– Глупости! Я заплатил за возможность выиграть в два раз больше, чем стоят эти бусы, – восклицает герцог. – Но они тебе так понравились, приятно видеть в твоих глазах радость, а не одно лишь недоверие к моей персоне.
– Я, – поджимаю губы, не зная, как выразить все, что у меня сейчас внутри. История с договором, принуждением участвовать в фарсе и прочем на этой ярмарке отошла на второй план. И мне вдруг становится стыдно, – я, – делаю еще одну попытку высказаться, но она снова неудачная.
– Александра, – герцог нежно поправляет мои волосы, так, словно мы и впрямь пара, от этого щемит сердце, – я все понимаю, не нужно. Идем, нам пора возвращаться, ужинать будем дома, таверны в этой части города не для леди, к тому же у тебя начинают темнеть волосы, маскировка спадает, нам лучше поторопиться, если не хотим произвести фурор.
– Да, конечно, ты прав.
Мы торопимся на выход с ярмарки, а я никак не могу перестать думать о том, какая же я была одинокая в прошлой жизни, что так реагирую на простое участие. И не только я, прошлая Александра была такой же одинокой и несчастной. Откуда–то я это точно знаю.
«Я просто обязана быть сильной и счастливой ради нас обеих!» – даю сама себе напутствие.
И сразу становится легче дышать, а дракон вновь становится просто драконом, подельником, ввязывающим меня в свои дела.
Путь обратно до дома занимает меньше времени, как это обычно и бывает, когда уже знаешь дорогу.
– Спасибо вам большое, это был чудесный день рождения, – снова перехожу на «вы», так легче дистанцироваться от щемящего чувства внутри меня, что так и норовит расцвести рядом с герцогом. – Не ожидала от вас такого участия в моей жизни, если честно.
– Думала, я использую твой праздник в своих целях, да? – проницательно догадывается Джеймс. – Поведу в центр города, дабы продемонстрировать всем и каждому, что у меня появилась официальная невеста, и я теперь идеальный заботливый жених?
– Были некоторые подозрения по этому поводу, – не скрываю.
– Не одна ты умеешь удивлять, Александра, – произносит герцог, обхватывая мои запястья, от чего вновь просыпаются мурашки на коже, а в груди разливается трепет в предвкушении чего–то хорошего.
Не знаю, что было бы дальше, но нас грубо прерывают, ко мне решил пожаловать нежданный гость:
– Александра?! Это что еще такое! Ты всего сутки одна, а уже позоришь меня?!
Глава 27
Карстен. Это он пожаловал, когда его никто не ждал. Не думала, что «дорогой родственник» решит проведать воспитанницу так скоро. Неужели он и впрямь не плохой, как его супруга и мой бывший жених? Неужели совесть мучила, переживал, как добралась бедная неприспособленная к самостоятельной жизни девушка? И даже довольство мне привез?
Мне становится стыдно, нельзя видеть во всех окружавших Александру врагов, должен ведь кто–то быть нормальным, совестливым.
– Здравствуйте, как ваш несчастный случай на фабрике?
Выбираю быть вежливой и участливой, предпочитая пока что игнорировать претензию Карстена.
«А ведь если бы не тот несчастный случай, опекун довез бы меня до дома, я уверена. И тогда не было бы встречи с Джеймсом», – приходит мне на ум интересная мысль.
– Спасибо, разобрались, все закончилось лучше, чем могло бы, – сбавляет обороты Карстен, когда я не реагирую на его обвинения.
Возможно, я не зря даю ему шанс?
– Вы привезли довольство? Переживали, как я тут устроилась, не потерялась ли в лесу, да?
Вновь атакую опекуна вопросами, не даю ему начать собственную атаку и предупредительно сжимаю руку Джеймса, чтобы не вмешивался. Мужчины в этом мире отчего–то недооценивают женщин, не дают им и шанса решить проблемы самостоятельно.
– Эм, – тушуется на мгновение Карстен, ни черта он не переживал, что я и впрямь могу заблудиться, его следующий вопрос лишь подтверждает мое новое предположение, – в каком лесу, если ты ехала через поле?
Нет, я не ошиблась в первичных суждениях, Карстен ровно такой, какой есть. День рождения, устроенный для меня драконом, побудил искать доброе и светлое в людях.
– В обычном, – тяжело вздыхаю, – это уже не имеет значения. Так зачем вы явились, если не для того, чтобы убедиться, что я не потерялась? Хотя бы положенные мне деньги привезли?
Мне ни капли не стыдно прямо говорить о довольстве. Пусть другие дамы стесняются, а мне надо как–то жить. Сегодня дракон меня накормил, а завтра он может передумать. Девушка не должна быть слишком зависимой от мужчины, она должна уметь выжить в одиночку.
– Тебя только это волнует? – опекун пытается изобразить оскорбление. – Ты первые сутки одна, а ведешь себя распутно! – он, конечно, намекает на стоящего рядом со мной Джеймса.
Дракон больше не может молчать, он делает шаг вперед и заговаривает:
– Полегче в выражениях, вы оскорбляете мою невесту, – герцог прищуривается, и от него начинает веять холодом, но не ласковым, какой я порой чувствую на себе, а злым и агрессивным. – Представьтесь! Хотя я уже догадываюсь, кто передо мной, вы обобрали Александру! Обманули и лишили положенного наследства!
Досадливо морщусь, теперь масштабного выяснения отношений не избежать. Вроде как заступничество Джеймса должно греть мне душу, ведь он ведет себя как настоящий мужчина, а не как тот же гнусный Гарольд, и оно греет! Правда, греет.
Вот только опекун и его семья теперь снова могут вцепиться в меня, заинтересоваться моей жизнью тут. Я не знаю местных законов, но почему–то мне кажется, молодой девушке редко по–настоящему предоставляют бразды правления собственной жизнью.
– Вы, наверное, явились за каретой, да? – осеняет меня, и я тороплюсь вклиниться между драконом и Карстеном, несмотря на то, что это невежливо. Может быть, еще удастся погасить конфликт в зародыше. Я категорически не хочу пускать опекуна в дом. – Конечно, Ингрид очень нравится этот экипаж, я понимаю, я вам с удовольствием его отдам. Куда мне тут ездить? Я и пешком могу пройтись.
Дергаюсь вперед, чтобы открыть ворота и выпустить лошадей, но моя уловка не срабатывает. Дракон собственнически прижимает меня к своему боку, молчаливо останавливая, а в глазах Карстена на это действие герцога просыпается настоящая ненависть. Я и не думала, что он способен на подобные эмоции.
– Как ты смеешь меня позорить, девчонка, – чеканит он каждое слово, вкладывая свою ярость, а мне вдруг становится неуютно. – Ты сейчас же возвращаешься со мной обратно в поместье. Раз не можешь держать свою натуру в узде, будешь и дальше узницей пыльной библиотеки!
«Какую натуру? – недоумеваю про себя. – Это он меня изящно обозвал девицей легкого поведения?»
Но я не успеваю как следует оскорбиться, все еще удивляюсь, а дракон уже реагирует. Он отпускает меня и стрелой подскакивает к Карстену, одной рукой хватает того за грудки и приподнимает над землей, словно тот ничего не весит.
Сказано, дракон, обычный человек на его фоне выглядит жалкой ошибкой эволюции.
– Немедленно извинись перед моей невестой, иначе сгниешь в темнице за свой длинный язык, – разъяренно шипит Джеймс.
А глаза Карстена медленно круглеют, эмоции на его лице отражаются так ярко, что я почти способна угадать скачущие мысли опекуна, и их направление мне совсем не нравится.
Глава 28
– Простите великодушно, ваша светлость, не признал в первый момент, редко бываю на балах, сами понимаете, куда мне, – тут же принимается лебезить Карстен. Выглядит это по меньшей мере жалко, учитывая то, что его по–прежнему держит Джеймс, а ноги опекуна болтаются в воздухе, как две бесполезные палки. – Я ведь не со зла на Александру, вы поймите, я ведь исключительно с заботой. Девочка жила всю жизнь под присмотром, а тут у нее началась самостоятельная пора. Свобода кому угодно может вскружить голову! Понимаю, ей сегодня исполняется двадцать один год, не юная уже давно, в удаленных провинциях ее бы и вовсе посчитали старой девой, непригодной для семейной жизни, – Это он меня так оскорбил? – Но что я могу, девчонка сама не проявляла интереса ни к чему, не хотела учиться, все сидела и вышивала в библиотеке!
Слова Карстена мне неприятны. Даже сейчас, получив мое наследство, оправдываясь перед Джеймсом, он стремится очернить меня, выставить в худшем свете. Если даже прошлая Александра не проявляла большого интереса к жизни, так кого в этом винить? Она потеряла родителей, наверняка контролировавших каждый ее шаг, пусть контроль и был обусловлен заботой. А опекуны небось сами засунули ее в библиотеку и наказали вышивать, как добропорядочной леди.
И она вышивала, отрабатывала свою роль, слушалась, подчинялась, ведь иначе как? Она не могла сама выбирать, не могла руководить этой жизнью, во всем полагалась на тех, кто рядом.
– Вы так говорите, словно кротость и любовь к рукоделию – плохие черты для леди, – усмехается Джеймс. – И вы уж определитесь, то Александра у вас «натуру свою сдержать не может», а то глаз от вышивки не поднимает. Вы словно о разных людях говорите, не находите?
– Так и я о том же, ваша светлость! – Карстен округляет свои глаза. – Девчонка всех нас мастерски обманывала все эти годы! Обводила вокруг пальца! Наверняка ее мать окрутила благородного Гектора Личиа, моего покойного кузена, я всегда подозревал это, а уж после их трагической гибели и подавно! Мне не к кому было обратиться за правосудием, но мой долг предупредить вас, как внука нашей любимой королевы, да пребудет она еще не один век на троне. Не знаю, что вас связывает с Александрой, но я вас уверяю, не стоит, она не та, какой кажется.
Ничего себе, Карстен решил и родителей приплести, вот только зачем? Для чего пытаться окунуть меня в грязь больше, чем он уже сделал? Передумал и решил еще и дом в Бербидже занять?
Хотя нет, скорее всего просто испугался гнева королевского внука. Не думаю, что Карстен воспринял всерьез заявление о том, что я невеста дракона, но то, что он за меня заступается, игнорировать невозможно.