- Осторожно, мадонна, тут немудрено и упасть! – он протянул мне руку.
Не в силах говорить, я лишь с благодарностью кивнула и оперлась на нее. Боно ждал нас на площади. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что происходит. Он подбежал ко мне, сунул несколько монет в руку стражнику и повел меня обратно, к постоялому двору. Сев на лошадей, мы отправились на виллу.
Дом встретил нас гробовой тишиной. Не было ни перешептываний слуг, ни веселого смеха. Я прошлась по комнатам первого этажа - никого.
- Мадонна? – Далия спускалась по лестнице, в пустом доме шаги отзывались гулким эхом. К моему удивлению, при виде Боно она лишь кивнула ему, с тревогой всматриваясь в его лицо. Он, думая, что я не замечу, покачал головой.
- Далия, что случилось? Где слуги?
- Они разбежались, опасаясь гнева пастырей.
- Трусы, - прошипела я, - Подлые трусы!
Боно промолчал, отведя глаза.
- У них семьи, мадонна, - вступилась Далия, - никому не хочется оставить их без кормильца, а пастыри, как вы знаете, скоры на расправу.
Я вздохнула, признавая правоту её слов, провела рукой по лбу:
- Мне надо повидать Козимо. Он очнулся?
- Да. Ваша подруга с ним.
- Хорошо, а Гаудани?
- Ушел в казармы, усмирять самые горячие головы, – те возмущены и готовы ворваться в город, чтобы освободить мэссэра графа.
- Ну хоть что-то, - выдохнула я, поднимаясь по ступенькам. После показаний Юлиуса Гончие псы ушли, оставив во всех комнатах погром. Мебель была перевернута, портьеры и гобелены содраны, повсюду валялась сломанная мебель. Стараясь просто не замечать этого, я прошла сквозь комнаты, на секунду задумалась, не повидаться ли с графиней, но поняла, что мне не хватит сейчас сил ободрить ее, и направилась в спальню принца.
- Козимо? – я вошла, неплотно прикрыла за собой дверь и ахнула. Принц лежал на кровати, бледный настолько, что почти сливался с подушками, Саша сидела рядом. Вернее, спала, сидя на стуле. Даже во сне она держала своего пациента за руку.
- Тише, - прошипел Козимо, - Она только что уснула.
Я кивнула:
- Пусть отдохнет, у нее выдалась трудная ночь. Как ты?
Почему-то «вы» сейчас сказать не получалось. Он заерзал на подушках и поморщился:
- Нормально. Голова только кружится. Саша говорит, что это из-за кровопотери…
- Я была в башне. У Роя, - принц выглядел просто ужасно, и мне не хотелось беспокоить его, но у меня не было выхода.
- Вот как? – он бросил понимающий взгляд из-под ресниц, - И что?
- Он сказал, что пойдет на сделку… - вспомнила я.
- Он опоздал. Пастыри вряд ли ему что-то предложат. Они могли это сделать раньше, но не сейчас, когда Юлиус несет эту ахинею, - принц замолчал, сглотнул и хрипло попросил, - Дай воды!
Я налила в кубок, стоящий на прикроватном столике, из кувшина и поднесла к почти белым губам. Козимо приподнялся, жадно выпил и вновь откинулся на подушки, борясь с подступившей дремотой.
- Чувствую себя слабее котенка, - пожаловался он.
- Могу только посочувствовать, - отозвалась я. Козимо хмыкнул:
- Давно предполагал, что ты не будешь плакать на моей могиле.
- Если тебе от этого станет лучше, я обещаю украсить ее розовыми розами.
Он попытался рассмеяться, закашлялся. Саша встрепенулась и открыла глаза.
- Лиза? – пробормотала она, - Ты?
- Да, зашла проведать Козимо.
- Хорошо, что зашла. Я хоть ноги разомну, - не дожидаясь ответа, она вышла. Принц задумчиво посмотрел ей вслед, затем, встрепенулся и принял свое обычное надменное выражение.
- Где Лоренцио?
- В казармах. Пытается успокоить солдат. Слуги разбежались.
- Новость одна лучше другой, - он вновь усмехнулся. – Пора признать, что эту партию мы проиграли.
Я с изумлением посмотрела на него:
- Ты отказываешься?
- Разве я сказал, что отказываюсь? – он снова прикрыл глаза. Было видно, что разговор дается ему с трудом, - Я лишь констатирую факт. Кстати, скажи Лоренцио поставить наших людей вокруг дома: не ровен час, Горгонзо поднимет горожан бить нам стекла.
- Хорошо. Козимо, что ты собираешься делать дальше?
Он раздраженно взглянул на меня:
- Лично я собираюсь вновь вздремнуть! Остальное оставляю вам с Гаудани, как мне помнится, вы неплохо ладите. А теперь оставьте меня с моими ранами одного!
Он обессилено закрыл глаза, давая понять, что разговор закончен. Я скрипнула зубами, вышла и хлопнула дверью. Руки дрожали. Как бы я не относилась к Козимо, я и подумать не могла, что он предаст Роя.
- Лиза, - Саша окликнула меня, она шла по коридору, дожевывая бутерброд, - Ты чего ушла? Я же просила!
- Саш, извини, мне некогда!
- Ну могла бы подождать, пока я приду, а не оставлять принца одного!
- А что с ним будет? – отмахнулась я.
- Он вообще-то даже сесть не может! Столько крови потерял…
- Жаль, не всю! – язвительно заметила я.
- Лиза!
- Саша!
Бутерброд выпал. Подруга взглянула на меня, словно пытаясь прочитать мысли. Я про себя считала секунды, не желая своим уходом обижать ее еще больше.
- А ты изменилась, - вдруг сказала она, - Стала какой-то жесткой… жестокой.
- Зато в тебе милосердия на нас двоих! – отпарировала я. Мы стояли и зло смотрели друг на друга. Затем я повернулась и пошла к выходу, Саша не стала меня окликать, лишь зло хлопнула дверью. Я подумала, что в последнее время как-то часто ей хлопают, и счастье, что дверное полотно такое крепкое. Затем выбросила эти мысли из головы и спустилась на первый этаж.
С Лоренцио мы столкнулись на пороге, он как раз поднимался по ступеням крыльца.
- Мадонна, - он поклонился мне, точно мы были на каком-то приеме. Я усмехнулась:
- Мэссэр Гаудани…
- Лиза…
- Лоренцио.
Он попытался рассмеяться - не получилось.
- Все так плохо? – поинтересовалась я.
- Не совсем, но… - он покачал головой, - Пойдемте в дом.
- Да, конечно… Козимо просил передать, чтобы вы расставили охрану…
- Будто бы я сам не догадался, - пробурчал д’орез
- Принц любит командовать, - я потерла виски, пытаясь прогнать головную боль.
- Не он один, - голос звучал приглушенно, Гаудани уже вошел в дом, - Как тихо. Слуги разбежались, вы знаете?
- Да. Крысы бегут с тонущего корабля.
- Ну, мы еще держимся на плаву!
- Козимо так не считает.
- С чего вы решили?
- Он сказал мне, что мы проиграли.
- Бедняга, он потерял много крови, - искренне посочувствовал д’орез. Я невольно рассмеялась:
- Лоренцио, вы – прелесть!
Он смущенно заморгал, чем заслужил еще одну мою улыбку. Окончательно смущенный, он поклонился мне и, извинившись, направился к себе, быстро взбежав по лестнице на второй этаж и чуть не сбив Сашу.
Держа в руках поднос, на котором стояла небольшая супница, подруга стояла на ступенях и с явным осуждением смотрела на меня. Наверняка она видела, что мы с Гаудани вместе заходили в дом. Затем она повернулась и ушла в сторону спальни графини. Сил выяснять, чем я вызвала недовольство, не было, надо было идти на кухню и решить, из чего приготовить ужин.
Боно с Далией уже были там, слаженно нарезая овощи. Меня они не заметили, слишком увлеченные перебранкой.
- Что ты так тонко режешь! – ругалась служанка, - Это же не грифель точить! А теперь толсто! Можно подумать, ты никогда не крошил морковь!
- Можно подумать, ты всю жизнь служила командиром! – огрызнулся художник, по привычке импульсивно взмахивая рукой, в которой был зажат нож. Далия отпрянула, зелень, которую она нарезала, разлетелась по полу.
- Ну, посмотри, что ты наделал! – служанка всплеснула руками, - Кистью ты, небось, так не размахиваешь! И можешь не распускать передо мной хвост, словно павлин! Я-то твою натуру знаю!
- Да что ты знаешь? - возмутился он, - Тебе лишь бы оклеветать меня!
- А кто кувыркался с девкой в хозяйской постели?
- Любовь моя, не стоит так завидовать! Если пожелаешь, я окажусь там и с тобой!
Не дожидаясь ответа оскорбленной женщины, я попятилась и прикрыла дверь, надеясь, что ужин у нас все-таки будет.
Не зная, как еще скоротать время, я прошла в библиотеку, начала наводить там порядок, собрав книги с пола и расставляя их на полках. Снова этот трактат о чернокнижниках! Я еще раз пролистнула его и ахнула: тот же символ, что я заметила на спине Юлиуса, только здесь он был целиком. Больше всего это напоминало зеркало на ручке-крестовине, сверху от которого отходили рожки полумесяца. Знак гремучего металла, ртути, он же - знак чернокнижников. Я спокойно отложила книгу и задумалась.
Юлиус на стал бы просто так набивать на спину этот знак, следовательно, это была метка. Значит, она была не только у него. Выяснив, у кого еще она есть, можно было бы выйти на сообщников. Но я пока не знала, как это сделать. Юлиус вряд ли скажет хоть что-то. К тому же он надежно спрятан в подземельях тюрьмы в Лаччио, и что-то мне подсказывало, что пастырь не доживет до утра. Искать надо было самим. Единственный вариант, который мне приходил в голову, - обратиться к подруге Боно. Наверняка к ней захаживали и пастыри, и она могла обратить внимание.
Я еще раз взглянула на раскрытые страницы и вновь пошла на кухню. Художнику не пришлось объяснять дважды, он моментально отложил нож, послал недовольной Далии воздушный поцелуй и исчез, оставив нас одних. Я виновато посмотрела на служанку:
- Прости… давай я помогу тебе.
- Будет вам, - махнула она рукой, - Идите отдыхать, мадонна, вам это сейчас надо, а не овощи резать.
Мне казалось, что я не усну, но стоило мне лечь на кровать в спальне Роя, вдохнуть еле уловимый запах полыни, как я тут же провалилась в глубокий сон.
Проснулась, когда уже было темно, зажгла гль’ойны. Далию решали не звать, платье я не снимала, а заплести косу могла и сама. Приведя себя в порядок, я вышла из комнаты и столкнулась со своей будущей свекровью. Вернее, я все еще надеялась, что она ей станет, несмотря ни на что.