Григорий, судя по всему, понял, о чем думает Павлов, и сказал:
— Артем, что касается бригады Кнута. Поверь, народу фиолетово, каким образом она уничтожена. Помнишь фразу Высоцкого в фильме «Место встречи изменить нельзя»: «Вор должен сидеть в тюрьме! И народу без разницы, каким образом я посажу его!» Ты думаешь, другие не догадываются, что это все Бугров устроил? Но они были готовы закрыть глаза на эту опасную игру. А теперь приезжаешь ты, и я собираю компромат на бывшего начальника ГУВД и его подчиненного, которые в настоящее время занимают высокие посты…
— Гриша, если ты волнуешься о своих источниках информирования, то уверяю тебя, ничто нигде не всплывет, где было бы упоминание о твоем имени. Это я тебе гарантирую.
— Думаю, такому человеку, как ты, можно верить, — улыбнулся Морозов.
— И последняя просьба…
— Не говори «последняя». Сразу вспоминаю фильмы про Гражданскую войну, когда перед расстрелом белогвардейцев спрашивали о «последней воле».
— Хорошо. Мне нужна информация на этого человека. Кое-что я узнал сам, и результаты показались мне странными. Сделаешь?
Григорий забрал из рук Артема листок с мелко исписанным текстом и фотографией.
— Чем смогу — помогу.
— Да, Гриш, вам, случаем, уборщица в управление не нужна?
Фээсбэшник округлил глаза.
— Артем, ты непредсказуем! Я сначала было подумал…
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись, потом Павлов положил перед ним телефон Боженовой.
— Очень ответственная тетка. Возьми, не пожалеешь.
— Ладно, разберемся. Если у нас не получится, найдем, куда пристроить… Ну, мне пора, извини, спешу. Рад был познакомиться. Тебя проводить завтра на самолет?
— Не стоит, я сам.
— Не упорствуй, бензин-то все одно казенный. Я Игоря пришлю. Он от тебя в восторге. Правда, ты его тоже успел кое-чем нагрузить, а? — снова засмеялся Григорий.
— Я тебе обязан, Гриша, — сказал Павлов на прощание, но Морозов только махнул рукой:
— Сочтемся, адвокат. Мой тебе совет — береги себя. У меня такое ощущение, что ты намеренно лезешь в осиное гнездо. И, кажется, ты его разворошил.
«Причем твоими руками», — внезапно подумал Павлов, расплачиваясь за обед. Машина, на которой он приехал сюда, все еще ждала его.
— В гостиницу, — сказал Артем. Ему не терпелось узнать, что на той флеш-карте, которую передал ему Одессит.
Он пытался анализировать полученную информацию, строя из нее вероятные выводы и умозаключения, но все его мысли, словно красным жирным маркером, перечеркивало всего одно слово. Точнее, имя.
Кристина.
КРИСТИНА.
Каким боком она здесь? При чем тут какой-то нож с ее отпечатками? Артур был влюблен в нее, это как пить дать. Отец Алексей тоже что-то знает о ней и пытался неуклюже скрыть это, Павлов четко зафиксировал его замешательство. Он уже имел представление о том, что здесь произошло, но именно Кристина, та, из-за которой он прилетел сюда через всю страну, никак не вписывалась в эту схему. Эдакий сложный пазл, который ни в какую не желает вставать в свое гнездо и завершить общую картину. Призрачный аутсайдер, человек-фантом.
Артем вспомнил о своей просьбе Григорию и на секунду испытал угрызения совести. Но иного выхода у него просто не было. Не обладая информацией, невозможно помочь человеку. И она его поймет.
Обязательно поймет.
ЧП
Информация о смерти женщины в СИЗО быстро прокатилась по многочисленным каналам пенитенциарной системы, дойдя до самого верха, и к тому времени, как уже посиневшую Дину выносили из камеры в труповозку, в изолятор уже мчалась группа инспекторов для проведения проверки инцидента.
Когда об этом узнал Милещенко, он сначала решил, что это какое-то неудачное совпадение, но потом стало известно, что умершая предположительно ела продукты, предназначенные… Ясновой. И эти продукты передала не кто иная, как сотрудница клуба «Олимп». Вот только непосредственно с передачей непонятная ситуация выходила: якобы к этой девчонке приехал какой-то сотрудник в форме, долго ее расспрашивал о Кристине, после чего предложил собрать для Ясновой посылку с едой. И Милещенко готов был спорить на что угодно, что знает имя человека, стоявшего за всем этим.
Бугров. Вот сукин сын, значит, решил на беспредел пойти?!
Он сделал еще два звонка и, убедившись, что к Марине (та самая девушка) действительно приходил кто-то из полицейских, снова набрал номер Бугрова. Однако его мобильник молчал, и разъяренный полковник позвонил в приемную.
— Дмитрий Олегович просил не беспокоить, — вежливо ответил приятный женский голос. — Он на совещании. Ему что-нибудь передать?
— Пусть срочно позвонит Милещенко, — прорычал Владимир Яковлевич. — Скажите, что вопрос чрезвычайной важности!
Девушка уверила взбешенного полковника, что обязательно передаст Бугрову его просьбу.
Генерал позвонил лишь спустя час.
— Я же говорил, чтобы ты оставил меня в покое, — злым и в то же время уставшим голосом заявил Бугров. — Что тебе от меня надо, полковник?
— Ты, случаем, не ошибся адресом? Кристина жива-здорова! Это тебе ни о чем не говорит, старый кобель?! — прошипел Милещенко, выплескивая на собеседника скопившуюся ярость и раздражение.
— Жива? — тупо переспросил Дмитрий Олегович. — Подожди, я перейду к другому телефону.
Пока он шуршал проводами, матерясь вполголоса, Милещенко с силой сжимал запотевшую трубку, да так, что костяшки его пальцев побелели.
— Что случилось? — раздался наконец уже более спокойный голос Бугрова. — Разве она должна была умереть?
— Не придуривайся, у тебя это плохо получается! Я хочу тебе сказать, что ты не на того напал! Ту «шнягу», что передали для Ясновой твои «шестерки», слопала другая девка, она же и окочурилась. Понятно теперь? Промашечка вышла, товарищ генерал! — Слыша в трубке, как дыхание Бугрова стало хриплым и прерывистым, Милещенко продолжил кипятиться: — Ишь, чего учудил! Думал, Яснова откинулась, значит, ты хвост и распушил? «Записывайся на прием», — передразнил он Бугрова.
— Я не понимаю, о чем ты, — сказал генерал, но Милещенко почувствовал, как голос его дрогнул.
— Ты, я смотрю, вконец отупел после войны, — сказал он, на этот раз не так эмоционально. — Уже черное от белого отличить не можешь. Очнись, ты не на фронте, генерал! Или тебе снайперы везде мерещатся?! Думал, тебе все с рук сойдет? Так вот, ни хрена! И ставки повысились, Дмитрий Олегович. О новых условиях сообщу дополнительно.
— Постой, Володя… Что все это значит?!
— Это значит, что я с тобой свяжусь. А у тебя осталось два дня на размышления. Потом от тебя уже ничего не будет зависеть.
— Во… — начал было Бугров, но полковник уже бросил трубку. Нет, ну надо же?!
— Потявкай у меня, — процедил Милещенко. — Я тебе все зубки вырву и присоски взамен вставлю, чтобы клиенты не жаловались.
Заложник
Ровно в шесть утра Артему в номер позвонили. В дверях стоял Игорь.
— Я думал, вы спите, — сказал он, с удивлением глядя на полностью собранного Павлова.
— У нас еще есть пятнадцать минут?
— Все полчаса, — заверил адвоката Игорь.
— Тогда по чашке чаю. Ты какой предпочитаешь?
— Черный, без сахара.
— Проходи.
Через минуту они, обжигаясь, отхлебывали чай.
— Я кое-что узнал по вашей просьбе, Артемий Андреевич, — произнес Игорь.
— Правда? Честно говоря, не ожидал, что ты возьмешься так быстро… Ну, я с нетерпением слушаю!
— Бугров и будущий настоятель, то есть отец Алексей, долгое время служили вместе, — поставив чашку на блюдце, начал Игорь. — Этот батюшка в свое время назывался Мысковым Алексеем Ивановичем, 1963 года рождения. У него были жена и сын. Жена умерла еще в 2003 году — просто не проснулась, остановка сердца. Сын уехал в Иркутск, там теперь с семьей живет. Теперь главное. Мысков служил в Чечне, во время второй войны, именно тогда, когда служил и Бугров. После окончания войны Бугров вернулся домой, то есть сюда. О судьбе Мыскова долгое время было неизвестно, пока случайно не появилась информация, что его захватили в плен.
Артем даже отставил в сторону чашку, с жадностью впитывая каждое слово оперативника.
— В прессе прошла статья, что вот, мол, боевики требуют за русского офицера деньги, причем не такие уж и большие, а у нашего государства нет средств для его освобождения. Позор, и все такое. Потом неожиданно деньги нашлись, это был какой-то благотворительный фонд, созданный афганскими ветеранами. Мыскова выкупили, и он возвратился домой…
— Я правильно понимаю, что деньги нашел Бугров?
— Вы, как всегда, правы. С тех пор Мысков работал бок о бок с Бугровым, как преданный пес. Хотя, судя по всему, ему не очень-то нравилось работать в этом качестве.
— Ты намекаешь, что Мысков чувствовал себя обязанным Бугрову и при первой удачной возможности мечтал, так сказать, «соскочить»? — выдвинул версию Павлов.
— Я тоже об этом думал. Вот, здесь все, — произнес Игорь, передавая адвокату стопку листов в прозрачной папке.
«Тогда все сходится», — подумал про себя Артем и, бросив взгляд на часы, сказал:
— Пора.
Когда они приехали в аэропорт, погода была куда непривлекательнее, нежели в день прилета. Небо затянуло унылыми тучами, вяло накрапывал дождик.
— Игорь, я у вас с Григорием в долгу. Звоните по любому вопросу, буду рад помочь, — пообещал Артем.
— Ерунда, Артемий Андреевич.
— Артем. Для тебя — Артем.
— Хорошо, Артем. Я был рад с вами работать. С другой стороны, это даже полезно — всегда интересно проверить собственные силы.
Они обнялись, как старые друзья.
— Удачи, — сказал на прощание Павлов, и Игорь, подняв в воздух руку со сжатым кулаком, зашагал к своему «Ниссану».
Артем долго смотрел ему вслед. Сказать, что он был приятно удивлен тем приемом, который ему оказали в этом городе, значит не сказать ничего. И тот объем информации, который он получил всего за двое суток, превысил все его ожидания. Адвокат посмотрел на табло вылетов. До начала регистрации еще осталось десять минут, и он хотел полистать свежую прессу, когда неожиданно зазвонил его телефон. Это был Кирилл Лежненко, начальник шакровской колонии.