— И не подумаю! — твердо сказала я.
Мама посмотрела на меня страшным взглядом, но времени было мало, и она бросилась встречать гостей.
Я стояла, не зная, что делать. Ощущения схожи с теми, когда за мной пришел тот охотник в очках, чтобы убить. Я стояла посреди комнаты, и просто не знала, что мне делать и за что хвататься.
— Проходите-проходите, — с улыбкой позвала мама. Из прихожей в комнату вошли двое мужчин — пожилой седовласый дедушка и молодой мужчина, женщина преклонного возраста, одетая в яркую красную одежду и Богдан собственной персоной. Последний внимательно осмотрел меня с ног до головы, задержав взгляд на платке и на джинсах.
«Что вообще происходит?» — мысленно простонала я. Делегация прошла внутрь комнаты, встав напротив нас с мамой. Женщина в красном вышла вперед и громко произнесла:
— У вас товар, у нас — купец,
У вас девица, у нас — молодец.
У нас ключ, у вас — замок,
У нас шмель, у вас — цветок.
Наш матрас, у вас — подушка,
Наш поднос, а ваша — кружка.
У меня челюсть отвисла от этих стишков! Какой ещё ключ, какой замок? На что они намекают?!
— Ну, не знаю, не знаю… — протянула мама, с улыбкой смотря на Богдана. — А хорош ли ваш жених?
— А то! — всплеснула руками женщина. — Силен, умен, богат, дом имеет большой. Сын волхва, будущий воин. Дар имеет мощный, одарен милостью богов. Претендует на звание Верховного волхва, фаворит будущих соревнований, что пройдут летом.
— Так то летом, неизвестно, станет ли он волхвом, — упиралась мама.
Я слушала, и до меня медленно начала доходить суть происходящего. Богдан пришел свататься, то есть просить моей руки у матери. Эта женщина в красном — сваха, она ведет весь обряд. То, что мама не соглашалась на все их расхваливания, радовало меня, и даже появилась надежда, что она им откажет, но слишком хорошо я знала свою маму, и понимала, что все несколько сложнее.
— Стану, — уверенно заявил Богдан. — Я самый сильный, самый быстрый и самый умный мужчина в селении. Лучше меня вы не найдете, — он посмотрел мне прямо в глаза, показывая, для кого была сказана эта фраза. — И никто лучше меня не защитить вашу дочь от…всех тех, кто хочет её убить.
— Что ж, тогда присаживайтесь, будем обсуждать, — мама обнажила свои белоснежные зубы и показала на стол. Она достала из печи пирог, на который были наложены консервирующие чары, и поставила его на стол. Взяв нож, начала его резать.
Я и мама сидели по одну сторону стола, гости — по другую. Я была так шокирована их внезапным появлением, что только теперь заметила оценивающие взгляды мужчин, которые пришли вместе с Богданом и до сих пор не представились.
— А чем ваша невеста хороша? — подал голос дедушка, пристально рассматривая меня.
— Всем, — влет ответила мама. — Красива, умна, талантлива. Ведьма, и очень сильная. Руся, покажи им, — бросила она мне.
Я не совсем поняла, что именно показать, поэтому щелкнула пальцами, и в печи вспыхнул огонь. Да не искорка какая-нибудь, а самое настоящее пламя. Это действие сопровождалось пристальным взглядом на «жениха», как бы намекая, что я не такая беззащитная, какой кажусь. На он лишь улыбнулся, а лицо его приобрело хищное выражение.
— Вид у неё странный, — нахмурился второй мужчина. Он и Богдан чем-то были похожи: схожие носы, одинаковый васильковый цвет глаз, даже скулы чем-то неуловимо схожи. Брат, наверное. — Ходит в штанах, волосы распускает, что недопустимо.
— Просто я выросла в цивилизованном мире, и не собираюсь следовать вашим дурацким правилам, — резко ответила я. В комнате повисла тишина.
— Непокорный нрав, — отметила сваха, вскинув бровь. — Это плохо.
— Ничего, — сказал Богдан. — Я перевоспитаю.
— Попробуй, но не могу обещать, что после этого ты выживешь, — рассерженной кошкой прошипела я.
Богдан лишь хохотнул.
— А как ваша девушка с домом управляется? — живо спросила сваха, стараясь загладить неловкость.
— Замечательно, — ответила мама. — Готовит прекрасно, убираться умеет, посуду мыть, да и вообще за домом следить.
Богдан сидел с таким видом, будто все происходящее — цирк, и он ждет, когда же все это закончится.
— Что скажешь, отец? — спросил он у деда. Тот нахмурился и смерил меня оценивающим взглядом своих серых глаз.
— Думаю, стоит брать, — задумчиво протянул он, а у меня челюсть отвисла. Они что, картошку на рынке покупают?! — Она красива, молода, здорова, обладает недюжей ведьмовской силой. Своенравна и непокорна, но ты старше, сможешь перевоспитать и подстроить под себя. Если родит тебе здоровых детей — так цены ей не будет. Вот только… — замялся он.
— Что? — не поняла мама.
— До нас дошли слухи, что она сожительствовала с охотником, и отношения эти были отнюдь не платонические, — с особой интонацией произнес брат Богдана.
— Он стал её опекуном, — холодно ответила мама.
— А вы правы, — уверенно заявила я, сложив руки на груди и с вызовом глядя на гостей. — Я люблю его больше жизни. И никогда не выйду замуж за этого напыщенного индюка, который возомнил себя царьком. Я-люблю-другого, — выговаривая каждое слово, я сказала это в лицо Богдану.
Самое противное то, что он улыбался, будто я устроила для него представление, и он наслаждается им. Его родня смотрела на меня хмуро, а вот по свахе было видно, что в её практике это впервые.
— Это напоминает зоофилию, когда хищник приручает жертву, — медленно произнес «жених», с нехорошей улыбкой наблюдая за мной. — Почему ты все время забываешь, что он рожден, чтобы убивать таких, как ты?
— Он любит меня, — уверенно ответила я, про себя подумав, что этот тип в сексуальных извращениях разбирается очень хорошо.
— Мы дали вам обеим убежище, — недовольно сказал старик. — Откуда столько неуважения? Мой сын — самый завидный жених из всех, он оказал вам милость, предложив стать его женой. Если ваша дочь так любит этого охотника, пусть к нему и идет!
— Отец! — выкрикнул Богдан, и бросил на него злой взгляд.
— Нет! — тут же воскликнула мама. — Она ещё юная девочка, у неё первая любовь, которая вскоре забудется. Для нас честь принять предложение вашего сына.
— Прекрати этот цирк! — не выдержала я. — Я не выйду за него!
— Женщина, я повторяю тебе в третий раз: ты станешь моей женой, — устало вздохнул Богдан. — Когда до тебя уже дойдет?
Это было сказано с такой ленивой и уверенной интонацией, что я вспылила. Призвав с печки кружку с водой, я встала и вылила содержимое сосуда на голову этому недоделанному волхву.
Сваха испуганно ахнула, мама вскрикнула, а сам «моченый» закрыл глаза, опустил голову и едва слышно рассмеялся.
Напряжение зашкаливало. И оно только усилилось, когда Богдан встал, вынуждая меня запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо. На миг мне показалось, что он сейчас ударит меня. Пусть будет так! Это точно поставит точку во всем этом цирке и заставит его капитулировать. Но Богдан сглотнул, облизнул губы и посмотрел на меня убийственным взглядом. Вода капала с его челки. Оперившись руками о стол, он заговорил:
— Тетя Ира, — обратился он к маме, — вы принимаете мои подарки?
Мама сидела с таким обреченным видом, что этот вопрос заставил её встрепенуться.
— Э…А… Д-да, — пролепетала она.
— Прекрасно, — он встал из-за стола, вышел в прихожую и вскоре вернулся с чем-то, завернутым в богато расшитую тряпку. Протянул один такой сверток маме, другой — мне. Мама приняла, а вот я даже не посмотрела на то, что он там принес.
— Вы согласны отдать свою дочь мне в жены и заключить нашу помолвку? — торжественно спросил он у неё.
— Да, — прошептала мама.
— С этой минуты я, Богдан Финист, нарекаю тебя, Руслана Терентьева, своей невестой, — громко и четко произнес он. — С этой минуты я — твой жених.
Я стояла словно скованная по рукам и ногам, а он стоял, невероятно довольный собой. Это и есть его месть мне… Будто из воздуха он достал серебряный браслет, около трех сантиметров в ширину. Я отшатнулась от него, но мужчина ловко схватил мою руку, крепко удерживая её. Глядя в мои безумные глаза, он медленно одел его на мое запястье. Я пыталась вырвать руку, сопротивлялась, но он наблюдал за этим, даже не скрывая своего злорадства и наслаждения ситуацией.
Все присутствующие наблюдали за нами с крайне напряженным видом. Сваха вдруг встрепенулась, словно очнулась от транса, и выдала:
— Помолвку надобно скрепить поцелуем.
Что?! Я так офигела от этих слов, что даже не успела ничего понять. В мгновение ока я оказалась крепко прижата к Богдану, а его губы с жадностью накрыли мои. Мои руки были сжаты, корпус тоже лишен маневренности, а он целовал меня так, словно от этого зависела его жизнь. У меня начал заканчиваться воздух, я затрепыхалась с удвоенной силой, и только тогда он отпустил меня.
Я судорожно хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Мама сидела с таким видом, словно сорвала джек-пот, отец и брат Богдана смотрели на меня с любопытством, как бы пытаясь понять, какими свойствами обладает новое приобретение.
— И это только начало, — шепнул мне Богдан, отходя на шаг.
— Ну, по традиции жениху надобно накормить и напоить невесту в знак того, что с ним она всегда будет жить в достатке, — неуверенно промямлила сваха, переводя взгляд с меня на парня.
Я чувствовала себя загнанной в угол. Как же так вышло, что без моего согласия (и даже более того — при активном сопротивлении) люди решают, как и с кем мне жить, с кем делить постель и от кого рожать детей? Я послала маме гневный взгляд, подошла к Богдану и с чувством плюнула ему под ноги, выражая свое отношение ко всему происходящему.
— Думаю, этот момент можно опустить, — медленно произнес он, смотря на меня так, словно сейчас нанесет пощечину. — Дело в том, что это пройденный этап, — его синие глазища смотрели прямо на меня, а я не понимала, о чем он говорит, и это отразилось на моем лице. — Не помнишь? — делано удивился Богдан. — Как же? Когда мы ехали сюда, в машине, ты приняла из моих рук еду и питье. Суженая моя, неужели забыла?