— Она может быть не одна, — шепнул ему молодой. — Смотрите с тылу. Небось, отвлекает.
— Валерия, — представилась, поднимая руки. — Шла мимо, костер увидела, пустите к огню погреться.
— Ну, подходи, коль так, — выдал дедуля. Напряжение осталось.
Подошла ближе, уселась на место, что для меня освободили, раздвинув круг. Сразу протянули флягу.
— Возьми деточка, коль губы пересохли, — произнес еще один взрослый мужчина. — Не потерялась случаем?
Отрицательно мотнула головой.
Приняла флягу, стала пить. Вино… ну спасибо. Хоть и кислятина, но выхлебала все, сразу сил прибавилось. Вернула пустую, на меня посмотрели с удивлением.
— А покушать? — Решила понаглеть, аппетит разыгрался!
Один подскочил с кинжалом к тушке, стал срезать. Протянул кусочек. Сжевала без соли и приправ, даже не обращая внимание на то, что горячее. Угостил еще. У мужчин интерес появился. Пришла барышня, выпила, поела, без страха и стеснений.
— Валерия, ты не похожа на крестьянку, руки у тебя не битые, кожа светлая, знатная небось? — Стал пытать дедуля.
— А по кольцу не видишь, что знатная, — усмехнулся его молодой наблюдательный коллега.
— Леса опасные, леди Валерия, — произнес дедуля. — Полны разбойников. Так и называются в народе «Разбойничьи леса».
— И вы тоже разбойники? — Уточняю, чувствуя себя абсолютно спокойно. Поела, если что… еще поем.
Смешки пошли сдержанные.
— А ты как думаешь? — Ехидный тон дедули мне не понравился.
— Вы с промысла или на него? — Решила показать, что не боюсь.
— Нет, на него, — с тяжелым выдохом ответил дедуля. — Ты, похоже, не боишься нас деточка. Чуешь в наших сердцах доброту?
— Нет, — пожала плечами. — И не чую, и не боюсь.
— Вот даже как? — Ахнул дед. Разбойники насторожились.
— Стала бы я проситься ко львам в клетку, если бы сама львицей не была, — выдала отсебятину. Глаза округлили.
— Магичка, аль ведьма? — Спросил с опаской.
— И то и другое, — выдала, улыбаясь. — Но вас не собираюсь убивать, не переживайте. Раз покормили и приютили погреться. На добро добром отвечу. Жизнь вам дарую.
Никто не посмеялся над моей шуткой. Все было принято всерьез. Страх вселился в сердца мужчин. Мой голос не дрожит, веду себя спокойно. А значит, не боюсь и говорю правду.
— А если я всажу в тебя стрелу, ведьма? — Выдал мужчина с дерева, натягивая лук.
Нервный попался стрелок. Так…
— Не пробьешь, — произнесла серьезным тоном, наращивая броню под одеждой.
Ветви зашуршали. К разбойникам идут еще люди. Хозяева костра всполошились, поднялись все, кто еще сидел. Клинки повынимали. Ждут. На меня уже никакого внимания.
Три десятка человек разглядела, судя по виду, тех еще разбойников и разгильдяев. Первый вышедший гаркнул:
— Свои!
И все успокоились.
— Пабло, какого лысого владыки ты так крадешься, — усмехнулся дед. Начальники обменялись рукопожатиями.
— Маловато людей привел, Понтий, — мотнул головой Пабло. — Можем оплошать по части конкуренции.
Стали к костру выходить, загалдели. Пабло, высокий черненький разбойник с задорным видом, оглядел всех сидящих и на мне остановил свой взор.
— Ой, а что это за прелесть тут сидит! — Воскликнул, растягивая улыбку и демонстрируя отсутствие двух верхних передних зубов.
— Валерия, к вашим услугам, — ответила, улыбаясь кокетливо.
— Я женщин не нанимаю, — усмехнулся вдруг и присел рядом, притираясь. — Разве что для личных удовольствий.
Разбойники, вновь пришедшие рассмеялись, усаживаясь нагло вокруг меня. А вот те, что были у костра, воздержались от каких — либо комментариев.
— Ты бы поаккуратнее с ней, — произнес один из ребят старика. — Магичка она, а то и ведьма.
— О как! — Усмехнулся. — Чего — то мои амулеты не распознали аур никаких зловредных. Ребят, а у вас?
— Не, Пабло.
— Да лжет она…
— Где откопали бабу — то? — Деловито поинтересовался Пабло у старика. Ко мне руку уже тянет.
Схватила его за культяпку, наращивая мышцы и укрепляя жилы. Попытался вырваться, сжала сильнее. Закричал. Сталь зазвенела, банда вскочила. Не успела и моргнуть, лес клинков на меня уже смотрит.
— Отпусти, тварь! — Кричит Пабло. — Аааа!
Отпустила.
— Лапать меня нельзя, только кормить и сказки на ночь рассказывать, — выдала. — Так что за дело у вас?
Разбойники опешили, на главаря смотрят.
— Не говори ей ничего, — буркнул кто — то из толпы.
— Я ей не верю, — подхватил другой. — Ведьма.
Поднялась, расступились, мечи не опуская.
— Уходи, ведьма, — выдал дедуля Понтий. — Мы тебя к огню пригласили, накормили. Зла не делали, и ты нас пощади…
— Старый сбрендил, — прошептал кто — то позади него.
— Лучше перебздеть, — выдал другой шептун.
Прыснула от смеха, встрепенулись сразу. Перед уходом решила спросить:
— Мне надо в Балейск, кто знает, в каком это направлении?
Задумались, зашептались. Началось тихое совещание и споры о том, где же все — таки мой Балейск и что это вообще такое… Одни говорят одно, другие — другое.
— Нам на дело пора, — прервал дискуссии Пабло. — Уходи, ведьма, своей дорогой. Тут ведьм не любят. В селе двух поймали. На рассвете жечь будут.
— Это Рафаэль их поймал, — произнес дед. — Уходи ведьма, коль имя такое не страшишься, скажу. Он ловец хороший и для вас опасный, тем и зарабатывает.
— Никогда бы не подумал, что дочка лекарши Зарины ведьма, — прошептал один из молодых разбойничков. — Тринадцать лет отроду, а говорят это та самая…
— Да тише ты! Нельзя такое озвучивать, владыки покарают, — осек другой парень.
— Тринадцатилетнюю жечь?! — Возмутилась я. — А ну ведите меня в это село!
— Ведьма, иди своей дорогой, — Рыкнул Пабло, начиная пятиться. За ним и остальные. Круг разомкнулся, все спешно стали уходить в заросли.
Удар! Стрела со звоном отлетает от моей спинной брони. А за ней еще штук пять отскочило. Ах, вы твари такие! Обернулась.
Увидела лучников! Те лихорадочно взводят еще, руки дрожат, пальцы у бедных путаются, стрелы падают. Ощущаю, что двое разбойников заклинания плетут. У них тут и маги есть! Или дилетанты… скорее второе. Тонкие хрупкие ниточки чар полетели в меня витиеватыми траекториями. Амулет, будто чувствуя мое беспокойство, вдруг невидимую волну выпустил, рассеивая все эти сплетения энергетические.
— Демон! — Взревели разбойники, бросившись в рассыпную.
До меня вдруг дошло, я уже полностью перекинулась в черную бестию, на подсознательном уровне опасаясь стрел в голову. Внутри проснулось что — то звериное. Бороться с этим сложно, когда чуть не убили! Настигаю подлых лучников, что стреляли в спину.
Убивать не стала, я же не зверь какой. Расшвыряла. Глухой стук о стволы деревьев, прерывающий вопли, достаточное удовлетворение для злости. Разбойники бегут, спотыкаясь и нарываясь на ветви деревьев в темноте, ползут дальше, трясясь от страха, волосы на затылках у бедных шевелятся. Один на ходу плетет призыв какой — то. Дала ему пинка тяжелой бронированной ногой. Глухой стук о копчик оказался несколько неприятен. Стала искать старика из первой группы. Настигла, напугав шестерых его дружков, что пытались исподтишка насадить меня на клинки.
Взяла за шкирку деда. Кажется, у него седых волос стало больше. Сердечко у бедного бьется аритмично, глядишь, и помрет разбойник от инфаркта.
— Веди в село, где ведьм задержали, — прошипела, широко распахивая пасть с акульими зубами. Ему, конечно, видно плохо в такой темени. Глаза, потерянные, бегают. Но да ладно.
Дедулю за шкирку тащу и приговариваю громко, нагоняя страха на расползающихся по лесу разбойников:
— Ишь! На дело они собрались! В ведьмин лес пришли, и не побоялись ведь! К костру пустили незнакомую женщину! А вас мамы не учили, что нельзя с незнакомкой вообще разговаривать! А тем более интим предлагать? А если она окажется бестией, как я? Ладно ж покормили. А если бы голодная была, сожрала бы и вас! Что за разбойники пошли, ни стыда, ни совести, в спину беззащитной женщины стрелять! Понтий, куда дальше? Что ты вялый — то такой? Указывай.
— Сгинь, зло, — шипит дед, а сам дрожит. Встряхнула, сразу указал путь дальше.
Соврать не решился, вышли в поле, прошли по проселочной дорожке прямиком к селу. Отпустила его, превращаясь в обычную девушку. Позади рыдания начались и мольба владыкам. Ну славно, покайся, дед в своих грехах.
А село — то и не спит! Издалека увидела огромный костер! Мчусь туда, в груди холодеет. Пять домов миновала, дальше толпа людей.
— Вторую веди! — Кричат.
— Нечего утра ждать!
Сквозь возгласы и ликования рыдания женские разносятся. Расталкиваю толпу нечеловеческой силой. Под одеждой снова броня выросла. Костер горит, а там уже мертвая догорает вместе со столбом, на который привязывали. Запах горелого человеческого мяса рождает рвотные позывы. Но злость все это перекрывает.
— Не ведьма я! — Раздается тоненький крик. Два здоровенных дровосека несут худенькую маленькую девочку, связанную по рукам и ногам. Прямо ко второму столбу, под которым уже хвороста навалили с горкой. Она не брыкается и не ревет. Просто кричит. Заметила у нее губу разбитую и ссадину на щеке. Сердце защемило.
Преграждаю им путь. Позади уже брань в мой адрес. Сварливые злые бабки матерятся так, как и в моем мире еще не придумали.
— Уведите родню! — Горланит мужчина с важным лицом, стоящий отдельно. Знатно одет: жилет, рубашечка, ремень с клепками, перевязь, ножны с мечом и кинжалом, за спиной арбалет. Лет сорок пять бы дала, и по морде тоже бы залепила.
Ко мне крестьянские мужики подошли, за руки хватают, тянут.
— Как вы определили, что ведьма? — Обращаюсь к ловцу, не иначе как тому самому Рафаэлю. Отступила, стряхнув с себя волосатые лапы.
— У меня амулеты и иные средства есть! Я профессионал и имя мое известно на все графство! — Воскликнул, словно на сцене актер театра выступает
— Рафаэль лучший! Спаситель наш! — Кричат в поддержку.