— Ладно, — ответила я. А у самой перед глазами маячила зловещая усмешка Слэппи. И в голове звучали слова из маленького дневника.
Это правда, решила я.
Болванчик может оживать. Болванчик — воплощение зла…
Когда я подъехала к дому, мама уже дожидалась меня на крыльце.
— Ты опоздала! — крикнула она, когда я слезла с велосипеда и подхватила рюкзак. — Ты помнишь, что тебе сегодня сидеть с близняшками?
Я напрочь забыла.
Я поспешила в дом.
— Ужин на столе, — сообщила мама. — Нам с твоим папой надо срочно ехать.
— Я сейчас, — отозвалась я. — Только рюкзак скину.
Я взбежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Влетела в комнату. Швырнула на пол рюкзак.
Я повернулась к двери. Остановилась. И ахнула.
— О не-е-ет, — простонала я.
Слэппи сидел на моем туалетном столике. В правой его руке я заметила открытый тюбик помады.
А потом прочла слова, выведенные на зеркале жирными красными буквами:
ГДЕ МОЯ НЕВЕСТА?
— Мама! Папа! — С воплями я скатилась по лестнице.
Они уже стояли на крыльце. Папа помогал маме застегнуть жакет.
Я распахнула наружную дверь.
— Я должна вам сказать… — начала я.
Мама обернулась.
— Кэти и Аманда уже за столом. Пойди убедись, что они нормально поужинали.
Они с папой поспешили к припаркованной на дорожке машине.
— Но мама! — закричала я. — Мое зеркало! Вы только посмотрите…
— Потом расскажешь, — перебила мама. — Из-за тебя мы и так ужасно опаздываем.
— Поговорим, когда вернемся, — пообещал папа, открыл дверцу автомобиля и сел за руль.
Мама поспешила вокруг машины к пассажирскому сиденью.
— На тебе ответственность! — крикнула она. — Я доверяю тебе, Джиллиан. Надеюсь, обойдется без неприятностей.
— Но… но… — заикалась я.
— Хоть одна неприятность, и вы втроем будете наказаны до конца жизни! — крикнула мама, залезла в автомобиль и захлопнула дверцу.
Я стояла в дверях, глядя, как машина сдает назад по дорожке. А перед глазами стояли слова, выведенные красной помадой на моем зеркале:
ГДЕ МОЯ НЕВЕСТА?
Когда автомобиль свернул за угол, я тяжело вздохнула и побрела в столовую. Кэти и Аманда сидели перед большими тарелками спагетти. Кэти накручивала на вилку огромный клубок спагетти. Аманда двумя пальчиками вытягивала из тарелки длинную макаронину.
С бьющимся сердцем я подошла к столу.
— Вы были в моей комнате? — спросила я сквозь зубы.
Аманда всосала макаронину. Кэти невинно посмотрела на меня.
— Когда? — спросила она.
— Вы сегодня были в моей комнате? — срывающимся голосом повторила я. — Вы посадили Слэппи на мой туалетный столик? Вы писали на моем зеркале?
Они нахмурились.
— Ты спятила, — сказала Кэти.
— Не ходили мы в твою дурацкую комнату, — добавила Аманда.
На этот раз я им поверила.
Они говорили правду. Дневник говорил правду.
Болванчик был живым! Кто-то все же прочел слова на листке бумаги.
— Я… я сейчас вернусь, — сказала я девочкам. — А вы сидите здесь и ешьте свой ужин.
Я повернулась и взбежала по лестнице в свою комнату.
Сидевший на туалетном столике с тюбиком помады в руке Слэппи уставился на меня.
Я сняла его со столика, отнесла к кровати и положила на спину.
Затем я полезла в карман его курточки, куда засунула клочок бумаги.
Мои пальцы обшаривали карман.
Я поискала в другом кармане.
Потом снова обыскала первый карман.
Не там. Не там. Не там.
Листок бумаги бесследно исчез.
Глядя на ухмыляющегося болванчика, я внезапно сложила всю историю воедино. Теперь я точно знала, что произошло.
Кэти и Аманда баловались с болванчиком. Они нашли листок бумаги. Прочли слова и вернули болванчика к жизни.
Они были в ужасе. В ужасе от того, что наделали. Слишком напуганы, чтобы рассказать маме и папе.
Девочки быстро поняли, каким злом был Слэппи. Они знали, что это по их вине он снова ожил. Они были слишком напуганы, чтобы говорить об этом. Слишком напуганы свалившейся на них бедой.
Я взяла болванчика в руки и уставилась в его круглые мрачные глаза.
— Это правда? — крикнула я. — Это правда, Слэппи? Мои сестры тебя оживили?
Стеклянные глаза таращились на меня. Перекошенный алый рот, казалось, насмехается надо мной.
— Это правда? — допытывалась я. — Это правда?
Схватив болванчика за плечи, я стала трясти его. Все сильнее и сильнее.
Его тяжелая деревянная голова подскакивала на плечах. Руки дико мотались вверх-вниз.
Я затрясла его еще сильнее. И еще сильнее.
Наконец, я остановилась. Дышала я с трудом, сердце стучало в груди.
— Я не позволю тебе разрушить мою жизнь! — проговорила я, задыхаясь. — Я не позволю тебе расправиться с моими родными!
Я кинула его обратно на кровать. Он пару раз подскочил и остался лежать неподвижно, слепо таращась вверх, голова вывернута, ухмыляющийся рот широко раскрыт.
Пытаясь успокоиться, я дошла до лестничной площадки.
— Вы там поели? — крикнула я.
— Да. Кушаем! — откликнулась из столовой Аманда.
— Где ты? Что ты делаешь, Джиллиан? — крикнула Кэти.
— Сейчас спущусь, — сказала я.
Я вошла в ванную. Прислонившись к раковине, поплескала холодной водой в пылающее лицо. Потом сполоснула руки.
Я вытирала лицо и руки большим банным полотенцем, когда внизу послышался грохот.
Такой громкий, что, казалось, весь дом затрясся.
В испуге я схватилась за края раковины. Снова раздался грохот. Где-то внизу.
Я выскочила в коридор.
И снова услышала грохот внизу. И полный ужаса крик.
Обе близняшки отчаянно голосили.
Я помчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз.
— Кэти? Аманда? Что случилось? — кричала я.
Задыхаясь, я влетела в столовую — и потрясенно вскрикнула.
Слэппи сидит за столом?
Слэппи?!
— Как… как он тут оказался? — пролепетала я.
И тут только мой взгляд упал на учиненный разгром.
Разбитые тарелки. Спагетти разлетелись во все стороны.
Стаканы с молоком опрокинуты. Красный соус капает со стен, с занавесок. Повсюду раскидан салат. Куча спагетти на ковре.
— Это он сделал! Он! — рыдали близняшки. И обе показывали на Слэппи.
Болванчик сидел на стуле, склонившись головой вперед. Одна его рука свисала вдоль туловища. Другая покоилась на столе в лужице томатного соуса.
Я перевела взгляд с болванчика на девочек, потом опять на болванчика.
— Когда?.. Как?.. — выдавила я. Слова застревали в горле. Мои ноги дрожали так сильно, что мне пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть.
Какой жуткий кавардак. Повсюду кучи спагетти. И эти красные пятна… и разбитая вдребезги посуда…
— Это он сделал! Болванчик! — кричала Кэти.
— Ты должна нам поверить! — умоляла Аманда.
Я уже верила им.
Болванчик безжизненно обмяк в кресле. Но как ему удалось незаметно спуститься сюда из моей комнаты?
Мои сестренки обожали подстраивать каверзы. Но никогда не заходили так далеко.
Что же мне делать? Что же предпринять?
Зазвонил телефон.
Я подскочила, напуганная громким звуком. Отвернулась от верещавших девочек, об болванчика, от чудовищного разгрома — и побежала в гостиную, чтобы снять трубку.
— Алло?
— Привет, Джиллиан. Это я.
— Мама?
— Все в порядке? — взволнованно спросила она. — У тебя запыхавшийся голос.
— Нет! — крикнула я. — Нет, мама, все не в порядке!
— А? Что?!
— Болванчик ожил, мама! — завопила я в трубку. — Вы должны ехать домой! Болванчик ожил! Он разбросал спагетти и… и… — я задохнулась.
— Джиллиан, прекрати! — скомандовала мама. — Прекрати сейчас же. Я в тебе очень разочарована.
— Но мама… — Мне отчаянно хотелось все ей рассказать. Но она осадила меня гневным окриком.
— Джиллиан, прекрати. Молю тебя. Никаких больше потасовок с близняшками. На тебе ответственность, Джиллиан. Пора бы и повзрослеть.
— Но… но… мама… — заикалась я.
— Ни слова больше, — отрезала она. — Я в тебе сильно разочарована. Мы с твоим отцом постараемся вернуться пораньше. Пока.
Она повесила трубку.
Я сглотнула. Сделала глубокий вдох. И поспешила назад в столовую.
Нужно запереть этого болванчика, решила я. Нужно запереть его, пока он не учинил новых разрушений.
В дверях я остановилась… и уставилась на опустевший стул.
— Где он?! — закричала я. — Что вы сделали со Слэппи?!
Кэти открыла рот, но не издала ни звука.
Аманда всхлипнула и помотала головой.
— Где? — вопрошала я. — Где болванчик?
— Он… он ушел! — наконец ответила Кэти шепотом.
— Не поняла? — воскликнула я.
Но тут же послышался тихий топоток. Топоток — а потом шарканье. С лестницы.
— Это он, — прошептала Аманда.
— Он идет наверх, — добавила Кэти. Они с Амандой испуганно переглянулись.
Я оцепенела.
И вслушивалась в тихое ТОП-ТОП-ТОП, когда болванчик поднимался по лестнице.
— Этого не может быть, — пробормотала я.
Я заставила себя действовать. Стрелой я пролетела через гостиную. Потом поднялась по лестнице…
И остановилась в дверях своей комнаты.
Слэппи сидел на моей постели. На его голове лежали оранжевые пряди спагетти, макароны свисали с плеч его спортивной курточки.
Мои взгляд упал на тюбик губной помады в его руке.
А потом я посмотрела на стену над кроватью, где он вывел все те же слова:
ГДЕ МОЯ НЕВЕСТА?
— Мы все наказаны, — сообщила я Харрисону, бродя взад-вперед по комнате и балансируя телефонной трубкой между плечом и подбородком. — Родичи так взбесились, что не стали с нами и говорить.
— Плохие новости, — пробормотал Харрисон.
Я бросила взгляд в окно. Чудесный погожий денек. Никакой тебе школы — учителя на конференции. А я никуда не могла пойти. И повидаться с друзьями.