Родился ребенок. Девочка. Я видела, что Милена искренне любит свою крошку, почти не спускает с рук, и все предположения о том, что она могла её убить тут же были отметены. Спустя неделю после рождения, под покровом ночи, Богдан приехал у их дому и забрал девочку.
— Это ведь ненадолго? — спрашивала молодая мама, прижимая ребенка к груди.
— Да, — спокойно ответил Богдан, осторожно беря дочку на руки.
— Держи головку и под попу, — учила его Милена, передавая малышку. — Вот так, аккуратно, не урони.
Это было так мило! Я никогда не видела Богдана таким растерянным и испуганным, как сейчас. Казалось, он держит не ребенка, а невероятно хрупкую вазу. Вместе они сели в машину и уехали. Куда, зачем, я так и не увидела, но под утро они приехали уже без дочки.
Вскоре было объявлено, что ребенок умер. Милена тут же заявила о своем желании покинуть общину, потому что она даже не могла выйти на улицу — все были уверены, что она убила своего ребенка и её едва ли не четвертовали.
Снова сумка, Богдан с его машиной и пригородная остановка.
— Вот адрес, — парень протянул ей какую-то бумажку. — Она там, доберешься на пятнадцатом автобусе. Сейчас садишься на любой и едешь до конечной, поняла?
— Да, — Милена лишь устало кивнула.
И снова та ж история: непонятная машина, которую я не могла разглядеть, и тот же парень. Лица я не видела, словно оно было заретушировано, но ясно одно — это тот самый убийца.
— Подбросить? — весело подмигнул он ей. Девушка заерзала.
— Не знаю, мне сказали сесть на автобус, — тихо произнесла она.
— Да садись, зачем тебе там толкаться. Я быстрей довезу.
Немного подумав, она все же согласилась и села к нему в машину. Он снова повез её в то же место, что и Забаву.
— Это не город! — обвинительно воскликнула Милена, когда он заглушил мотор. — Куда ты меня привез?!
Парень ничего не ответил, лишь вышел из машины и открыл перед девушкой дверь.
— Вылезай! — приказал он.
— И не подумаю! — упрямо возразила Милена. — Говори, куда ты меня привез и зачем!
Парень грубо схватил её за волосы и практически выволок из машины. Она испуганно завизжала, но он нанес ей удар по затылку, и она упала.
— Что ты сделала с ребенком, потаскуха?! — яростно закричал он, пиная её ногами. — Отвечай!
Но Милена молчала, лишь иногда всхлипывая и закрывая голову руками. Убийца требовал ответить, куда она дела малыша и что с ним сделала, но все тщетно. За все время, что он мучил её, она не проронила ни слова. Я поразилась мужеству этой юной, но очень отважной девочки. Её тело было покрыто синяками, сломаны несколько костей, а также выделялись множественные кровоподтеки. Я присутствовала там, но вмешаться не могла. Мне показывали лишь воспоминания, но по ощущениям я просто стояла там и рыдала, мечтая остановить этот ужас.
— Не скажешь, дрянь?! — угрожающе прорычал этот зверь. — Тебе же хуже!
Милена лежала на земле, её светлые пушистые волосы разметались во все стороны, а сама она даже не шевелилась. Глаза закрыты, на лице неестественная бледность.
— Эй! — он сильно пнул её в живот, заподозрив неладное. Девушка очень тихо вскрикнула, но в себя не пришла. Я пыталась отрешиться, закрыть глаза, но оказалась словно заперта здесь, сейчас, в этом воспоминании. Я беспомощно наблюдала, как он насилует и так едва живут девушку. Она была без сознания и вряд ли понимала, что происходит. Он, как и в прошлый раз, срезал прядь её пушистых светлых волос и спрятал их в карман. Когда нож вошел в область сердца, она даже не вздрогнула. Возможно, она уже была мертва к тому моменту…
Он выкопал ей могилу в двух метрах от могилы Забавы. Сбросив туда тело и закопав его, он издал странных вдох, словно выполнил важную, но тяжелую работу.
— Ещё одной потаскухой меньше, — тихо произнес он, и все исчезло.
Глава 14. Сострадание
Я почувствовала такое внутреннее опустошение, что захотелось взвыть. Как можно быть таким жестоким?! Ведь это девушки! Меня поразило то, какими беспомощными они оказались перед ним, то, что у них не было даже призрачной возможности уйти живыми после того, как они сели к нему в машину. Это явно был их знакомый, от которого они вообще не ожидали такого страшного поступка и доверяли ему. Это кто-то из общины. Возможно, я не раз проходила мимо него или даже общалась с ним. Странно, что я не видела его лица и машины. Вообще ничего, что могло бы указать на то, кто он, кроме приметного кинжала с медвежьей мордой.
Что чувствовали эти девушки, когда поняли, что живыми им не уйти? Перед внутренним взором вновь встали сцены избиения, хруст ломающихся костей и кровь… Это же невыносимо больно, а бедную Милену он практически пытал, требуя ответов. Сколько же в ней мужества, если она смогла молчать и не выдать местоположение ребенка. Наверное, боялась, что это чудовище доберется и до неё.
Я испытала такое сильное чувство уважения и сострадания к этим несчастным, что ему было мало места в теле. Я словно парила в темноте, а меня опутывали ярко голубые линии, обволакивали мое тело и впитывались в него, растворяясь в потоке моей магии и навсегда впитываясь в неё.
Внезапно я открыла глаза и оказалась стоящей в небольшой круглой комнате с каменными стенами и маленькими окнами, в которые падал лунный свет. Посередине стоял алтарь с горящим огнем, а за ним — знакомая мне молодая девушка. Я почтительно склонила голову перед Макошью.
— Теперь ты знаешь, что творится в этой общине, — бесстрастно произнесла она, отстраненно смотря в огонь. — А все из-за чего? — это бы риторический вопрос. — А все из-за неуважения к женщине. Когда-то все было иначе, Руслана… — протянула она. Лицо её было слегка недовольным, но оттого не менее красивым. — Знаешь, что отличает этот мир от других? Равновесие, девочка моя. Все должно находиться в равновесии: добро и зло, сила и слабость, мужчины и женщины… Пока этот закон соблюдается, системы работают исправно и ничего не нарушается, но стоит кому-то начать тянуть одеяло на себя… — она цокнула языком. — И начинаются проблемы.
Повисла неловкая пауза.
— Я не понимаю, — заикаясь, произнесла я.
— Знаю, дитя, знаю, — она побарабанила пальцами по каменному выступу алтаря. — Изначально в подобных общинах было два правителя — мужчина, владелец дара Перуна и женщина, одаренная мной.
Я сглотнула, обдумывая полученную информацию.
— То есть ведьмы? — уточнила я. Ведь именно мы поклоняемся Макоши.
— Это сейчас вас зовут этим некрасивым словом, — поморщилась богиня. — А тогда моих дочерей звали ведуньями, их уважали, даже почитали, обращались к ним за исцелением, помощью в родах и даже при нашествиях захватчиков. Женщины, владеющие магией природы и мужчины, способные управлять стихией. Все было в равновесии, пока им не захотелось власти. Глупцы… Они начали порочить собственных жен, перестали давать девочкам такое же образование, как и мальчиками, в итоге молодые девушки были заметно глупее своих женихов. Постепенно, столетие за столетием, авторитет ведуньи падал, и что мы имеем? Женщины отстранены от власти, им отводится роль кухарок и рожалок. Волхвы разобщены и их дар практически не приносит пользу людям. А мои дочери?! Их называют ведьмами, и дошло до того, что охотники начали причислять их к нечисти! Подумать только! Эти псы, способные только убивать, начали охоту на моих девочек…
Я стояла, не понимая, зачем она рассказывает мне все это. Конечно, интересно узнать такие вещи от самой богини, но я понимала, что она к чему-то ведет, только не понятно, к чему.
— Я хочу это изменить, и ты станешь моим орудием, Руслана, — подняла она на меня глаза.
— Я? — мой растерянный шепот эхом отразился от каменных стен. — Почему я? Я не смогу, — даже шаг назад сделала, но богиня мгновенно очутилась рядом и схватила меня за руку.
— Сможешь, — уверенно и твердо заявила она, сверля меня своими горящими глазами. — Ты дочь волхва и ведуньи, у тебя есть все основания требовать звания Главы общины.
— Что?! — я так поразилась её словам, что даже руку попыталась выдернуть, но безуспешно. Богиня что, спятила?! Какая Глава общины?! Да я мечтаю сбежать оттуда! — Главой будет Богдан!
— Да, девочка, он и ты, — сказала, начал трясти меня, словно пыталась донести невероятно важную вещь. — Муж и жена, волхв и ведунья, ты станешь равной ему! И прекратишь этот кошмар. Женщины вновь обретут уважение, а вся община в целом прекратит жить в девятнадцатом веке. Ты видишь всю несправедливость этого общества: волхвы имеют доступ к цивилизации и пользуются её благами, а все остальные живут как рабы и обслуживающий персонал. Измени это! Стань правой рукой своего мужа, и я дам тебе то, о чем ты мечтаешь, Руслана. Решай, — сказав все это, она отступила, и комната тут же исчезла.
Я чувствовала жуткую слабость во всем теле и ломоту в костях. Судя по ощущениям, какой-то мужчина нес меня на руках, а я до этого была без сознания. Моя свисающая рука мерно покачивалась в такт его шагам. В голове каша, я не понимаю, где я, что произошло и жива ли я вообще. Сейчас существовали лишь я и сильные руки, которые несли мою безвольную тушку в неизвестном направлении.
В какой-то момент я поняла, что что-то не так, но не сразу определила, что именно. А потом вдруг осознала — я ничего не слышу! То есть вообще, никаких звуков, полная оглушающая тишина. А сил открыть глаза не было, и была вынуждена просто плыть по течению.
Минут через пять я поняла, что меня куда-то заносят. Мои догадки подтвердились, когда меня положили на что-то очень мягкое. Голова коснулась подушки, и я почувствовала, что по телу разливается приятная слабость, проходит боль и отступают все неприятные мысли…
Вскоре начал возвращаться слух. Правда, лучше бы он этого не делал. До меня доносились обрывки фраз чьего-то недовольного бурчания.
— Ни на минуту нельзя оставить… Додумалась же… Дура малолетняя… Ремня дам… Мозгов как у… Эй! — звонкая пощечина вырвала меня из неги и заставила разлепить веки. Я даже не знала, радоваться мне недовольной физиономии Богдана, который склонился надо мной или расстроиться. — Ты какого черта там забыла? — сквозь зубы прошипел он. Я смотрела на него расфокусированным взглядом и очень медленно соображала, что он от меня хочет.