— Я думал, ты окажешься любопытнее. Ведь не зря Лало провел тебя тогда тайным ходом.
Такого поворота я никак не ожидала. Но стыдно было все равно.
— Тот фонарь внизу оставил ты? Да?
Вито усмехнулся:
— Мне следовало тогда сходить за тобой, но я не хотел ставить тебя в неловкое положение. — Он помолчал какое-то время, потом добавил: — Я понимаю, что тебе нужно время, чтобы все это принять. К счастью, оно пока есть. Просто прими и постарайся извлечь свою выгоду. Предлагаю закончить этот разговор и прогуляться. Можно навестить Чиро, если ты не против.
Да уж… обдумать все услышанное точно стоило. И еще как. Но для этого нужна была холодная голова. Ледяная. Я и так в горячке сказала лишнего… Но наверняка я знала одно: я не хочу искать свою выгоду. Я хочу искать выход.
Я кивнула:
— Конечно, я не против.
Глава 43
Мы вернулись в замок к вечеру, но этот день пронесся с ужасающей быстротой. Я даже до конца не верила, что он был реален. Многое в Вито стало понятнее, но… я не хотела этого знания такой ценой. Несмотря на его подчеркнутую холодность, я все равно где-то внутри надеялась, что однажды между нами все наладится, и мы сумеем принять друг друга. Я буквально чувствовала, что он не такой, каким хотел казаться. И я была права.
Его признание разбило стену между нами. Теперь Вито не нужно было скрываться. Из безупречной ледышки он на моих глазах стал живым человеком. Но ближе мы все равно не стали. Он отстранялся. Но сейчас я хотя бы понимала причину. Определенность всегда лучше неизвестности.
Но не такой ценой!
Он решил все за меня… Сам! Не спросив! Не оставив выбора! И внутри закипало вулканом. Но по-настоящему задело не это — он решил, что я стану счастливее, освободившись. Выдохну с облегчением, соберу приданое, эти проклятые двести тысяч, и с ликованием укачу в дом отца, чтобы искать нового мужа. И забуду обо всем. Будто ничего не было. И его никогда не было.
Ни за что.
Я скорее чувствовала, чем понимала разумом, что не хочу другого мужа. Не хочу! И даже ведьма-свекровь не перевесит чашу весов. Теперь я и сама ведьма. Мне бы только во всем разобраться. Я перерою все вверх дном, чтобы найти способ спасти своего мужа. Я не стану просто смотреть, как он умирает. И не потому, что он сам дважды спасал меня.
Ведьма… увы, пока лишь на словах… И я все еще не понимала, как это изменить. Я ничего не знала о колдовстве. Всегда говорили, что знания переходят от матери к дочери. Но в моем случае это было невозможно. Тогда где мне учиться? Даже если у свекрови были какие-то книги, не могу же я просто явиться и одолжить их. И это было самой большой проблемой. Просить на этот счет помощи у Вито я тоже не хотела. Мой дар пока лучше скрыть.
Но кое-что действительно радовало. Вито несколько раз повторил о родстве, и понять неправильно было просто невозможно. Колдовство никак не действует на кровных родственников. И на супруга, если брак состоялся. Но наш брак остался фиктивным, а это значило, что для моей магии здесь нет ограничения. Моя магия на него подействует. Правда, дело снова оставалось лишь за малым — всего-то разобраться в ней… И это было настоящей головной болью. Я даже не понимала, с чего начать. И Желток все еще не объявился, и это беспокоило сейчас сильнее всего. Грифоныш был единственным, кто мог хоть чем-то помочь.
Пилар многозначительно косилась на меня весь вечер. Еще бы — нас с Вито слишком долго не было, и она, наверняка, что только не выдумала. Но правду я ей сказать не могла — отделалась банальностями. Лишь всем своим видом показывала, что смертельно устала. Попросила подать ужин и легла в постель. Но утром разговоров избежать не удалось…
Я сидела перед зеркалом, пила молоко с теплой сладкой булочкой. А Пилар расчесывала мои волосы. И лопалась от любопытства. Я слишком хорошо ее знала, чтобы не понять, что служанку просто распирало.
— Я слыхала, там очень красиво, в горах. Особенно весной и летом.
Я кивнула:
— Да, это правда. С плато очень красивый вид на долину.
— Вот бы хоть одним глазком глянуть. Я как-то хотела выйти за северные ворота, но охрана ни в какую не пускает.
Я снова кивнула:
— И правильно делает. В горах опасно. Можно и зверя встретить. Одной тебе там точно делать нечего.
Пилар поджала губы:
— Так не одной. С вами. С егерями. Взяли бы донью Ромиру. Как же мне ее жалко! Она, бедняжка, как привязанная возле ведьмы сидит. Как каторжница. Хоть воздуха чистого глотнет. — Она склонилась к моему уху, будто нас могли услышать: — Я сегодня в кухне с ее служанкой встретилась, с Норой. Та сказала, что ведьма вчера весь день злость на бедной донье Ромире срывала. То так ее, бедняжку, шпыняла, то этак. Все ей было не так. Не иначе, бесилась, что вы с сеньором вдвоем уехали. И чем больше времени проходило, тем крепче она бесилась. Кончилось тем, что донью Ромиру до слез довела и из покоев выставила. А бедненькая донья Ромира чуть ли не до утра в себя прийти не могла. Даже служанку посылала, чтобы дозволили извинения просить, но ту не приняли.
Я отставила бокал с молоком, облизала губы:
— Извинения? За что?
Пилар склонилась еще ниже:
— Нора сказала, что ее барышня имела смелость ведьме возразить. На ваш счет, между прочим.
— На мой?
Та кивнула:
— Выразила мнение, что вы — прекрасная достойная пара для сеньора. Та и взбеленилась! А вот донью Ромиру, страх, как жалко…
Я отвернулась и снова глотнула молока. Стало гадко. Да, я была права: со мной не вышло, так свекровь нашла другую жертву. Ромира — совсем девчонка, да и характер не бойкий. Вот только она убеждена, что ее брак с гаденышем Леандро целиком зависит от этой ведьмы. А он ногтя ее не стоит! Но сейчас меня смутило другое: Ромира еще не член семьи. Что если ведьма осмелится применить к ней свое колдовство? И можно ли это будет как-то заметить?
Я поставила бокал на столик:
— Сдружись потеснее с этой Норой. Мы должны знать, что у них там происходит.
Пилар улыбнулась:
— Так это несложно. Мы, считай, уже сдружились. А ей кругом наговорили, что я, — она заговорщицки покрутила пальцем у виска, — дурочка! Но та не поверила. Потому что такой сеньоре, как вы, дурочка никак не может прислуживать.
Я кивнула:
— Это хорошо… Не копайся. Собери волосы — и довольно.
Пилар насовала в рот шпилек и принялась собирать пряди в простой пучок. Стало до странности тихо, потому что она на время утратила способность говорить. Я снова вглядывалась в зеркальную гладь, смотря сквозь собственное отражение. Зеркало обретало знакомую глубину, но все это я видела уже много-много раз.
Вдруг изображение дрогнуло. Что-то молниеносно мелькнуло. Я лишь успела нагнуться в сторону, как из зеркала стрелой вырвался Желток. На меня плеснуло молоком из опрокинутого бокала, раздался короткий резкий вскрик Пилар, звук падения. Я порывисто повернулась и увидела, что моя Пилар корчится, откашливаясь. Она скривилась и достала изо рта шпильку.
Я кинулась на пол:
— Боже! Скажи, что не проглотила!
Та покачала головой:
— Да, уж, слава богу! — Она тут же сняла с ноги башмак и кинулась на Желтка: — Ах ты, изверг! Чучело поганое! Чуть не угробил! Изверг!
Я невольно прыснула со смеху, а Пилар, вдруг, застыла в изумлении с занесенным башмаком.
— Барышня, а что это с ним? Наш ли?
Я проследила ее взгляд и тоже застыла. Желток изрядно подрос и теперь был размером с приличную собаку. Кисточки на его острых ушах стали еще длиннее и свисали густой золотистой бахромой. Шерсть грифоныша словно утратила милый цыплячий пушок, стала жестче и уже отливала настоящим золотом. Но глаза остались неизменными — такими же хитрыми и озорными.
В груди потеплело от радости. Я кивнула:
— Наш… Наш. — Посмотрела на грифоныша: — Где ты был столько времени? Я чуть с ума не сошла!
Тот встрепенулся:
— Скажи этой злюке, чтобы посреди дороги не стояла!
Я покачала головой:
— Желток… кто так делает? Зачем так выскакивать?
Пилар в изумлении посмотрела на стол:
— Барышня, а откуда он взялся? — Она в совершенной растерянности таращилась на мое зеркало. — Вы же сказали… а он… — Наконец, она перевела взгляд на меня: — Барышня, миленькая… это же ваше зеркало…
Я за это время много раз думала, как рассказать Пилар, и была рада, что все разрешилось вот так неожиданно. Без предисловий и сомнений. Уже деваться было некуда. И я ожидала какой угодно реакции, но только не такого безудержного ликования. Пилар висла у меня на шее, бесконечно нацеловывала щеки. Известие о том, что я тоже оказалась ведьмой, привело ее в несказанный восторг. Немного придя в себя, она решительно сжала кулак:
— Вот она теперь где у нас будет! — Потрясла. — Сама теперь попляшет! Боже милосердный! Моя госпожа — настоящая ведьма! Пусть теперь только попробует эта Анита на меня свысока посмотреть!
Я вздохнула:
— Если бы еще знать, что с этим делать… — Посмотрела в лицо Пилар: — Запомни: говорить об этом никому нельзя.
Я понятия не имела, как ставился этот запрет, но надеялась, что этих слов будет достаточно.
К счастью, Желток принес хорошую новость — он нашел второе зеркало. Но подробности выкладывать наотрез отказался, пока ему не дадут сладких орешков. Наконец, он наелся до отвала, распушился и, кажется, стал еще больше.
Я посмотрела на него:
— Ну? Где ты был так долго?
Тот зевнул, бесцеремонно раззявив клюв:
— Шел по магическому следу. Да только уж слишком запутано было. С большой осторожностью. Как дошел, так сразу вернулся.
Внутри замерло:
— До второго зеркала так далеко идти?
Желток покачал головой:
— Теперь нет. След был спрятан, а зеркало — совсем близко.
— А что за ним? Знаешь?
Грифоныш снова покачал головой:
— Без тебя не пройду.
Если это парное зеркало, то этот ход сделали специально для меня — никакого сомнения…