С этими мыслями, которые назойливо крутились в голове, я и заснула, а проснулась от громкого стука в дверь.
– Войдите! – пробурчала я, выпутываясь из одеяла. Запоздало подумала, что надо было запереться перед сном. Злоумышленник вряд ли стал бы стучать, вломился бы, да и задушил меня подушкой.
– Как можно спать в таком виде?! – возмутилась вошедшая в комнату статс-дама, которая сегодня была в шляпе с поднятой чёрной вуалью. – Это же неприлично! У вас все ноги голые, а вырез-то, вырез! Вам что, не сказали, что это не ночная рубашка? Ночная рубашка гораздо длиннее!
– Непременно надену её зимой, когда будет холодно, – отозвалась я. Ну да, легла в кровать не в положенном консервативном одеянии до пола, а в панталонах и коротенькой кружевной сорочке, которую надевают под платье. Но ведь так гораздо удобнее, и по фасону, и по ощущениям почти как современная пижама!
– Боюсь, вы неисправимы, – покачала головой мадам. – Сегодня похороны её величества. Надеюсь, вы в состоянии на них присутствовать?
– Разумеется, – заверила я. С утра синяки почти не болели, зато расцвели всеми оттенками синего, зелёного и даже, кажется, сиреневого. – Пока я собираюсь, можете кратко рассказать мне, как там нужно себя вести, чтобы не опозориться?
– Обязательно!
Вслед за статс-дамой появилась Гретлин. Она принесла мне чай – или, по крайней мере, очень похожий на него напиток с булочкой и сладким джемом. Я наскоро позавтракала, а затем служанка помогла мне одеться в чёрное платье, к которому прилагались перчатки и такая же шляпа, как у мадам де Монтилье. Образ довершали убранные в строгий пучок волосы и элегантные ботиночки со шнуровкой. В этом наряде я стала похожа на британскую аристократку из девятнадцатого века.
Пока я одевалась, статс-дама, как и обещала, провела со мной первый урок хорошего тона. Оказалось, что в Альверине на похороны не приносили цветы, не украшали ими гроб и уж тем более не бросали в могилу. Вместо них прощальными дарами покойному становились украшения из драгоценных камней, похожих на опалы. Мне тоже полагалось преподнести такое. Взяв в руку изящный браслет из переливающихся камешков, я почувствовала, как в груди что-то сжалось. Снова вина… и в то же время надежда. Надежда, что я смогу что-то сделать для этого мира, что-то изменить.
Её величество хоронили в склепе королевской семьи, в котором покоились её супруг и его предки. Склеп находился поблизости от дворца. Для того чтобы попасть туда, нужно было пройти по саду, прекрасному и цветущему, резко контрастирующему с мыслями о смерти. Лакеи несли обитый бархатом гроб, за ними следовали остальные. Мне пришлось идти рядом с принцем, ведь в глазах придворных мы являлись женихом и невестой. Бастиан учтиво взял меня под руку, но мысли его, похоже, бродили где-то далеко. Похоронная процессия выглядела торжественной и печальной, я слышала всхлипывания, да и сама едва удержалась от слёз, когда мы вошли под мрачные своды холодного каменного склепа.
Должно быть, здешние лекари владели искусством бальзамирования, потому что королева в гробу выглядела почти живой, точно спящая царевна из сказки Пушкина. Приблизившись вслед за другими, кто оставлял прощальные дары, я опустила на бархат принесённый браслет и слегка коснулась холодной, будто восковой руки. К горлу подступил комок.
«Я позабочусь о вашем сыне, – пообещала мысленно. – А ещё найду того, кто это с вами сделал. Обещаю».
В эту минуту я действительно приняла окончательное решение. Я не оставлю этот мир до тех пор, пока не выполню обещание. Даже если способ разорвать нашу с принцем связь отыщется завтра, я задержусь, чтобы помочь ему разобраться с преступником, лишившим Альверин короля и королевы. Сама не поняла, как чужая история стала моим личным делом, но чувствовала – надо задержаться. Я нужна здесь.
А после похорон, вернувшись во дворец, убедилась в этом окончательно. Когда, решив проведать малыша, заглянула в пустую, как сначала показалось, галерею и увидела стоящего ко мне спиной Бастиана. Его плечи вздрагивали. Он плакал, скрывшись от всех, пряча собственное горе, которое не показывал открыто. Но я увидела его таким и уже не могла выкинуть из головы. Наблюдая за ним, ощутила, что и моё сердце резануло болью, такой резкой и внезапной, что не сразу осознала – это не только мои эмоции. Кажется, из-за нашей связи принц как-то поделился со мной своими чувствами.
Все люди одиноки – это я поняла уже давно. Даже мы с сестрой, пусть и были очень близки, всё равно переживали то обстоятельство, что рано остались без родителей. Аня, конечно, сильнее, чем я, ведь она была старше, да и ответственность на неё свалилась немаленькая. Ей от многого пришлось отказаться из-за того, что приходилось меня растить. Я боялась, что у неё так и не будет своей семьи, поэтому на её свадьбе радовалась едва ли не больше самой невесты. Но, возвратившись в пустую квартиру после того, как молодожёны уехали, почувствовала себя одинокой. Сестре, конечно, об этом говорить не стала, чтобы не расстраивать её, ведь она по-настоящему заслужила своё счастье, а моё… было ещё впереди.
И вот теперь я видела тоску Бастиана и вместе с ним переживала его одиночество. Да, он настоящий принц, живёт во дворце, к его услугам множество людей, готовых выполнить любое желание, которое придёт ему в голову, но… близких людей рядом нет. Ни родителей, ни старшего брата, ни невестки, с которой они, похоже, ладили. Большинство окружающих ищут от него лишь собственную выгоду, та же Элен, например. Ни за что не поверю, что она искренне и всей душой любит его!
Я хотела уйти так же неслышно, как появилась, но не вышло – Бастиан обернулся.
Уф, неловкий момент! От неожиданности я попятилась, но запнулась о подол платья и едва не растянулась на паркете. Кое-как удержав равновесие, попыталась сделать вид, что только что вошла и ничегошеньки не заметила.
– Как давно ты здесь? – оценив моё замешательство, осведомился принц.
– Совсем недавно! То есть… Ещё мгновение назад меня тут не было.
– Ты совсем не умеешь врать, – усмехнулся он. Я невольно уставилась в его лицо, ища там следы слёз и горя. Но высочество умело взял себя в руки и снова стал собой – собранным, слегка ироничным и высокомерным отпрыском королевской крови. Но я-то помнила его сгорбленную спину и вздрагивающие плечи! Меня ему не провести.
– Может, и не умею, – отозвалась, стараясь выглядеть невозмутимо. Выдавать внезапно вспыхнувшую на душе жалость очень не хотелось, едва ли это понравилось бы принцу. – Могу я кое-что спросить?
– Смотря что, – уклончиво ответил Бастиан.
– То, что случилось с вашим братом и его супругой… Вы кого-нибудь подозреваете? Кого-то, кому была бы выгодна их столь ранняя гибель.
– Хочешь откровенный ответ? – усмехнулся высочество. – Со всех сторон, как ни погляди, их смерть выгодна мне. Потому что, только потеряв старшего брата, я мог бы занять его место. Стать королём. А королева была беременна, и я сел бы на трон как полноправный наследник лишь при том условии, если бы на свет появилась девочка.
– Но вы этого не делали! – произнесла я с удивившей даже меня саму пылкостью. – Не убивали их. Это кто-то другой…
– Почему ты так в этом уверена? – склонив голову, задал вопрос принц.
– Потому что в случае, если виновны вы, ваше поведение теряет всякую логику и смысл! – ничуть не колеблясь, воскликнула я. – Вы пришли за мной в надежде, что я спасу вашего племянника. Я видела ваше лицо, видела, как вы тревожились за малыша и её величество…
– Я мог притворяться, – заметил Бастиан, но я упрямо мотнула головой.
– Это не было притворством. Вовсе нет. Вы и правда за них переживали. Будь вы преступником, для чего приводить в этот мир меня? Чтобы снять с себя подозрения? Нет, вы бы наоборот всячески препятствовали излечению племянника! И не позволили бы лекарю сделать противоядие!
– Допустим, но к чему ты интересуешься истинным виновником случившегося?
– Потому что подозреваю, что за этими убийствами и покушением на меня может стоять один и тот же человек! – решилась я говорить начистоту. – Или группа людей. Может, это вообще целый заговор… К примеру, вас решили посадить на престол вместо брата. И заодно пристроить вам в жёны выгодную для заговорщиков невесту, чтобы упрочить влияние её семьи…
– Намекаешь на Элен?
– Ну… она вполне подходит, – развела я руками. – Наверняка они заранее это продумали, но всё пошло не по плану. Ребёнок выжил, а ваша свадьба с мамз… мадемуазель де Важентиль тоже оказалась под вопросом, потому что появилась я и связь между нами.
– Я не могу обвинить Элен и её отца без веских доказательств, – произнёс высочество. – Всё это пока лишь домыслы. Чтобы наказать преступников, необходимо либо поймать кого-то за руку, либо отыскать подтверждение их вины.
– Знаю, – кивнула я. – Я и не прошу, чтобы вы их немедленно сажали в тюрьму или казнили. Но, пожалуйста… присмотритесь к ним! Приставьте своих шпионов, что ли! Пусть тайком обыщут дом, личные вещи… Может, и яд найдётся. Или ещё что-нибудь, что укажет на их причастность.
Я не была до конца уверена, можно ли доверять принцу. Прислушается ли он к моим словам, исполнит ли то, о чём его попросила. Но что поделать, сама я проверить имущество министра с дочерью и приставить к ним тайных соглядатаев не смогла бы, не имела возможности, а вот у Бастиана она есть. Конечно, эти двое могли подстраховаться и всё, что помогло бы их выдать, заблаговременно припрятать, избавляясь от улик, но попытка, как говорится, не пытка. Если жизнь маленького наследника по-прежнему в опасности, сидеть сложа руки некогда, надо копать под вероятных подозреваемых, пока они ещё чего-нибудь не задумали.
Глава 8
Бастиан
Принц смотрел на девушку, которая стояла перед ним, решительно, с яростью доказывая свою правоту, и не мог отвести от неё глаз. Сейчас, в эту минуту, она, казалось, стала ещё красивее. Неотразимее. Страстнее. Как будто что-то в ней горело ярче самых сиятельных небесных светил, дневных и ночных. Сердце? Или душа, оказавшаяся чуткой и неравнодушной к чужим бедам?