Я вошла в столовую — и возмущенно закричала:
— Только не опять!
Близняшки посадили Мэри-Эллен на стул рядом с моим местом. Обе радостно хихикали. Они знали, как я ненавижу сидеть за ужином рядом с этой огромной, безобразной куклищей.
— Нам обязательно держать за столом эту гадость? — спросила я маму и папу.
Папа только плечами пожал. Он был занят — выдергивал из большого пальца занозу. Ему, видите ли, неохота надевать перчатки в столярке. Неудивительно, что он постоянно хватает занозы.
— Кукла тебе не мешает, — сказала мама. — Она никого не трогает.
— Мэри-Эллен не хочет сидеть рядом с тобой! — ухмыльнулась Кэти. — Потому что ты вонючка!
— Кэти, перестань! — прикрикнула мама. — Разве твоя сестра не водила тебя сегодня на представление? Будь к ней добрее.
— Представление тоже было отстойное, — пробубнила Аманда.
— Ешьте свои макароны с сыром, пока не остыли, — сказала мама. Я заметила, что перед Мэри-Эллен стоит отдельная тарелка с макаронами. Мама с папой такие же дурные, как и близняшки. Ну почему им нужно потакать Кэти с Амандой в любой их прихоти?
Мы приступили к еде. Я спросила папу, не мог ли бы он починить для Харрисона болванчика. Папа обещал посмотреть — после того, как разделается со злополучным кофейным столиком.
Мама расспрашивала близняшек о выступлении чревовещателя. Но они не обращали на нее никакого внимания. Они были заняты беседой с Мэри-Эллен.
Когда я попросила их передать соль, они и меня проигнорировали. Вместо этого они продолжали болтать с этой куклой.
Вздохнув, я повернулась к маме.
— Не могла бы ты заставить их перестать все время трепаться с этой куклой? Меня это с ума сводит!
— Сама-то с ящерицей разговариваешь! — возмутилась Кэти. — Только и делаешь, что говоришь с этой гадкой ящерицей.
— А Мэри-Эллен лучше ящерицы! — добавила Аманда.
— Я ПРОСТО ПОПРОСИЛА ПЕРЕДАТЬ СОЛЬ! — взревела я.
Кэти зажала уши ладошками.
— Прекрати орать, — захныкала она. — Мэри-Эллен не любит, когда орут.
— От этого у Мэри-Эллен болят уши, — добавила Аманда. — Извинись перед Мэри-Эллен, Джиллиан.
— Да. Извинись перед Мэри-Эллен, — подхватила Кэти.
— А-А-А-А-А-А-А!
Мое терпение лопнуло. С диким воплем схватила я Мэри-Эллен за голову — и воткнула лицом в стоявшую перед ней тарелку с макаронами.
После ужина я отнесла Слэппи наверх в свою комнату и села за домашку. Но никак не могла сосредоточиться. Я чувствовала на себе мрачный, холодный взгляд болванчика. И то и дело поглядывала на его кривую ухмылку.
Наконец, я повернула болванчика лицом к стене. Это немножко помогло. Во всяком случае, что-то я все-таки сделала. Затем я позвонила нескольким друзьям и поболтала с ними. После чего легла в кровать.
Но мне не спалось. Все думала о близняшках за ужином и как они меня выбесили. Они просто забодали уже меня с этой куклой.
Еще и мама с папой на меня наорали за то, что вспылила.
По-вашему, это честно? Я так не считаю.
Пришла пора расплаты, решила я. Пора им немножечко отомстить.
Сколько ночей я засыпала, пытаясь придумать достойную месть?
Я села. Сегодня ночью надо перейти к делу. Внезапно меня осенила идея. Я усмехнулась про себя.
Кэти и Аманда всегда оставляли свои кеды возле входной двери. А утром надевали перед тем, как отправиться в школу.
Я решила прокрасться вниз и связать их шнурки в один огромный узел. Я снова усмехнулась. Я мастерица вязать узлы. Я собиралась связать их шнурки таким количеством узлов, чтобы им ни в жизнь не распутать. Придется разрезать шнурки ножницами!
Знаю, знаю. Это был не самый великий план в истории. Да и не самая достойная месть за все, что они мне сделали.
Ну да лиха беда начало.
Я встала, расправила ночную сорочку и в темноте стала спускаться вниз, чтобы провернуть свой маленький трюк.
На полпути я остановилась. Мне послышался тихий стук. Поскрёбывание. Взвизгнули половицы.
«Кто это там внизу? — встревожилась я. — Неужели мама с папой еще не легли?»
Я смахнула со лба волосы. Цепляясь за перила, я преодолела остаток пути вниз.
Снова послышался тихий стук шагов и писк половиц в гостиной.
— Кто здесь? — прошептала я. — Кто там внизу?
Я заглянула в темную гостиную.
И увидела два глаза, глядящих на меня. Они вперились в меня, неподвижные, немигающие.
— Кто здесь? — повторила я, слова застревали у меня в горле.
Нет ответа.
Моя рука зашарила по стене, пока не нашла выключатель. Я включила свет.
И увидела Слэппи, сидевшего в кресле, закинув ногу за ногу. Руки его покоились на коленях.
— А? — Разинув рот, я уставилась на него.
И тут он прорычал:
— Ступай снова спать!
— Не-е-е-ет! — простонала я и зажала руками рот.
Болванчик заговорил!
Мое сердце заколотилось. Комната поплыла перед глазами.
Болванчик холодно смотрел на меня из кресла.
А потом я услышала хихиканье. И шебуршение за креслом.
— Убью обеих! — закричала я все еще дрожащим голосом.
Кэти с Амандой выскочили из-за кресла. Хохоча, они поздравляли друг друга и хлопали по ладоням.
— Ха-ха. Ну одурачили. Эка важность, — сказала я, закатывая глаза.
— Мы напугали тебя до смерти! — заявила Кэти.
— Ты всерьез подумала, что болванчик разговаривает! — подхватила Аманда.
— Может да, а может — нет, — проворчала я. — Нехорошо это. Чья идея?
— Мэри-Эллен сказала, чтобы мы тебя напугали, — ответила Кэти.
— Ты сунула Мэри-Эллен лицом в макароны, и теперь она тебя ненавидит, — добавила Аманда.
— Ничего, я ее тоже ненавижу! — закричала я. — Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Наверное, я совсем потеряла голову. Девочки вдруг перестали улыбаться. Неожиданно у них сделался испуганный вид. Они всегда рады устроить мне какую-нибудь каверзу. Но теперь, когда я впала в бешенство, они всерьез испугались.
— Джиллиан, можно тебе кое-что сказать? — спросила Кэти тоненьким голоском.
— Это важно, — добавила Аманда, напустив на себя торжественный вид.
— Нет! — крикнула я. — Ни за что! Никаких больше трюков!
Схватив Слэппи за талию, я сдернула его с кресла.
Большая деревянная голова болванчика запрокинулась назад. Его глаза уставились на меня. Внезапно они показались мне такими живыми… Как будто действительно могли меня видеть.
Такие живые и такие холодные.
Искривленные красные губы усмехались мне.
Я ощутила, как по спине пробежал холодок. Разве раньше он так улыбался?
Почему выражение его лица стало вдруг таким злым?
— Пожалуйста! Можно нам что-то тебе сказать? — взмолилась Кэти тоненьким голоском.
— Это недолго, — мягко добавила Аманда.
— Нет. Я уже сыта вашими выходками по горло, — отрезала я. — Идите спать.
С этими словами я отвернулась и побежала к лестнице, волоча болванчика за собой.
— Пожалуйста! — крикнула Аманда.
— Пожалуйста… — эхом подхватила Кэти.
Если б только я их послушала…
В понедельник в школьном кафетерии ко мне подбежал Харрисон.
— Ну что, твой папа починил Слэппи? — сходу осведомился он.
— У тебя арахисовая паста на подбородке, — сказала я.
Он вытер его рукой. После чего облизал пальцы.
— Фу-у, — простонала я. — Зачем ты это сделал?
Он пожал плечами.
— Люблю арахисовую пасту. — Он последовал за мной к столу. Я поставила поднос. Харрисон уселся напротив меня. — Так твой папа починил болванчика?
— Нет еще, — отвечала я. — Сперва он хочет закончить столик. А там и до болванчика доберется. — Я вздохнула. — Из-за Слэппи у меня уже полно проблем.
Харрисон поскреб свои темные волосы, отломил кусочек от моего шоколадного печенья и отправил в рот.
— Каких еще проблем?
— Близняшки уже вовсю разыгрывают меня с ним, — пожаловалась я.
На моем подносе лежали два ломтика пиццы. Харрисон взял один и начал жевать.
— Давай, не стесняйся, — съязвила я.
— Злые у тебя сестренки, — изрек он, с хрустом откусив большой кусок.
Я закатила глаза.
— Ты мне еще рассказываешь.
— Я тут думал, как ты можешь им отомстить, — сказал он, и глаза его засияли. — Так вот. Мы что-нибудь сделаем с этой огромной куклой-уродиной, которую они всюду таскают. Как бишь ее? Мэри-Маргарет?
— Мэри-Эллен, — сказала я и схватила второй ломтик пиццы, пока Харрисон и его не заграбастал.
— Можно, например, открутить кукле голову, — продолжал Харрисон. Обеими руками он изобразил соответствующие движения. — И набить червями. А потом обратно пришить.
— Недостаточно сурово, — сказала я. — Я бы предпочла вымазать эту куклу сыром и скормить ее стае голодных крыс.
— Слишком мягко! — засмеялся Харрисон. — А если налить в куклу воды? Или обстричь ее крысиные патлы и сказать близняшкам, что она лысеет?
— Недостаточно противно, — сказала я.
Харрисон доел пиццу.
— И это все, что ты взяла на обед? — возмутился он. — Я все еще есть хочу.
Ну а я все еще обдумывала всевозможные зверства, какие можно учинить с Мэри-Эллен. Но решила сменить тему.
— Харрисон, ты не забыл, куда мы идем после уроков?
Он разинул рот:
— Ты и я?
Я кивнула:
— Мы идем в волшебную лавку, помнишь? Там мы накупим различных штучек для нашего клоунского номера в субботу вечером.
Он скорчил брезгливую мину.
— Ага. Точно, — проворчал он, подперев рукой подбородок. — Наш клоунский номер.
— Ты обещал! — воскликнула я. — Это мое первое выступление на именинах, и ты обещал помочь.
— Я на самом деле не хочу быть клоуном, — недовольно протянул он. — Мне кажется, я не смешной.
— Ты смешной, — сказала я. — Особенно на вид.
Он даже не улыбнулся.
— Это одна из шуток, которые ты используешь на вечеринке? — хмуро спросил он.
— Нам нужно попрактиковаться, — сказала я. — Тогда мы будем смешными. Накупим в лавке кучу забавных штучек. Детишкам понравится.