Ее свита из семи одинаковых девиц, облаченных в алые наряды, следовала на почтенном отдалении.
— Сам… чтобы в мои времена кто-то заикнулся о самостоятельности… вот увидишь, это не к добру… дай мужчинам волю, и весь мир перевернут…
— А то, — почтенная тетушка любила появляться там, где не надо. — И этот мир, может, оживет в конце-то концов, а то с такими как мы он скоро плесенью покроется…
— Мы чтим заветы предков, — Тамари протянула вялую ручку, которую пришлось поцеловать.
…гравилет поднялся, медленный и степенный, освобождая площадку для новых гостей… а их все прибывало и прибывало.
— …я слышала, что девушка родом из дикого мира…
— …неужели ты всерьез думаешь, что они рискнут…
— …а он вполне еще ничего… хотя, конечно, староват и, слышала, ужасающе невоспитан…
…женщин становилось все больше. Они наполнили не только дом, но и сад, растревожив бледные анемоны, которые сочли за лучшее спрятаться в землю. Осы и те, поднявшись было, скоро вернулись в гнездо.
— …ах, поверь, все это вполне поддается коррекции, я тебе скажу больше, во многом его агрессивность проистекает из банальной неудовлетворенности…
Нкрума прижал уши, не желая больше слышать.
И девушку стало жаль.
Ее не подумают щадить. Нет, физического вреда никто не причинит, но… ему ли не знать, с какой легкостью здесь могут измарать в грязи одним словом…
…гости иссякли.
— Дорогой, — матушка появилась рядом. — Мне кажется, что тебе стоит немного успокоиться и найти девочку, скоро начнется церемония представления.
…его провожали любопытными взглядами.
Жадными.
Полными нехорошего предвкушения. И чем дальше Нкрума уходил, чем меньше хотелось возвращаться.
В комнате он живо стащил алую куртку, украшенную шитьем, и полотняную рубаху. Поскреб щеку — в зеркальной стене отразилась белая, шелушащаяся кожа, и взъерошенная грива… о да, именно таким должен выглядеть настоящий жених.
Древних ради… он не вернется.
Пускай матушка придет в ярость и быть может, вовсе отречется от неблагодарного сына, тогда… тогда он просто-напросто отправится туда, где и провел последний десяток лет.
…с пиратами следовало разобраться окончательно.
Да и проект по исследованию седьмой зоны был весьма интересен…
Именно.
Найдется, куда силы приложить.
Нкрума запустил обе руки в гриву и взъерошил ее,
Его костюм нашелся в самом дальнем уголке гардеробной. И кристаллизированное полотно кольнуло пальцы, прежде чем ожить. Оно расползлось по ладони тонкой пленкой, которая моментально расширилась, растеклась, закрывая кожу.
— И что это такое? — спросили у него с немалым интересом.
Нкрума обернулся.
Его невеста сидела на подоконнике, подобрав ноги, и выглядела вполне себе миролюбиво, вот только грива вновь поднялась дыбом.
— А ты на всех женщин рычишь или только на меня? — спросила она, дернув себя за рыжую прядку. Прядки были яркими, солнечными, как и рыжие пятнышки на носу невесты. Такой масти Нкрума прежде не встречал.
— Извините, — сказал он. — Это… невольно.
— День тяжелый?
— Похоже на то…
Он присел.
Полотно расползалось, но слишком медленно. Стоило бы подержать его на солнце, тогда бы все пошло веселей.
— Так что это? — она указала на ткань, ныне больше похожую на черную кляксу.
— Это… костюм… то есть, не совсем. На самом деле это — колония простейших организмов, связанных друг с другом подобием диффузной нервной системы. Они существуют как бы все вместе, образуя гиперорганизм, и в то же время каждый отдельно…
— Сложно…
— Да, пожалуй, — Нкрума повернул руку. — Их выращивают, а после программируют… форму можно задать любую, но как правило делают специальную одежду.
— Выглядит жутковато…
Она сползла с подоконника, который был для нее несколько высоковат, и приблизилась. От женщины пахло детским мылом и еще самую каплю — анемонами.
— Тебе не больно?
— Нет… колония поглощает отмершие чешуйки кожи. Пот или любые иные выделения, которые и перерабатывает. Опять же они способны к фото и хемосинтезу, что дает немалое преимущество… в такой одежде не жарко и не холодно, она изменяется вместе с телом, а это в некоторых ситуациях… полезно.
Нкрума вовремя остановился.
Не хватало испугать ее еще больше. Впрочем, женщина не выглядела напуганной.
— Ты ведь сбежать собираешься, — сказала она, потрогав черную пленку, которая медленно меняла цвет, мимикрируя под кожу.
— Я? — изображать эмоции у него всегда получалось дерьмово.
— Собираешься… я слышала, что они говорят… меня пока не замечают…
— До представления и не будут…
Разгрузочный пояс нашелся в шкафу. Странно, что матушка его не реквизировала. Нкрума пробежался по ячейкам.
Стандартизированный паек.
Запасы воды.
Аптечка.
Маячок и система связи… маячок стоит отключить.
Парализатор. Солнечные заряды. И даже палатка-паутинка… отлично. Хватит, чтобы продержаться пару ночей.
— Я с тобой, — сказала невеста.
…нет, мысль была воистину безумной, и об этом мне без всяких слов сказало выражение морды разлюбезного жениха, но…
Я не могла остаться в доме.
Я не хотела оставаться в нем!
Да, черт меня побери, мне стоило представить, как я вхожу в зал, полный разлюбезных кошечек, и у меня ноги подкашивались.
— Боюсь, это невозможно…
Он пригладил встопорщенную гриву и взгляд отвел.
— Почему?
А темная пленка, облепившая торс, медленно меняла цвет. На плечах и предплечьях появились бледные полосы и неровные пятна, сам же фон стал темно-песочным.
— Потому что ты там не выживешь.
— А ты выживешь?
Он присел и наши взгляды встретились… да, кошек я люблю, но не таких же огромных!
— Я здесь вырос. Я сбегал в пустыню с тех пор, как мне исполнилось десять… но и то могу сказать, что мне везло… она приняла меня и позволила вернуться.
Теплый.
И больше не похож на нефтяное пятно. А шерсть колется.
— Наш мир жесток к чужакам, поэтому сюда не приходят туристы… они бы хотели, но мы не примем, потому что нам не хочется отвечать за чужую смерть… ты видела сороконожку…
Еще бы, я ее теперь часто вижу, она, кажется, неплохо обжила банку и мясные шарики, которые я ей кидала, пришлись твари вполне по нраву.
— Ее укус будет для тебя смертелен… а она не самая страшная из того, что там водится…
Разумом я понимала, что идея, пусть и оригинальная, но здравомыслием не отличается. Однако врожденное упорство, которое покойная моя бабуля именовала шлеею под хвост, не позволяло отступить. Кроме того где-то в глубине души вспыхнула иррациональная надежда: если я умру здесь, то очнусь там.
В кино ведь так бывает?
Нет, в целом мой настрой был весьма далек от суицидального, но…
— Я с тобой, — повторила я упрямо.
И кулачки сжала.
И… и пригрозить бы ему, но чем?
— Если не возьмешь, я закричу, — предупредила я. — Громко…
Нареченный лишь вздохнул.
Нкрума всегда знал, что спорить с женщинами — занятие пустое и неблагодарное, они в любом случае окажутся правы, а если и нет, то все равно останешься виноват в их неправоте. И взглянув на невесту вынужден был признать: не отступится.
И что делать?
Не то, чтобы он крика испугался, благо, звукоизоляция в доме пока работала, но… вдруг да станется с нее следом пойти? Дальше охранного периметра она вряд ли уйдет, хотя… женские пути неисповедимы. Да и в пределах периметра достаточно опасных созданий.
— Я буду хорошо себя вести, — пообещала она.
Нкрума не поверил.
Но кивнул.
Пять минут… или десять… полчаса — самое больше, и она сама запросится домой, а Нкрума с преогромной радостью просьбу исполнит. Свяжется с братцем, раз уж по его вине обрел это недоразумение, на котором все же придется жениться, и пусть тот заберет невесту…
…надо к змеям ее сводить.
Женщины, как подсказывал опыт, змей воспринимали не слишком благосклонно, то ли сходство характеров сказывалось, то ли инстинктивное отвращение… в любом случае даже матушка, несмотря на свое хладнокровие, змей предпочитала исключительно в виде сумок.
Или туфель.
…а если песчаные гадюки не образумят, всегда остается паучье логово. Там как раз сезон брачных игр…
…определенно, полчаса ей хватит.
— Хорошо, — сказал Нкрума, стараясь не улыбаться. Нет, он не отличался злорадством и вообще характер имел на редкость уравновешенный, если верить личному делу. Однако предстоящая вылазка наполнила душу странным предвкушением.
И чувство это, весьма далекое от светлых, Нкрума нравилось.
— Но ты должна будешь слушаться меня…
…старый ящик хранил множество самых разных вещей. От молочных клыков, которые Нкрума старательно собирал, надеясь однажды сделать ожерелье, до детского комбинезона. Эта колония давно впала в спячку, следовательно, код успел обнулиться.
— И что мне с этим делать, — женщина поморщилась, но приняла запечатанную колонию.
Глава 13
…на сливу похожа.
Такую вот черную с седоватым налетом сливу, довольно плотную на вид.
— Сожми в кулаке, — сказал жених.
И посмотрел так, с насмешечкой. Думает, отступлюсь? Нет, в черной жиже мало приятного, но отступать я не привыкла. А потому закрыла глаза и изо всех сил стиснула подарочек.
Что-то треснуло.
Хлюпнуло.
И руке стало тепло и влажно, впрочем, вскоре тепло сменилось холодом, а черная жижа, просочившись сквозь пальцы, растеклась по тыльной стороне ладони. Плевать она хотела на законы физики.
— И… дальше? Мне раздеваться?
Жених пожал плечами:
— Если есть желание. Но в принципе, одежда для них не является преградой.
Я чувствовала, как оно расползается по телу, и с трудом сдерживалась, чтобы не завизжать. Вот… неприятно и все тут, будто змеиную шкуру натягивают…
— А оно в рот не полезет?
— Нет, — он наклонился и, достав из коробки нечто круглое и плоское, протянул мне. — Это маска… крепится…