Камилла застыла, так и не донеся вилку до пункта назначения.
– Жрец сказал, что все такие продукты следует незамедлительно принести в жертву богам, – заключила я, скромно потупившись.
Опустив вилку обратно на тарелку, Камилла поднесла руку к груди и негромко прочистила горло.
– Вашего жреца следует сместить с должности, – безапелляционно заявила она.
– Совершенно справедливо, – незамедлительно подтвердила я. – Я как раз отправила в Совет Жрецов именно такое прошение.
На этот раз Дамиан уставился на меня с нескрываемым изумлением. Я невинно похлопала глазками, чрезвычайно довольная собой. Кажется, мне удалось одним махом выбить из колеи обоих представителей рода Телбриджей.
Однако мой триумф продлился недолго. Камилла решила взять реванш и, пристально глядя мне в глаза, спросила:
– А как обстоят дела с наследниками? Надеюсь, ты уже беременна?
При этом она указала на меня столовым ножом, который держала в правой руке. Мне захотелось немедленно признаться в любом преступлении, в каком она пожелает. Вот только я не знала, что можно считать более тяжким преступлением – потенциальную беременность или отсутствие оной? Поэтому я перевела растерянный взгляд на Дамиана.
– Нет, матушка, она не беременна, – ответил он за меня сквозь зубы.
– До сих пор?! – всплеснула руками Камилла. – А почему? Вы женаты уже два месяца! А до этого, насколько мне известно, Вероника еще целый месяц жила у тебя в замке. Только не говори, будто она не запрыгнула к тебе в постель в первые же дни.
Я старательно пережевывала креветку. С того момента, как стало ясно, что наладить со свекровью хороших отношений в любом случае не удастся, этот разговор меня исключительно развлекал. Но Дамиан – совсем другое дело. Я видела, что он злится и держит себя в руках с немалым трудом. Камилла же продолжала, будто вовсе этого не замечая:
– Она у тебя что же, бесплодна? Или ты сам пренебрегаешь исполнением супружеского долга?
– Матушка, – голос Дамиана был ледяным, – я настоятельно рекомендую тебе сменить тему.
– Ладно, – неожиданно легко согласилась Камилла. – По дороге сюда я видела в городе какое-то крупное строительство. Ты имеешь к этому отношение?
– Да, я занимаюсь строительством госпиталя, – ответил Дамиан.
– Госпиталя?! – На лице моей свекрови было написано искреннее недоумение. – Боги, ты всегда любил ввязываться в авантюры, начиная с этой твоей службы.
– Что именно авантюрного ты находишь в строительстве госпиталя? – ровным голосом поинтересовался Дамиан.
Я следила за разговором, стараясь не поднимать глаз от тарелки.
– А зачем вообще понадобилось его строить? – ответила вопросом на вопрос Камилла. – Это никак не окупится и никому не принесет пользы. Ты попусту разбазариваешь семейные деньги.
– Я разбазариваю СВОИ деньги, – холодно подчеркнул Дамиан, даже не пытаясь вступать в спор относительно выбора глагола.
– Наследство твоего покойного отца, – невозмутимо напомнила Камилла. – На очередное бессмысленное предприятие.
Дамиан, кажется, и тут не собирался вступать в дискуссию, но я не удержалась.
– Простите, что вмешиваюсь, леди Камилла, – произнесла я голосом все той же робкой овечки, – но отчего вы находите строительство госпиталя бессмысленным?
– А кому оно может принести пользу? – пожала плечами свекровь. – Богатые и знатные люди продолжат лечиться на дому у зарекомендовавших себя лекарей. А бедняки в госпиталь не пойдут – они привыкли с любыми хворями обращаться к этим своим бабкам-знахаркам.
– Стало быть, они поменяют свои привычки, – отозвался Дамиан.
– Ерунда. Но ты же никогда не признаешь, что в чем-то не прав. Это твое вечное, не знающее меры упрямство.
– Может быть, и так, – кивнул Дамиан. – Мне действительно свойственно упрямство. Именно поэтому я до сих пор жив.
– Глупости, – поморщилась Камилла, отправляя в рот очередную креветку. – Ты до сих пор жив потому, что тебе случайно повезло.
Дамиан знаком подозвал дворецкого. Заглянув мужу в глаза, я поняла: он не зол. Он в бешенстве.
– Что, ночь выдалась звездная? – почти светским тоном спросил он у слуги.
– Да, милорд, – подтвердил тот. – Звездная, весьма светлая.
– Стало быть, дороги просматриваются хорошо и путешествовать безопасно, – заключил Дамиан.
Я напряглась. Сейчас он предложит матушке выйти из-за стола и отправиться домой. И хотя, учитывая ее поведение, такой поступок был бы, пожалуй, вполне оправданным, допускать этого не следовало. Все-таки он – сын, а она – его мать. И прежде чем Дамиан произнес свои следующие слова, я вскочила со стула, подошла к нему и потянула за локоть.
– Пойдем, дорогой, – решительно заявила я.
Он удивился, однако с места поднялся.
– Куда это? – сварливо осведомилась Камилла.
– Работать над наследниками, – ответила я таким тоном, будто это само собой разумелось. – Вы нас пристыдили, матушка. Я поняла, что нам совершенно необходимо начать работать над ошибками незамедлительно. Поэтому мы с вами увидимся утром.
Я настойчиво потянула Дамиана к выходу.
– Матушка, когда закончишь есть, дворецкий проводит тебя в приготовленную тебе комнату, – сказал Дамиан, оборачиваясь к Камилле на ходу.
– Наверх – быстро! – рявкнул он, едва мы оказались снаружи.
Мы поменялись ролями: теперь Дамиан тянул меня за собой, пока мы взлетали по ступенькам.
Подлетев к моим покоям, он сперва пропустил внутрь меня, потом вбежал сам, запер дверь и встал, прислонившись к ней спиной. При этом его взгляд заскользил по комнате, явно присматривая предметы мебели, при помощи которых можно было бы забаррикадироваться.
– Брось, она сюда за нами не побежит! – не очень уверенно сказала я.
– Ха! С нее станется, – возразил Дамиан, но от двери все-таки отошел.
– Может, выставить снаружи стражу? – задумчиво предложила я.
– И что, по-твоему, это ЕЕ остановит? – фыркнул он.
Я сжала губы, вынужденная с ним согласиться. Представить себе какого-то несчастного солдата – да что уж там, даже целый гарнизон! – останавливающим Камиллу было достаточно сложно.
Дамиан со стоном рухнул на кровать, заложил руки за голову и прикрыл глаза. Я подошла, села рядом и ободряюще потрепала его по плечу. Он открыл один глаз и взял мою руку.
– Знаешь, пожалуй, за такую гениальную идею я мог бы на тебе жениться.
Я рассмеялась.
– Поздновато ты спохватился.
Дамиан принял сидячее положение, по-прежнему переводя дыхание.
– Уж прости, но эту ночь мне придется провести у тебя, – предупредил он, разводя руками.
– Да уж догадываюсь.
Не могу сказать, чтобы меня это так уж сильно тревожило: те времена, когда я боялась Дамиана, давно прошли.
– Скажи, а твоя мать… она завтра в какое время уедет? – с некоторым беспокойством осведомилась я.
– О, на этот счет можешь не беспокоиться, – твердо заверил он. – Встает она поздно, а дорога предстоит неблизкая. И я распоряжусь, чтобы карету подали своевременно.
Я хмыкнула: последнее отчего-то сомнений не вызывало.
– Кстати, – прищурился Дамиан, – это была неожиданная шутка насчет Совета Жрецов.
– Это не шутка, – возразила я.
На это он ничего не сказал, но его взгляд требовал объяснений.
– А что, у тебя есть какие-то теплые чувства к этому жрецу? – поинтересовалась я.
– Нет.
Его ответ прозвучал более чем уверенно.
– Так в чем же тогда проблема?
– Проблемы нет, – качнул головой Дамиан, глядя на меня с интересом. – Просто мне любопытно, как и почему это пришло тебе в голову.
– Ну это ты у нас безбожник, – легкомысленно пожала плечами я, плюхаясь в кресло. – А я – уважаемая дочь Триады, вышедшая из лучшего пансиона страны, да еще и с отличными рекомендациями. Так что могу и написать в Совет. Завидно?
– Ничуть, – со смешком возразил он.
– Кстати! Дай мне хотя бы прочитать эти рекомендации! – воскликнула я.
– Зачем это? – рассмеялся Дамиан.
– Как это зачем? Хочу почитать, как про меня пишут что-то хорошее.
– Зазнаешься, – отклонил просьбу он.
– Вовсе нет!
– Ты уже начала!
– Когда это?
– Дай-ка припомнить. «Уважаемая дочь Триады»?
– А что тут такого? – возмутилась я, упирая руки в бока.
– Например, то, что у тебя муж – безбожник, а ты вместо того, чтобы наставить его на путь истинный, во всеуслышание защищаешь его перед жрецом.
– Ладно, уговорил, – грозно кивнула я. – Сейчас начну наставлять на путь истинный. Знаешь, какое средство лучше всего для этого подходит?
– Молитва? – с сомнением предположил Дамиан.
– Нет! Что-нибудь тяжелое, вроде канделябра!
Я замахнулась на него вышеупомянутым предметом. И в этот момент в дверь громко постучали.
Мы замерли как были. Я с канделябром в поднятой руке, Дамиан – отклонившись в сторону, готовый к самозащите. Всякая тень улыбки слетела с его лица, в глазах снова поселился холод.
– Детки, вы не заняты? – проникновенно спросил из-за двери нежный материнский голос. – Сынок, ты забыл дать мне книгу. Я все жду и жду. Дай, думаю, сама зайду, попрошу.
Дверная ручка дернулась, но замок делал свое дело. Я медленно опустила руку с канделябром, неожиданно ощутив всю его тяжесть.
– Да, матушка, мы заняты! – резко сказал Дамиан.
Впрочем, судя по озверелому взгляду, которым сопровождались эти слова, равно как и по гневно раздувшимся ноздрям, на эффективность такого ответа он не рассчитывал.
– Ну я ведь только на минуточку зайду, и все, – невозмутимо ответили из-за двери.
Дамиан с рычанием устремился ко входу.
– Стой! – Моя раскрытая ладонь уперлась ему в грудь, останавливая на полпути. – Я сама ее выпровожу.
– Ты?
Сперва он посмотрел на меня скептически, но затем отступил.
Я метнулась к шкафу. Встала на цыпочки, шаря рукой по полке, на которой хранились ночные рубашки. Обычно мне туда лазить не приходилось: Мэгги сама каждый вечер клала мне на постель свежую рубашку. В руку ткнулось нечто странное на ощупь. Подтянув предмет гардероба поближе к краю полки, я с удивлением опознала в нем тот самый сиреневый чулок. Видимо, что делать с этим бельем, горничные не решили, а у меня спросить не осмелились и потому засунули на полку до лучших времен.