Та растерянно покачала головой:
— Вы его просто не видели…
Я сунула ей в руки щетку для волос и села на табурет:
— Лучше причеши меня на ночь. И тоже ложись в кровать. Нам завтра очень рано вставать. И не забывай, Пилар: ты находишься в доме моего мужа. И я не позволю тебе оскорблять посланника его величества, который проявил ко мне такую милость. Герцог Трастамара — первейшее доверенное лицо короля. Об этом знают все! Его присутствие — большая честь, что бы там тебе не показалось!
Пилар замолчала, расчесывала мои волосы и пыхтела. А я была рада, что сидела к ней спиной.
Чокнутый старик… Разве такое возможно?
У меня не было никакой причины не доверять Пилар, но она наговорила каких-то диких вещей. Да, при дворе иные порядки, многое для нас казалось непривычным, но чтобы так…
Я кое-что слышала о герцоге Трастамаре. О том, каким доверием пользуется он у его величества. Но я ни разу не слышала ни малейшего шепотка о том, что это просто безумный старик. И отец всегда отзывался о нем с неизменным почтением. Ни одного дурного слова. Никогда.
Самозванец… Может, слова Пилар не такие уж и нелепые? Мужа мне уже подменяли, глупо чему-то удивляться. Впрочем… завтра будет видно, что все это значит.
Глава 20
Не думала, что буду так волноваться. До пересохшего горла и красных щек. Стыд какой… Я злилась сама на себя, но от этого становилось только хуже. Я все время мысленно талдычила себе, что все это лишь формальности. Обычная церемония, которых я перевидала немало. Обычный договорной брак. Постные лица, заранее известные слова, фальшивые улыбки. Подарки, разумеется. Я прекрасно знала, как должна была себя вести.
Но смотреть со стороны и принимать непосредственное участие оказалось не одним и тем же. Тем более… я не хотела признавать, что слова про фиктивный брак ранили меня. Но сейчас я думала об этом все чаще и чаще. И снова злилась сама на себя. Но почему? В конце концов, какое мне дело? Разве этот сухарь предложил плохие условия? Прекрасные! Лучше не надо! Так с чего мне не по себе? Разве он не сказал, что брак останется фиктивным до тех пор, пока я так хочу? Не он — я! Я хочу! Значит, я здесь решаю! И точка! Огромная жирная точка!
Но эти внушения помогали плохо. К тому же, присутствие лишних людей лишь все усугубляло. Пришлось сделать исключение и пустить в спальню служанок, которых мне выделили. Они помогали надеть подвенечное платье из шуршащего жемчужного шелка, которое сшили еще дома. Специально к этому дню. Сновали и жужжали, как пчелиный рой. Придерживали шлейф, пока я дойду до часовни. На церемонии его очень просился нести Лало, но мегера настрого запретила. Это было предсказуемо. Зачем он только вообще об этом заговорил! Разве ведьма позволит сыну оторваться от своей безразмерной юбки и прилепиться к моей!? Никогда! Я заявила, что обойдусь без пажей. Чтобы не обидеть мальчика.
И снова невольно возникал вопрос, который смутил меня в день приезда моего мужа… Почему Вито прислал за мной именно Лало, если хотел сохранить нашу встречу в секрете? Почему не слугу? И он же сказал, что в случае необходимости снова пришлет за мной брата. Разве он не боится, что мальчик разболтает матери? Да стоит свекрови гневно посмотреть или поджать губы — и Лало выложит все, что знает! Сдаст всех с потрохами! Он всего лишь ребенок! Но в том, что ведьма не имела ни малейшего понятия о нашей с Вито договоренности, я не сомневалась. Стерва, впрямь, пребывала в блаженном неведении и была искренне убеждена, что как только королевский посланник окажется за воротами, она вернет меня в прежние комнаты на тех же условиях.
Судя по всему, она довольно о многом не имела понятия… Но это не моя забота.
Кто меня на самом деле заботил — так это Желток. С самого утра грифоныш залез в дальний угол и сидел там, тише воды, ниже травы. Чтобы никто не заметил. Будто все на свете понимал. И когда мы, наконец, вышли из комнаты, я выдохнула и велела Пилар плотно прикрыть дверь. Бедняга не ел и не пил! А с его жадностью это настоящая пытка!
На подходе к замковой часовне я околела и буквально тряслась. Но не от холода — от переживаний. Там будет много незнакомых людей. Этот странный королевский посланник, о котором все шептались. И мегера, которая, разумеется, будет посылать мне в спину проклятья. Нет… все не то. Я боялась увидеть ледяные глаза собственного мужа. Знала, что увижу, и все равно не могла с собой ничего поделать. Но нужно было идти…
Просто пережить этот день.
С запахом расплавленного воска меня окутали звуки лютни. Часовня была наполнена воздухом, светом, полосившим косыми цветными лучами сквозь огромные витражные окна. Я еще не бывала здесь. Рассмотрю когда-нибудь потом. Старалась держать лицо, не озираться и неторопливо идти к алтарю, где ждали священник и жених. Я дала себе слово не заглядывать в лицо Вито, но не удержалась. Да, я не ждала другого. Безупречный кусок льда в красном вышитом бархате…
Гости выстроились вдоль стен, семейство расположилось ближе к алтарю. Все стояли, даже ведьма. Она сегодня нарядилась в атлас цвета меди и дополнила туалет бриллиантами и дымчатыми топазами, которые на ее массивной шее смотрелись особенно величественно. Волосы были высоко зачесаны и украшены малиновыми перьями. Щеки нарумянены, губы тронуты яркой помадой. Такой щеголихой я ее еще не видела… Правильно сказала Пилар: не иначе, собралась очаровывать посланника!
Леандро, Мануэль и Рамон о чем-то перешептывались, обмениваясь гаденькими улыбочками, и без стеснения кололи меня взглядами. Керро оставался таким, каким я его и запомнила. Надменным, невозмутимым, смотревшим куда-то в пустоту. Его вообще не интересовало, что здесь происходило. Лишь один Лало ободряюще улыбнулся. И я легонько улыбнулась в ответ. И стало намного легче. Но когда я увидела королевского посланника, все тревоги, действительно, отошли на второй план…
Справа от алтаря в огромном мягком кресле, застеленном песцовыми шкурами, восседал совершенно комичный старичок. В пышном рыжем парике, с набеленным крашеным лицом. Буквально с ног до головы увешанный драгоценностями и одетый настолько безвкусно, что это не умещалось в голове. Пилар еще мягко выражалась… Впрямь, сущее чучело!
Мне кажется, я даже покраснела от собственных мыслей. Это королевский посланник? Герцог Трастамара? Или его величество решил пошутить и прислал шута? Или ряженого? Что все это значит?
Старичок достал черепаховый лорнет, посадил на нос, придерживая за ручку. Уставился прямо на меня. Вытянулся вперед, подслеповато щурясь.
— Пъеестно! Пъеестно! — Он широко улыбнулся, на удивление, целыми зубами. — Одобъяю от имени его веичества. Одобъяю новобъачную! Святой отец, пъиступайте немедъенно! Все пъисутствующие скоее хотят за стол!
Я даже растерялась. Посланник уже убрал свой лорнет, блаженно развалился в мехах, а я все еще онемело смотрела на него, не понимая, что это неприлично.
Вито избавил меня от неловкости, подал руку:
— Прошу, сеньора.
Я, наконец, очнулась, вцепившись в поданную руку. Но не думала теперь ни о чем, кроме странного посланника. Полагаю, как и все здесь… И меня теперь интересовал только один вопрос: за столом ему впрямь подвяжут салфетку?
К счастью, церемония прошла без сюрпризов, и я стала женой без всяких «если». Мегера больше ничего не могла поделать. Время от времени я ловила на себе ее взгляд, но сегодня она полностью посвятила себя посланнику. Вовсю кокетничала, хохотала над его остротами и всячески угождала. По сути — лезла из кожи вон. Хотела, чтобы королю передали, с каким рвением она выполняла королевскую волю?
Герцог Трастамара на поверку был не настолько немощным, каким казался в кресле. Довольно высок, строен, подвижен. Скакал козлом. А его чудаковатость очень скоро примелькалась, и на него перестали смотреть с недоумением. А, может, сыграли свою роль угощения и вина. Свой лорнет он, не стесняясь, нацеливал на всех присутствующих дам. Хохотал в голос, щипал служанок, ронял тарелки, говорил непристойности и стал эпицентром всеобщего внимания. А его невообразимый выговор… Его сочли эксцентричным дурачком. Но дурачком сановным. И потому каждый из приглашенных счел своим долгом представиться лично и обязательно перемолвиться с посланником парой слов.
Наконец, настало время вручения даров. И первый дар, само собой, от короля. Мы с Вито поднялись из-за стола: принимать королевский дар, сидя — верх непочтения. Вслед за нами поднялись все присутствующие.
Посланник уже изрядно выпил, краска на его лице потекла от жары. Он вышел в центр зала, утирая губы и что-то дожевывая. Зачем-то снова достал свой лорнет и привстал на цыпочки, пытаясь стать выше.
— Благоодные сеньоы! Для меня огъомная честь говоить сегодня от имени его веичества. Его веичество в своей безгъаничной милости благосъовляет заключенный сегодня союз и даует уожденной девице Абъабанель двести тысяч зоотых в качестве пъиданого.
По залу прокотился шепоток. Я и сама была удивлена. Я не знала, о какой сумме идет речь. Но двести тысяч — это целое состояние. Все мое приданое не стоит больше двадцати пяти тысяч… Откуда такая щедрость?
Я краем глаза увидела, как Вито поклонился:
— Мы с супругой нижайше благодарим его величество.
Трастамара блажено просиял:
— Сеньоа, от имени кооля позвольте пъеподнести вам небольшую дамскую бездеицу, выбъанную лично его веичеством. Она подчеъкнет вашу къасоту.
Посланник звонко хлопнул в ладоши, и тут же явился уже знакомый надутый толстяк с большим синим футляром в руках. Он открыл его, демонстрируя собравшимся бриллиантовый гарнитур: внушительное колье и длинные серьги. Пронес по кругу, чтобы каждый из присутствующих мог увидеть.
Я поклонилась:
— Благодарю его величество.
— Надеюсь, что вы немедъенно пъимеите его. — Старик снова поднял свой лорнет. — Позвойте поухаживать за вами.
Возражать было глупо. Я немедленно вышла из-за стола и подошла к посланнику. Допустить, чтобы он подошел сам, было бы крайне неучтиво. Сняла с шеи жемчужную нить.