— Возьмите. Когда увидите ее, отдайте и скажите, что я всегда буду помнить ее. Пожалуйста.
Павлов взял в руки измятый лист бумаги. На нем простым карандашом была изображена Кристина, причем рисунок был выполнен почти профессионально. Развевающиеся волосы, прищуренные проницательные глаза, тонкий изгиб бровей и чувственные губы, которые он так любил целовать, — да, это была она. Неужели Артур сам это нарисовал?!
— Надо же… Точь-в-точь, — зачарованно произнес Павлов. — Да у тебя талант, парень.
— Я давно рисую. Но это — самое лучшее из того, что у меня когда-то получалось. Если есть стимул, человек способен на многое. Правда?
— Наверное, ты прав. А теперь, Артур, возьми это. Только не обижайся и не восприми как подачку, — сказал Павлов, протягивая застывшему в изумлении мужчине пачку купюр. — Тебе это пригодится.
— Лучше отдайте Кристине, — попросил Артур, убирая руки за спину, будто Павлов мог насильно всучить ему деньги. — Но все равно спасибо. И знаете, что?
— Что?
— Я вижу, вы добрый человек.
Павлов молчал, не понимая, куда клонит Артур. Между тем тот вновь с опаской посмотрел по сторонам и с заговорщическим видом зашептал:
— Я скажу вам. Тот, кто меня бил по голове, был из милиции. Когда меня вытаскивали из машины, я сорвал у него маску и узнал его. Я получал паспорт в отделении милиции и видел этого человека.
— Кто еще об этом знает?
— Никто. Я хотел рассказать Кристине, но она куда-то пропала, а потом вообще уволилась. Понимаете меня?
— Думаю, что да. Сможешь описать его? Назвать его фамилию?
— Простите, я и так много сказал, — потупил взгляд Артур. — Извините, но я не знаю, кто это. Хотя вы сочтете меня сумасшедшим, но я уверен, что видел его в церкви. Он там работает, представляете? Папа не поверил мне, а я точно знаю. Я почти никогда не ошибаюсь, у меня отличная память на лица. Я даже Кристину по памяти нарисовал.
— Где эта церковь?
— У нас в районе всего две церкви. Одна на реставрации, а вторая… — Он снова схватился за голову, словно его мучила мигрень, и жалко улыбнулся: — Наверное, вы меня считаете психом, да?
— Если я отвечу, в твоем мировоззрении что-то изменится?
— Конечно, нет. Прощайте. Если увидите Кристину, скажите ей… скажите… Нет. Ничего не надо говорить, — вымученно проговорил Артур и торопливо скрылся в доме.
На пороге вновь появился его отец.
— Помощь нам не помешала бы, — сказал он, кивая на руку Павлова, в которой адвокат все еще держал купюры. — Моей пенсии ему на лекарство не хватает.
Артем молча протянул старику деньги:
— Прощайте.
— Всего хорошего.
Подходя к воротам, Павлов осторожно убрал рисунок Артура в папку.
Компромат
Как только Артем приехал в гостиницу, ему тут же позвонил Григорий:
— Привет. Ты не спишь?
— Не дождешься. Я надеюсь, ты звонишь не только пожелать мне спокойной ночи?
— Ага. В общем, я узнал кое-что интересное. Ты готов слушать? Предупреждаю, сообщу только общие факты.
— Я само внимание, Гриша.
— На жену Милещенко зарегистрированы четыре квартиры и коттедж. Три квартиры сдаются в аренду. У Бугрова в собственности две квартиры, два частных дома и земельный участок. Он не парился, все записано на него. Вопросы?
— Один, и самый главный. Кто продавцы? Прошу, пробей бывших собственников, Гриша.
— Никаких проблем. Да, тут еще… я буквально час назад беседовал с ребятами из Управления собственной безопасности, мне намекнули, что Милещенко в свое время был в разработке у ФСКН. Ты понял, о чем я?
— Интересно… Да, конечно, понял. Никогда бы не подумал, что у следователя СК было такое бурное прошлое.
— Теперь что касается Зорина, того самого следователя, который вел дело.
— Ты нашел его?
— Увы, Артем, он давно умер. Но я выяснил кое-что интересное, когда беседовал с родными. Они утверждают, что его уволили сразу после этого дела. Понимаешь меня? А Зорин, по словам бывших коллег, всегда отличался особой принципиальностью и неподкупностью.
— Как он умер?
— Утонул в бассейне. Вроде с сердцем плохо стало. Но его жена, то есть вдова, не верит в это, говорит, у него было отменное здоровье и плавал он лучше дельфина.
— Ясно, — произнес Павлов, про себя решив, что, в общем-то, ситуация запутывается еще больше.
— Какие планы на завтра? Я нужен?
— Я бы съездил на место, где все произошло. И еще мне нужно в одну церковь заехать. Поможешь?
— Пожалуйста. Только я пришлю своего паренька, он с тобой свяжется. В девять утра нормально?
— Это было бы замечательно.
— Хорошо. Если что, сразу звони. Спокойной ночи!
— И тебе добрых снов.
Пепелище
Пареньком, которого обещал прислать Григорий, оказался двухметровый мужчина лет тридцати с коротким «ежиком» на голове, и если бы Артем не знал, от кого он приехал, то решил бы, что это один из местных вышибал.
— Игорь, — представился мужчина.
Павлов пожал его руку, и они сели в темно-зеленый «Ниссан».
— Сначала к памятнику, — попросил Павлов.
— Легко.
Пока они ехали, мысли адвоката о загадочном убийстве клана Кнута вытесняла тревога за Кристину — из головы не выходил тест на беременность. Артем вспомнил, с какой настойчивостью она спрашивала о препятствиях, связанных с проведением полиграфа. Но ведь запрет касался женщин с беременностью второй стадии. Павлов покопался в памяти, стараясь вспомнить день, когда Кристина, возможно, забеременела.
Вроде все сходится.
Он подумал, что нужно ходатайствовать о назначении медицинского обследования Кристины и требовать изменения ей меры пресечения. Тот тест, который он вчера вынул из конверта, никак не мог использоваться как доказательство — неизвестно, каким образом она его вообще достала. Хотя ему было хорошо известно, что при наличии денег в тюрьме можно позволить себе все — начиная от мобильного телефона и заканчивая девочками легкого поведения, а некоторые задержанные вообще умудрялись выходить на свободу «в увольнение» на пару дней, а то и больше…
— Через пять минут приедем, — оторвал его от мыслей голос Игоря. Их «Ниссан» подъехал к развилке и свернул направо. Асфальтовая дорога закончилась, под шинами захрустел гравий.
— Сбавь скорость, Игорь, — попросил Павлов.
Он внимательно разглядывал местность. Слева тянулись однообразные поля, изредка встречались одинокие деревца. Справа начинался лес, и дорога проходила рядом с ним, некоторые ветви даже царапали крышу автомобиля. Они объехали небольшой холм, и неожиданно перед ними вырос памятник. Он располагался метрах в пятидесяти от леса и представлял собою огромную фигуру женщины со сложенными в молитве руками. За спиной — крылья, лицо преисполнено скорби, а глаза словно обвиняли.
— Говорят, это мать Кнута, — пояснил Игорь, видя, как внимательно разглядывает памятник Артем.
— Притормозите.
Машина остановилась, и Павлов вышел. Он посмотрел на лес и снова обратил взор на скульптуру.
— Куда идет эта дорога? — спросил он Игоря, который тоже вышел из салона.
— Никуда. Она упирается в берег — через два километра начинается река Ледянка. У Кнута не было здесь соседей. Ему нужен был полный покой, и сюда мало кто ездил по своей воле, Артемий Андреевич. Поэтому за этой дорогой он ухаживал своими силами.
Павлов подошел к каменному изваянию. У постамента стояли трехлитровые банки со свежими цветами. Он обратил внимание, что в букетах преобладали розы багрово-кровавого цвета. На доске с символичной трещиной-изломом вверху были высечены фамилии погибших.
«Лучшему другу от братьев», — прочитал Артем и обернулся, в который раз оглядывая взором окрестности.
Значит, те, кто напал на Артура, прятались в лесу. Адвокат зашагал к деревьям. Отсюда хорошо просматривалась дорога, и машину пиццерии, которой управлял Артур, наверняка стало видно сразу.
Это лишний раз подтверждало, что нападение на Артура было непреднамеренным. Откуда тем, кто намеревался расправиться с Кнутом, было известно, что сюда повезут пиццу? Машина Артура была им даже в подспорье — на ней они смогли беспрепятственно подъехать вплотную к дому, не вызывая лишних подозрений. А вот что было дальше — тайна.
Гости
Внезапно вдалеке послышался шум моторов. Вскоре из-за поворота появились два роскошных джипа.
— Во, опять едут, — сплюнул Игорь. — Поехали отсюда, Артемий Андреевич.
Они направились к машине, и тут один из джипов внезапно остановился прямо рядом с ними. Из автомобиля вышли трое мужчин. Все в темном, у самого старшего по возрасту солнцезащитные очки. Руки в карманах, смотрит вперед, на слегка небритом лице блуждает снисходительная улыбка, словно этому человеку постоянно приходится иметь дело с непроходимыми тупицами.
— Привет, парни. Че тут делаем? — развязно улыбнулся он.
— Отдыхаем. Природой любуемся. Воздухом дышим, — беспечно ответил Павлов. — Хороший тут воздух.
— Хороший, — согласился мужчина. — Только не надо мне про воздух втирать, ладно? Я, кстати, тебя где-то видел.
— Земля круглая, — добродушно улыбнулся Артем. — Кстати, на брудершафт я с вами не пил, так что прошу не «тыкать».
— Интеллигент? — Мужчина снял очки.
— Артемий Андреевич, нам пора, — позвал Игорь. Голос его звучал совершенно спокойно, но Павлов буквально кожей ощущал, в каком напряжении находится его помощник.
— Знали Кнута? — хрипло спросил второй мужчина и кивнул в сторону памятника.
— Нет. Но я знаю человека, который тоже пострадал в тот день.
— Это хто ж такой? — изумился третий незнакомец и шагнул вперед. В его руках был огромный букет красных роз. Из второй машины вышли еще двое в таких же темных джинсах и футболках.
— Это парень, которому проломили голову, а он всего-навсего вез сюда пиццу по заказу, — как можно миролюбивее ответил Артем.
Боковым зрением он заметил, как двое, вышедшие из машины, начали словно невзначай обходить его слева. Игорь сделал два шага вперед, вплотную приблизившись к Артему.