ой.
– А вы не знаете адреса энтих мест? – спросила Подыль.
– Прямо сейчас не совсем ясно, где он будет жить, поэтому держать связь пока трудно. Так что постарайтесь думать, что отсутствие новостей – это уже хорошие новости, и подождите, пока он сам не объявится.
После встречи с господином Но Подыль откладывала по доллару с каждой своей зарпаты и добавляла их к пожертвованиям госпожи Кесон. А еще каждую ночь говорила Чонхо и себе:
– Чонхо, знаешь, насколько выдающийся человек твой отец? Он уехал заниматься важным делом! Нам с тобой тоже нельзя раскисать! Мы должны быть тверды духом! Жить и ждать бодро папу, пока он не приедет!
Уже через месяц ей предстояли роды. Подыль считала, что трудно будет рожать ребенка в отсутствие Тхэвана, и уже начала сожалеть и беспокоиться, что не сможет работать несколько дней.
– Брось эти разговоры! Я найму на неделю человека, так что будь спокойна! – говорила ей госпожа Кесон.
После рождения Чонхо она отдыхала три недели, но сейчас даже одна неделя казалась непозволительной роскошью. Поэтому Подыль решила хотя бы сейчас, до родов, побольше поработать. Когда она долго сидела, тело болело так, что казалось, таз ее провалится и спина расколется. В тот день девушка, уложив Чонхо, тоже вернулась за швейную машинку. У нее оставалась не законченная днем работа.
Погрузившись с головой в шитье, Подыль не заметила, что кто-то зашел в магазин. Тень опустилась на рабочее место Подыль, и она, обернувшись, удивилась так, словно увидела призрак. Перед ней с огромной сумкой стояла Хончжу. Они встретились впервые после того, как несколько месяцев назад наговорили друг другу гадостей. Ни Сонгиля, ни Токсама видно не было, поэтому Подыль заглянула за ее спину, но нет – Хончжу была одна. Стоило Подыль взглянуть на подругу, как сердце у нее упало.
– Что случилось? В такое-то время! Садись! Садись же!
Подыль неловко встала и, потянув к себе, усадила Хончжу. Стоило Подыль ее тронуть, как Хончжу пристала к ней, словно пушинка. Дрожащей рукой Подыль подала подруге кружку воды. Было видно, что ей было сложно даже сделать глоток.
– Ты что… сбежала? – осторожно спросила Подыль, оценив внешний вид подруги.
– Сбежала не я, а Чо Токсам, – ответила Хончжу, улыбаясь будто сумасшедшая.
– Что? Куды? А как же Сонгиль?
На вопросы Подыль подруга вздохнула и сказала:
– Он взял Сонгиля и уехал в Чосон. Он предлагал мне тоже поехать, но я отказалась.
– Но он же вернется? Было бы здорово повидаться с родными, отчего же ты с ними не поехала?
Поехать с мужем и детьми в Очжинмаль, чтобы повидаться с семьей, было мечтой Подыль, которую она лелеяла с того момента, как решилась на брак по фотографии.
– Нет, он не вернется. Он уехал туды насовсем. А ежель я поеду в Чосон, то мне придется жить на правах его наложницы.
После этих слов Подыль тоже тяжело опустилась на стул перед швейной машинкой. Оказалось, что Токсам не вдовец и что в Чосоне у него есть жена, которая растит его детей и ухаживает за его родителями. У него пять дочерей, поэтому он женился по фотографии, чтобы родить сына, пока совсем не состарился. Как только у него родился наследник, он решил вернуться. Он вел себя очень бережливо и сказал, что на скопленные деньги купит землю.
– У энтого хитрого негодяя должно быть очень много денег, ведь он тайком от меня заложил их везде под проценты!
Хончжу не хотелось возвращаться в Чосон, который она покинула вдовой, в качестве наложницы. Хоть Токсам и сказал, что родившая ему сына Хончжу самая лучшая и что он по приезде разведется с женой, вряд ли он смог бы так поступить с семьей, которая его ждала больше десяти лет. Но самое главное – что она совсем не любила этого Токсама.
– Как земля носит таких вот гадких людей? Ты все правильно сделала! Молодец, что не поехала! Но сможешь ли ты теперича жить без Сонгиля?
Твердый голос Подыль дрогнул, когда она стала говорить о ребенке. До того как прозвучал ответ, Хончжу выглядела так, словно находится при смерти.
– Уже пять дней, как я его не видела, видишь, не умерла, – губы Хончжу едва шевелились. – Подыль, прости меня! Мне больше некуда было идти!
– Подруга, о чем ты говоришь? Тебе нужно было прийти ко мне, куды бы ты еще пошла? Молодец, что пришла!
Без умолку говоря что-то Хончжу, Подыль провела подругу в дом. Узнав о ситуации Хончжу, госпожа Кесон тепло утешила девушку.
– Я прекрасно понимаю, сердце матери болит за ребенка. Так что оставайся у нас, пока не успокоишь душу!
Той ночью Подыль уложила Чонхо с краю, а сама легла возле Хончжу. Вместо бесконечных разговоров комната наполнилась тяжелыми вздохами подруг. К этим звукам добавлялось тихое дыхание Чонхо. А что, если бы у нее не было Чонхо, думала Подыль. Ребенок – это не муж. Если без Тхэвана она еще как-то могла прожить, то не будь у нее Чонхо, сил и смысла жить тоже не было бы. Боль Хончжу, у которой забрали сына, была, наверное, такой, словно у нее вынули сердце. Нащупав во тьме руку подруги, Подыль крепко ее сжала.
Радуга над Вахиавой
Хончжу дни и ночи проводила в маленькой комнате, похожей на пещеру, и съедала ровно столько, сколько нужно было, чтобы не умереть с голоду, и только после того, как Подыль ее отчитывала. Понаблюдав за этим три дня, госпожа Кесон сказала сидящей в углу Хончжу:
– Разве можно разрушить родственные узы? Даже если дитя, которое ты родила, умрет, оно все равно будет твоим ребенком. Сын непременно станет искать свою мать!
От этих слов Хончжу расплакалась. Она колотила себя в грудь, билась в попытке унять страдания и рыдала:
– Я бросила своего Сонгиля! Ужли после такого он станет искать свою мать? – плакала Хончжу, спрашивая госпожу Кесон, хватаясь за нее словно за соломинку.
– Даже если твой ребенок не подле тебя, ты по-прежнему мать! Даже если малыш далеко, он живет с материнской энергией. Сонгиль будет думать о тебе и наберется твоей силы! – жалела Хончжу госпожа Кесон.
Проплакав пять дней, Хончжу объявила:
– Я соберусь с силами и буду зарабатывать деньги! Я могу делать все что угодно! Позвольте мне здесь ночевать еще какое-то время!
– Оставайся сколько нужно! Для начала можешь поработать в прачечной. Что скажешь? Мне как раз нужен будет человек, когда Подыль родит, поэтому ты можешь взять на себя ее обязанности!
Поблагодарив женщину, Хончжу тут же приступила к работе. Она стирала, пока не опухали руки, и обжигала ладони при глажке. И даже стала шить – занятие, которое она так не любила и к которому у нее не было таланта, – обкалывая иглой пальцы. Казалось, что она из последних сил старается забыть потерю ребенка.
– Подруга, отдохни немного! Упадешь! – переживала за нее Подыль.
С виду казалось, что Хончжу вернула прежнюю живость, но по ночам девушка по-прежнему начинала тихо плакать, а Подыль молча переживала боль вместе с подругой.
– Подыль, когды ты родишь, не хочешь со мной открыть магазин? У тебя такой талант к шитью, мы могли бы открыть ателье. Что думаешь? Обустройство я возьму на себя!
Когда Хончжу впервые об этом заговорила, Подыль посчитала, что такую идею даже рассматривать нельзя. В первую очередь ей было жалко госпожу Кесон, которая позаботилась и о ней, и о Хончжу.
– В следующем месяце я получу деньги от товарищества, ну а еще у меня есть сбережения, которые мне оставил Чо Токсам. Приобретем небольшое местечко, поставим швейную машинку и начнем!
У Подыль тоже собралось почти сто пятьдесят долларов. Эти деньги она упорно копила с месячной зарплаты в двадцать пять долларов, отправляла по одному доллару на благотворительность, а остальное экономила как могла. Подыль хотелось открыть магазин, когда возвратится Тхэван. Каждую ночь она думала, какой это будет магазин, и унимала тревогу, представляя, как они с мужем работают бок о бок целыми днями.
– Было бы здорово, но как мы скажем об энтом госпоже Кесон? Мы же многим ей обязаны… – сказала Подыль. Поработав в прачечной, она ясно поняла, что держать свою лавку будет прибыльней.
– То бишь ты согласна? Тогда я сама погуторю об энтом с госпожой Кесон.
Хончжу, которая унималась, лишь когда озвучивала то, что давно хотела сказать, поведала о своих планах госпоже Кесон. Стоявшая рядом Подыль все переживала, что женщина посчитает их неблагодарными. Однако госпожа Кесон неожиданно обрадовалась.
– Если вы задумали открыть мастерскую, то примите все это в наследство. Здесь есть постоянные клиенты, так что это куда лучше, чем начинать с самого начала. Если вы займетесь и прачечной, то будет легче привлечь клиентов в пошивочную мастерскую! Муж давно предлагал отойти от дел. Да и у меня уже все тело болит, не могу работать! Мы переедем к сыну в Гонолулу, будем жить там и присматривать за внуками!
Она также пообещала связать их с хозяином лавки, чтобы перезаключить договор.
Заплатить нужно было лишь за оборудование: швейную машинку, паровой утюг, велосипед и еще кое-что по мелочи. Такое хозяйство было вполне сносным, поэтому лучших условий им было не найти. К тому же у прачечной было более пятидесяти постоянных клиентов из солдат, каждый из которых платил по четыре доллара в месяц. Подыль и Хончжу посовещались и подписали договор. Ежемесячная аренда составила семьдесят долларов, а издержки на содержание прачечной и общие расходы должны были обойтись в пятьдесят долларов. Даже если они наймут рабочего для стирки, то постоянных клиентов будет вполне достаточно, чтобы остаться на плаву. Девушки каждую ночь планировали будущее и совсем потеряли сон. В отличие от ситуации с обувным магазином, на этот раз у Подыль будут проверенные клиенты и проворная Хончжу.
Супруги Кесон решили, что уедут после того, как Подыль родит ребенка и оправится после родов. Тем временем, научившись кататься на велосипеде, Хончжу смотрела за господином Кесоном и привыкала к сбору белья на стирку, к доставке и ведению дел. Она вышла из всех политических организаций и перестала ходить в церковь.