- Бононвенунто! Что ты здесь делаешь?
Далия быстро оглянулась на дверь, словно размышляя, мог ли охранник ее слышать. К счастью, стены были толстыми, а двери плотно прилегали к наличникам, почти не пропуская звуки.
- Я спешил к тебе, как мог! – фыркнул художник, - Испытывая лишения…
- Что, матрас у этой шлюхи был не так мягок, как в твоей кровати?
- Она не шлюха, а натурщица! – поправил её Боно, - Восхитительное легкомысленное создание, которое никогда не сравнится с тобой!
- Я давно говорила, что ни у одной женщины, которая соглашается спать с тобой, нет мозгов!
- Зато у нее другие выдающиеся достоинства! – отпарировал художник, - Хотя, повторяю, ни одна из них никогда, не сравнится с тобой, моя единственная любовь!
Далия замерла, недоверчиво смотря на него.
- Ты болен! – убежденно сказала женщина, - ты явно болен… или тебе что-то нужно, Бононвенунто! Вот почему ты такой!
- Это нужно не ему, а нам всем, - перебила я, понимая, что это общение может затянуться, - Далия, нужно, чтобы ты прошла в комнату пастыря Джерардо…
Коротко я объяснила ей задачу. Женщина задумалась, затем неуверенно кивнула:
- Я попробую!
- Хорошо. Боно, тебе лучше переодеться во что-нибудь менее пестрое! – я выразительно посмотрела на его полосатые одежды. Художник лишь рассмеялся.
- Мадонна, поверьте, мне лучше остаться в этом! Смотрите! – он скинул дублет, выворачивая его наизнанку, и сразу же надел, оказавшись в темно-синем.
- Наверняка надет на случай побега от ревнивого мужа, - фыркнула Далия.
- Ну что ты! Так я обычно скрываюсь от женщин, жаждущих меня! – беззаботно откликнулся художник.
- Оставьте свой запал на комнату пастыря, - посоветовал им Козимо. – У нас мало времени! Вы поняли, что от вас требуется?
- Да, мэссэр, - Боно послушно нырнул в тайный ход. Далия направилась к дверям, мы остались в спальне графини, посматривая в окна, которые выходили на ту же сторону, что и окна комнаты пастыря. Вскоре Боно показался в саду. Теперь в руках у художника была гитара.
Перескочив через невысокие кусты, ограждавшие клумбу, он небрежно прошелся по цветам. Графиня, стоящая рядом со мной, недовольно зашипела, но промолчала.
Встав в картинную позу в центре, Боно несколько раз провел рукой по струнам гитары, прислушался, затем подкрутил что-то и вновь заиграл, теперь уже запев достаточно громко и совершенно не попадая в такт:
- Мне милых волн морских милее,
Мне лучше солнца и луны,
Мне краше жизни, лучше света,
Та, кто оберегает сны.
Прекрасной дамы силуэты
В моей роятся голове,
И лишь любовные сонеты
Повелевают на земле…
Окно спальни пастыря Джерардо распахнулось. Правда, вместо Далии там показался человек, в котором я с удивлением узнала пастыря, который говорил речь на площади. Сама служанка, слегка покраснев, выглядывала из-за его плеча.
- Антонио, - прошипел Козимо, подтверждая мои догадки, - Что он здесь забыл?
Музыка оборвалась. Боно невольно отступил на несколько шагов назад. Лоренцио, стоявший рядом со мной, шумно выдохнул, а графиня тихо сказала: «ой».
- Юноша, вам не кажется, что вы слишком шумите! – строго произнес пастырь. - Мой собрат болен, и ему необходим покой!
- Простите, пастырь, - художник явно был сконфужен, - я не ожидал увидеть вас здесь!
- Верю и лишь поэтому не прикажу дать вам плетей, мой милый, а теперь – ступайте, или я все-таки вынужден буду позвать охрану, - пастырь повернулся к служанке, - А вам, моя милая, надлежит выбирать поклонников получше! Этот художник – известный распутник… И вообще, вы же собирались прибраться в комнате.
Окно вновь закрылось. Боно, закинув гитару на спину, поспешил уйти. Судя по тому, как он шел напролом, художник здорово испугался.
- Кто это был? – я с удивлением рассматривала принца, который выглядел крайне ошарашенным.
- Пастырь Антонио, - отозвалась графиня, - Он обучал Козимо и Делроя в Риччионе.
- Как мило! И что он делает в комнате Джерардо? Пришел добить его? – фыркнула я.
- Он – лекарь, они дают магическую клятву спасать жизни. Тем более они с Джерардо - дальние родственники, и оба не любили Горгонзо, - пояснил принц.
- Но как он оказался в комнате? – поинтересовался Гаудани.
Думаю, проще всего спросить у него самого, - графиня посмотрела на принца, тот замотал головой:
- Нет, тётя, полагаю, это лучше сделать вам!
- Козимо, ты прекрасно знаешь, что мы с Антонио уже много лет не разговариваем! – она вздохнула, - После того, как Делрой рассорился с отцом, а я не стала вмешиваться, хотя Антонио очень настаивал…
- Никогда не поздно начать! – отозвался принц, его тётя посмотрела на него взглядом, достойным василиска.
- Могу спросить я, - предложил Гаудани. Козимо лишь фыркнул:
- Не думаю, что Антонио тебе хоть что-то скажет.
- Тогда спрошу я, - я встала,
- Лиза, там же в воздухе яд! – графиня с укором посмотрела на меня, - Подумай о ребенке!
- Я о нем и думаю, - возразила я и чуть тише добавила, - И о его отце.
- Ладно, - принц Риччионе вздохнул, словно собирался идти по меньшей мере на казнь, - Если вы считаете, что так надо, я могу привести Антонио тайным ходом в соседнюю комнату. Что там рядом?
- Библиотека, - подсказала графиня, - Поговорить можно и там.
- Там устроили обыск, - вмешался Гаудани, - Книги разбросаны, некоторые страницы выдраны.
- Беспорядок будет нам на руку, - вмешалась я, - Если пастырь Антонио действительно волнуется за Джерардо, то там его легче будет убедить помочь нам!
- Пастырь Антонио никогда не волнуется, - заметил Козимо, - Даже древние статуи более подвержены эмоциям, чем он!
- Козимо, если он не позволял тебе вести себя с ним дерзко и заставил тебя выучить грамоту, то это не значит, что у него нет чувств, - возразила графиня.
- Тётя, вы-то откуда знаете, вы же с ним не разговариваете! – принц подошел к темнеющему в стене проему, - Лиза, я долго буду ждать?
Когда мы отошли на достаточное расстояние, я окликнула принца:
- Козимо, может, не будем все усложнять?
- В смысле?
- Я пойду с тобой в комнату пастыря, и мы просто откроем окна.
Принц так резко остановился, что я налетела на него.
- Лиза, - проникновенно сказал он, - Тебе рассказать, что со мной сделает твой будущий муж, когда узнает, что я позволил тебе войти в комнату, где есть пары гремучего металла?
- Хорошо, если я не буду входить туда? Постою на пороге?
Козимо внимательно посмотрел на меня и вздохнул:
- Ладно. Три шага от порога, не ближе!
Мы прошли уже знакомым путем до входа в спальню Джерардо.
- Почему мы не прошел туда в открытую? – спросила я.
- Потому что тогда Псы будут знать, что я говорил с Антонио, - снисходительно пояснил мне принц. Судя по слишком надменному выражению лица, он явно нервничал. С секунду поколебавшись, он потянул рычаг на себя и шагнул вперед, не дожидаясь, пока панель отъедет в сторону.
- Добрый день, пастырь Антонио, - поприветствовал Козимо. Антонио стоял около кровати Джерардо. Насколько я успела заметить, со своего места, старику стало лишь хуже.
- Принц Риччионе, - тот внимательно всмотрелся в бывшего ученика, после чего опустил руку. Я заметила, что вокруг его пальцев было белое свечение, наверняка пастырь изучал не только исцеляющую магию, - не думал, что вы тоже вовлечены во все это.
- Сегодня утром после допроса - форменное безобразие, должен вам заметить, - мне настойчиво предлагали вернуться в свою страну, я отказался, - кратко проинформировал Козимо пастыря.
- Весьма разумно с вашей стороны, - одобрил тот. Принц смерил его высокомерным взглядом и повернулся ко мне:
- Позвольте также представить вам невесту моего кузена Делроя Алайстера – Элизабет. Извините, она не будет входить в комнату.
Синие глаза изучающе посмотрели на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли. Под этим взглядом любой другой почувствовал бы себя крайне неуютно, но я уже достаточно долго работала в нашем ведомстве, чтобы попасться на эту простейшую уловку.
- Пастырь, - я слегка замялась, не зная, стоит ли мне обращаться к нему за благословением или же достаточно вежливо кивнуть, но он сам почтительно поклонился, давая понять, что наша встреча неофициальная.
- Рад познакомиться, мадонна! Не знал, что у графа Алайстера есть невеста…
- Все произошло так стремительно, что они решили повременить с официальным объявлением, - пояснил Козимо. Антонио слегка скептически посмотрел на него, но не стал развивать эту тему дальше.
- Что привело вас сюда, тем более - таким путем? – пастырь взглянул на темный туннель за мной.
- Желание узнать о самочувствии пастыря Джерардо, и избежать при этом внимания Гончих Псов, - принц взглянул на старика, лежащего на кровати, и вновь обратился к Антонио, - Вы определили яд?
- Увы, не успел! Сначала пришла служанка, потом ее воздыхатель начал орать под окнами, что кот весной.
Я слегка смутилась:
- Простите, мы не знали, что в комнате кто-то будет. Почему вы здесь?
Пастырь с секунду помолчал, затем, решив, что скрывать нечего, признался:
- Я получил записку от графа Алайстера сегодня утром. Её передал один из стражников. В этой записке Делрой просил меня поехать на виллу и разобраться. Стражник также сказал, что граф под арестом, что меня слегка удивило.
- Да, его пытаются обвинить в отравлении Джерардо, - подтвердил Козимо.
- Нет, это не Алайстер, - умирающий вновь пришел в себя, - Это не он… это… Гор…
Он закашлялся. Не выдержав, я все-таки вбежала в комнату, подскочила к окну и распахнула его так, что стекла обреченно звякнули. Свежий жаркий воздух ворвался в комнату.
- Лиза! – прошипел Козимо.
- Что вы делаете? – в голосе Антонио не было возмущения, лишь интерес.
- Проветриваю помещение, - пояснила я, - Кстати, как вы себя чувствуете?