? — хмурится Роман. — Когда ты с лодки упал. Вечером пили за твое здоровье. Вы, кстати, когда уезжаете? Мы уже в это воскресенье, а так хочется еще задержаться. Гид сказал, — он начинает говорить как в мистическом фильме: — что духи благоволят и тепло продержится до середины октября! А я обожаю местную рыбалку…
Он болтает еще некоторое время, а я начинаю мерзнуть. Ростислав резко выпускает мою ладонь, чтобы обхватить свою кружку.
Я сжимаю свою двумя руками.
— Что-то случилось? — спрашиваю полушепотом. — Я тебя обидела?
— Нет.
— Пожалуйста, не говори со мной в таком тоне, я начинаю паниковать.
— Ты пошла развлекаться, пока я был в клинике. Даже не знаю, как к этому относиться.
— Ты был в полном порядке, просто отсыпался. И… Я не развлекалась… вышла поужинать и немного выпить, потому что перенервничала.
— И не сказала мне.
— Я говорила. Говорила же, во сколько вернулась. Ты чего? Это была дружеская партия и всего одна. Я чуть не сошла с ума, так сильно волновалась.
— Нет, Рада, не говорила.
— Я уверена, что говорила.
— Ты вообще, умеешь переживать? У тебя есть сердце?
Он поднимается и отсаживается от меня.
Глава 24
— Духи, они уже здесь! — неожиданно громко выкрикивает гид. — Смотрите! — ударяет в бубен. — Они заплясали, предвещая нечто важное! Молчите и смотрите!
Поначалу ничего не происходит. Я вглядываюсь в черноту неба, пока не различаю бледные, едва незаметные переливы.
Не проходит и пары минут, как они становятся ярче. Изумрудные, фиолетовые, бирюзовые полосы начинают медленно струиться по небу, пока не заполняют все пространство над головой.
Тишина стоит абсолютная, я не слышу даже собственное дыхание. Зрелище настолько волшебное и невероятное, что в этот момент и правда кажется, что физики не существует, и перед нами настоящая магия.
— Посмотрите на озеро, — говорит гид почти шепотом.
Оказывается, водная гладь отражает все эти невероятные цвета. Испытывая восторг и трепет, я поднимаюсь и делаю несколько шагов вперед.
Здесь, между небом и землей, кажется, что сам космос накренился, и ты паришь в нем, став частью его бесконечности. Сердце бьется от восторга. Мурашки бегут по коже, я застываю как будто вне времени и пространства. Забываю о Ростиславе и его обиде, забываю о своем вынужденном вранье и проблемах. Я впервые не думаю ни о чем, и ощущаю покой.
— Духи — всюду, — шепчет гид. Тишина по-прежнему полная, и прекрасно слышно каждое слово. — Они танцуют на пиру, они шепчут и, если нужно, подскажут. Вы можете спросить у них все, что хотите. И поверьте, они ответят. Со всей искренностью. А еще, — он меняет тон на обычный, — можно загадать желание.
Воздух чист и прозрачен, я жадно вдыхаю его, любуясь природным чудом, а потом произношу беззвучно:
— Духи севера, если вы слышите, дайте какой-то знак. Вы вечны, но видели ли вы когда-нибудь столь глупую женщину? Которая потеряла и нашла, но совершенно не понимает, что теперь делать. Мои призраки ожили, и жизнь в дребезги вместе с сердцем. Я слепо неслась за ним на край севера, а найдя… окончательно запуталась. Я больше не могу быть его девочкой, готовой и в огонь, и в воду. Все поменялось. Дайте мне разума.