Ксения: «Вы с Игорем договорились игнорировать меня, пока я лежала в больнице?»
Какое-то время стояла тишина. Я понимала, что спрашивая об Игоре, бережу воспоминания об измене, но вскоре он начал печатать ответ.
Дмитрий: «Если это можно назвать договором… Я потребовал, чтобы он не трогал тебя, пока под угрозой жизнь моего ребенка».
Я куснула губу и не смогла удержаться, чтобы не задеть за уязвимое место.
Ксения: «Второго ребенка… Поздравляю, кстати, с тем, что у тебя есть сын».
Со стороны я, наверное, выглядела, как ревнивая девушка. Однако я не могла не задеть эту тему. Хотелось получить комментарии от самого Дмитрия, но он замолчал. Молчал несколько минут, а когда я собралась отключать компьютер, зазвонил телефон.
Дмитрий.
Немного посомневавшись, всё-таки ответила ему, возвращаясь на кровать и растягиваясь во весь рост.
— Действительно хочешь поговорить об этом? — поинтересовался Дмитрий уставшим голосом.
— Нет, просто…
Я замерла. Устала постоянно оправдываться.
— Я не знал, что Лариса забеременела, потому что даже не дошел до того момента, когда можно было испытать оргазм. Чисто теоретически шанс ее беременности от меня — один к миллиарду.
— Но экспертиза же подтвердила, что ты отец.
Я закатила глаза, ругая себя за этот допрос. Я изменила Дмитрию и теперь не знала, нужен ли мне на самом деле кто-то из братьев. Зачем сейчас задавала Дмитрию все эти вопросы, словно цеплялась за связывающую нас соломинку.
— Экспертиза подтвердила, но у меня и брата схожее ДНК. Отцом ребенка Ларисы может оказаться Игорь.
В трубке повисла тишина. Я пыталась представить Игоря в роли отца, но не могла. Судя по рассказам обоих братьев, Лариса не идиотка, она отлично понимает, что Игорь не станет хорошим отцом, а ещё Дмитрий выгоднее в материальном плане, ведь младшего брата Евгения Александровна оставила без бизнеса.
— Как ты узнаешь, чей именно это сын? — снова задала глупый вопрос.
— Есть способ… — голос Дмитрия звучал сухо. — Лучше скажи, как ты?
— Я в порядке…
Дальше разговаривать мы не стали. Дмитрий сослался на необходимость срочно отвлечься по делам, а я была рада, что эта бессмысленная беседа, где я пыталась вытянуть из собеседника неясно какие ответы и зачем, прекратилась.
Я пошла в кухню, откуда доносился приятный аромат жареных пирожков. Мама действительно решила больше времени проводить со своей семьей и готовила восхитительный ужин. Сто лет не ела домашние жареные пирожки. Я улыбнулась, присаживаясь за стол.
— Тебе помочь? — поинтересовалась, глядя на маму, порхающую по кухне, словно бабочка по цветкам.
— Еще чего! Врач сказал тебе беречь себя! У тебя же угроза выкидыша!
— Мам, я буду жить, — улыбнулась, но подумала о том, что не знаю, что именно происходит внутри моего организма, и как развивается ребенок, поэтому не могла ручаться, что там все прекрасно.
Спорить я не стала и наблюдала, как начинка исчезает в тесте, а чуть поднявшиеся пирожки, мама перекладывает на сковороду и обжаривает. Я вдруг почувствовала, что вот он — момент единения настал. И было бы глупо упустить возможность поговорить с мамой по душам.
— Мам, как у вас начинались отношения с папой?
Мама замерла на мгновение. Она обтерла руки о полотенце и посмотрела на меня. Вздохнув, окунулась в воспоминания — это было заметно по ее выражению лица.
— С самой первой встречи меня начало тянуть к нему, как мотылька к огню. Я сгорала рядом с ним, да и он тоже. Это была пагубная страсть. Мы считали, что любим друг друга, но когда начался семейный быт, когда мы начали проводить время вместе, то поняли, что чувства притупились. Узнав, что беременна, я обрадовалась. Надеялась, дети вернут огонек в семью, снова заставят нас испытывать прежние эмоции, но этого не случилось. После того как ты родилась, отец стал чаще задерживаться на работе допоздна. Я думала, что он не оклемался еще… Такое бывает, когда мужчина не может принять, что стал отцом… Потом родилась Лиза. Он не стал долго ходить вокруг да около и, в конце концов, признался в том, что давно в отношениях с другой женщиной.
— Тебе было больно, когда он ушел?
— Любой женщине будет больно, если ее променяют на другую, — мама улыбнулась уголками губ и перевернула пирожки. — Больно ли было от того, что потеряла любовь? Нет, ведь те чувства, что связывали нас изначально, называть любовью нельзя… Больно было от страха, что не справлюсь с вами одна.
Я сглотнула и задумалась. Я не боялась остаться одна с ребенком, ведь была уверена в Дмитрии, знала, что он не оставит нас и будет помогать. Было ли мне больно от того, что мы с Игорем не сможем быть вместе? Нет. Как ни странно, я не видела нашего будущего и раньше. Когда Игорь сбежал, мое сердце было разбито. Я не понимала, почему он сделал это, думала, что все дело во мне, что это я допустила осечку… После Игоря мужчины в моей жизни появлялись лишь для того, чтобы забыться, и меня и их такая связь устраивала. Дмитрий заставил меня посмотреть на отношения по-другому. Я чувствовала, что нахожусь за надежной стеной, мне было хорошо с ним, я познакомилась с настоящим счастьем. Ровно до того момента, пока его мама не начала бомбардировать выстроенную вокруг нашей любви крепость. Когда Игорь вернулся, былое влечение вновь вспыхнуло. Я сгорала от желания испытать то наслаждение, что дарила близость с ним раньше. А еще я искала защиту от женщины, покушавшейся на мое счастье, — будущей свекрови. В отличие от Дмитрия Игорь мог давать отпор своей псевдо-мамочке, и меня восхищало это, я ошибочно начала думать, что он изменился и теперь у нас все будет по-другому, но на самом деле Игорь не стал сильнее, он просто вел себя как тинейджер, бунтующий против своих родителей.
— Ты о чем задумалась-то? — спросила мама, и я постаралась сохранить в голове все выводы, которые сделала сейчас, чтобы продолжить размышления позже.
— Пытаюсь понять, любила ли Дмитрия или Игоря на самом деле… — честно ответила, взяв в руки пирожок и подвинув ближе стакан с чаем, который мама успела налить, пока я думала.
— А ты не пытайся понимать это. Если любовь есть, ты узнаешь. Послушай свое сердце. Не плоть, а сердце. За кем оно болит больше?
Я задумалась, но боли как таковой не ощущала. Мне было жаль Дмитрия, я ненавидела себя за то, что так поступила с ним, но на этом все. Почувствовав, что внизу живота все стягивает от нахлынувшей резко боли, решила, что для этого дня мыслей и переживаний более чем достаточно. Доев пирожок и поблагодарив маму, направилась к себе в комнату и легла, желая уснуть. Сон расслаблял и дарил успокоение.
Не знаю, сколько точно мне удалось проспать, потому что проснулась от вибрации телефона под подушкой.
Игорь.
Сердце несколько раз с силой ударилось о грудную клетку. Я прикусила губу и поднесла телефон к уху, нажимая кнопку ответа.
— Игорь, — ответила и присела, прислонившись спиной к спинке кровати.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил чуть взволнованным голосом.
— Все в порядке. Спала.
— Прости, что неделю не появлялся. Врачи расценивали твое состояние, как высокую угрозу выкидыша.
— Знаю, — я сглотнула.
В этом состоянии винила только себя. Только я была виновна в том, что ребенок мог погибнуть.
— Может быть, встретимся? Я хочу поговорить с тобой…
— Игорь, это не лучшая идея. Мне порекомендовали постельный режим, и встречи сейчас ни к чему хорошему не приведут.
Хотела ли я с ним встретиться на самом деле? Не знаю. Казалось, будто бы я разрываюсь на несколько частей. Одна из них безумно желала этого, отзывалась на бархатистый голос Игоря возбуждением, накатывающем волнами и время от времени отпускающим. Вторая пыталась вычеркнуть этого мужчину, потому что понимала, что ничего хорошего рядом с ним не ждет. Я становилась хуже рядом с Игорем, была готова навредить кому угодно из своего окружения, только бы он был рядом и сжигал своей страстью, пока крылышки окончательно не обуглятся и мы не останемся на сырой земле — разрушенные и опустошенные. Ведь именно это было наше будущее?
— Я понял, что тебе нужно время. Хотел позвать тебя с собой в Италию, но вижу, что это бессмысленно.
— Ты уезжаешь? — мне стало невыносимо от мысли, что он снова исчезнет из моей жизни, но в мгновение это чувство улетучилось, сменившись безразличием.
— Меня пригласили поработать вместе с одним из местных дизайнеров. Я всю жизнь мечтал о совместном проекте с кем-то значимым, — извиняющимся голосом произнес Игорь.
— Удачи тебе, — прошептала, стараясь улыбаться.
— Спасибо.
— Пока.
— Пока, Ксю, я буду вдохновляться нашей ночью в лесу и создам шедевры, которые будут носить твое имя.
Я ухмыльнулась и положила трубку. Я была вдохновением Игоря, его музой… Если бы я была его любимой женщиной, то он не уехал, продолжал бы настойчиво добиваться, а он погнался за мечтой. За своей настоящей мечтой. Убрав телефон под подушку, почувствовала, как по щекам потекли слезы. Глотая ком, мешающий дышать, я постаралась навсегда попрощаться со своей похотью по имени Игорь Звонарев. Мне было жизненно необходимо побыть одной.
Спустя шесть с половиной месяцев.
— Игорь? Как ты узнал, что я тут?
Я была шокирована, когда увидела на пороге квартиры, подаренной мне Дмитрием, Игоря. Он не предупредил, что прилетает, ни звонил и ни писал полгода, и вот теперь объявился. Стоял в подъезде с букетом кроваво-красных роз и смотрела прямо в глаза с хищной улыбкой.
— Я так скучал, — Игорь резко сократил расстояние, разделявшее нас, и впился в мои губы.
Но его поцелуй больше не пьянил, не выбивал почву из-под ног, не заставлял ощущать то, что раньше вызывало дрожь в коленях. Я резко отстранилась от него и испуганно посмотрела.
— Так скучал, что даже не позвонил ни разу за это время и не написал? — бросила в упрек ему, но тут же прикусила язык. Я не собиралась выяснять отношения, хотела оставить прошлое там, где ему самое место.