— Ваша мать звонила много раз. — Водитель отвлек юную хозяйку от грустных мыслей.
Оливия звонила ему? Почему не ей? Бринн торопливо достала телефон. И почти простонала, когда обнаружила с полсотни пропущенных вызовов.
— Влетит…
— Я, если не возражаете, сказал хозяйке, что вы в университетской библиотеке задержались, — отозвался водитель, заметив расстройство девушки. — Вроде как готовились, вот и не могли ответить. Похоже, она поверила.
— Вы мой герой, — пробормотала ведьма. — Спасибо!
Водитель улыбнулся, кивая головой в фуражке, блеснувшей козырьком. Как мать могла поверить, что она полдня в обычной человеческой библиотеке пропадала? Это ведь не бесценные ведьмины письмена… Видимо, Оливия сильно устала или отвлеклась на другие дела. В любом случае Бринн не грозили разборки по прибытии домой, и можно вздохнуть с облегчением. Машина въехала во двор, и, попрощавшись с добрым дядькой, Бринн поторопилась к особняку.
В этот раз не нужно незаметно красться, и она спокойно вошла в гостиную, никого не обнаружив. Очевидно, прислугу уже отпустили отдыхать, а мама была наверху. Бринн поднималась по ступенькам, когда услышала голос Оливии, говорившей с кем-то по телефону. Хозяйка дома смеялась, и это было добрым знаком. Подойдя к кабинету отца, девушка увидела открытую дверь и заглянула внутрь. Мать положила трубку и, заметив дочь, немедленно расцвела улыбкой.
— Бри! Девочка моя… — Оливия подошла к ней и обняла.
— Мам, как я рада тебя видеть! — Бринн тепло прижалась к ее плечу, вдыхая аромат давно знакомых и любимых духов.
— Думаю, Николя вчера сказал более чем достаточно, поэтому не будем отвлекаться на грустные моменты.
— Да, — вздохнула Бринн. — Совершенно верно.
Оливия в своем репертуаре. Хотя в чем-то она права. К чему повторять одно и то же?
— Сейчас только десятый час, мы еще успеем посекретничать. — Оливия отстранилась от дочери и с довольным видом поманила ее из кабинета, веля идти следом.
— Посекретничать? — встрепенулась Бринн.
Что-то подсказывало ведьме, что вовсе не о мумиях и древних горшках мать собиралась с ней говорить. Но отступать было поздно. Девушка прошла в собственную комнату, куда уже умудрилась войти Оливия. Мать включила ночник на тумбочке, мечтательно вздохнула, блаженно растянулась на краю постели и, похлопывая ладонью по одеялу, пригласила дочь устраиваться рядом. Бринн скинула с ног балетки и присоединилась к матери. Сложила руки на груди, будто покойница, и велела:
— Говори.
Оливия покосилась на дочь, затем повернулась набок и возмущенно проворчала:
— Ты еще крест в руках зажми. Ну ты даешь!
— А мне так удобно, — буркнула ведьма, мысленно сетуя на глупые суеверия.
— Не буду говорить, что мне жаль, Бри, — мать принялась перебирать золотистые пряди волос дочери, — на самом деле я так счастлива.
— Счастлива? — переспросила удивленно Бринн. — Отчего?
— Мне так хотелось дождаться того времени, когда мы будем вот так лежать и говорить об этом. Это удивительно!
Бринн скептически поглядела на восторженную мать. И чему радуется? Иногда хорошее настроение домочадцев пугало ее еще больше скандалов и зловещей тишины.
— Моей дочери впервые понравился парень. Возможно, она даже влюблена. — Оливия шутливо ущипнула дочь за бок.
Бринн отодвинулась, спасаясь за подушками. Влюбилась? Что за фантазия у ее матери? Она только и сказала, что просто начала встречаться. Спокойствие, только спокойствие… Раз уж договорились играть, то несите «Оскара», черт возьми!
— Бри! — голос матери вернул с небес на землю.
— Мм?
— Как это случилось? Когда ты почувствовала это? — жарко прошептала Оливия.
«Это»? Желание прикончить Даррелла? Так почти сразу, когда его самонадеянное лицо увидела и эти глаза, волнительно-серые, с такими темными крапинками…
— Глаза у него волшебные, — прошептала Бринн, сама себе удивляясь.
— Какая прелесть! — тихо вздохнула мать.
Вновь подбираясь к дочери ближе, она подперла голову рукой и продолжила мечтать:
— А этот поцелуй? Первый! О боже! Я помню свой…
Оливия забавно хихикнула и умолкла, видимо, приличного там было мало. Бринн покосилась на мать, но смолчала. Поцелуй? Она могла утверждать что угодно и даже спорить. Но мысленно призналась себе, что поцелуй ей понравился. И то, как Эйден держал ее за руку, и его голос. Она злилась, но скорее от собственных чувств, а не на самого Даррелла.
Он четко дал понять, что просто намерен отделаться от внимания журналистов и дать этой новости стать «историей», забытой и никому не нужной. Значит, ей надлежит быть стойкой и не позволять себе соблазниться невозможным. На кону вся ее жизнь и ее будущее. Разве могла рисковать им ради призрачной влюбленности? Не стоит обольщаться. Это просто игра, а в чувствах она так наивна. И никогда Даррелл об этом не узнает. В этом ведьма себе поклялась.
— А давай мы с тобой покупками займемся? — заговорщицки подмигнула мать. — Столько всего нужно.
— Мам! — Бринн села на кровати, обнимая разноцветную подушку.
— Никаких «мам»! Нужно полностью обновить твой гардероб.
— У меня есть все необходимое, — возразила девушка.
— Никогда не бывает всего необходимого, — мотнула головой Оливия. — Так что решено.
От этих слов Бринн почувствовала, как завибрировала тумбочка у кровати. Библиотеки ей вполне хватило, только бы все не испортить.
— Мам, мне завтра нужно рано вставать, — устало вздохнула девушка, и Оливия нехотя поднялась, оставляя дочь одну.
ГЛАВА 30
Некоторое время Бринн раздумывала, потом вытащила из-под подушки книгу Пальмистрии. Лежа, подняла ее над собой и опять приложила ладонь к блестящему оттиску. Каждый палец так удобно ложился, повторяя руку прабабушки. Бринн улыбнулась. Вот бы узнать ее лично. Сколько можно было бы выведать интересного.
— Зачем здесь эта ладонь? — Девушка бережно провела пальцами по поверхности оттиска. — Ну зачем?
Для символичности? Пальмистрия гадала по руке, оттого и имя такое носила. Или в подобном украшении другой смысл? Бринн покосилась на часы. Почти двенадцать. Лорейн спит уже. А может, и нет. Девушка потянулась к тумбочке, взяла телефон и набрала нужный номер. Ждать пришлось долго, затем послышался сонный голос Лорейн:
— Бринн?
Как будто ведьма не знала, кто ей звонит.
— Ты не спишь? — вкрадчивым голосом уточнила внучка.
Бабушка несчастно пробормотала что-то, потом все же поинтересовалась, с чего это ей, старой женщине, покоя по ночам не дают.
— Бабуль.
— Ну?
— Ты прости меня, — тихо прошептала Бринн и замерла, ожидая приговора.
Лорейн вздохнула, сдаваясь.
— Цела?
— Да.
— Я про книгу, — поддразнила ее бабушка.
— И книга цела, — буркнула внучка.
Но было странным то, что Лорейн находилась в достаточно добром расположении духа. Это настораживало и даже пугало. Скорее бы выходные и увидеться лично. Но почему не злилась? Мучаясь предчувствием, Бринн все же спросила о том, что еще не давало ей покоя:
— А ты не знаешь, была твоя мама знакома с семьей Дарреллов или нет?
— Не была, — тут же отозвалась бабушка.
Ведь даже не подумала, а отвечает!
— А может, по-другому как-то связана с ними была? — Юная ведьма нахмурилась, продолжая пытать сонную Лорейн.
— Нет.
— Бабуль!
— Мм?
— Бабуль, я все спросить забываю. А ты знаешь, что за отпечаток руки на книге Пальмистрии?
— Знаю, — теперь более живым голосом ответила ведьма.
— И что это? Украшение? — невинно полюбопытствовала внучка.
— Нет. Печать это. Пальмистрия ее для своих особых заклинаний использовала, когда требовалась некоторая концентрация силы, — заявила Лорейн. — Печать ее в некотором роде аккумулирует.
— Печать, говоришь? — Тут до Бринн стало понемногу доходить. — Я тогда о Даррелле речь вела, поэтому и вышло все так?
— Верно! — подтвердила Лорейн.
Так вот почему бабушка тогда разволновалась. Бринн со стоном упала на одеяло, едва не выпуская телефон.
— И зачем такую важную печать на обложку крепить? — возмутилась она. — Зачем, спрашивается? Чтобы невинные люди в такие неприятности влипали?
— Если бы «невинные люди» руки свои не распускали, так и неприятностей бы не случалось! — съязвила в ответ Лорейн. — Вот оказалась бы в болоте и лягушек бы пересчитывала!
— Прости. — Бринн судорожно вздохнула. — Мне жаль, что не удержалась и стащила ее. Но было так соблазнительно.
— Знаю, — хмыкнула Лорейн. — Сама не раз утаскивала ее у матери.
— Правда?
— Правда. Кстати, Оливия хвасталась, что ты к своему парню на побережье сбежала. Удалось очаровать Эйдена? — Лорейн неожиданно хрустнула яблоком. — Отлично! Там, глядишь, по-настоящему влюбишься, свадьбу сыграем, и помру спокойно.
— Никогда! — возмутилась Бринн.
— Я себе уже гроб приглядела, — продолжила говорить Лорейн. — С белым итальянским кружевом.
— Бабуль!
— Сама своей судьбой распоряжайся и не торопись с решением, — с участием отозвалась ведьма. — Не страшись довериться новому, Бринн. Поверь, в мире смертных не меньше магии, и она порой сильнее нашей. Уж это жизнью проверено.
— Я не собираюсь за него замуж! — еще сильнее возмутилась Бринн. — Мы просто договорились подыграть друг другу.
— Мы с твоим дедом тоже как-то договорились… Так и Николя появился. Завтра чтоб книгу в сундук вернула! — проворчала Лорейн и отключила телефон.
Затем прислонилась к спинке дивана и закрыла глаза, размышляя. Миррайн не получит ее внучку. При всем уважении — Бринн будет несчастлива под ее опекой. И не раз пожалеет о сделанном выборе. Возможно, в чем-то здесь вина Лорейн, ведь и сама когда-то выбрала мир людей и семью.
Бринн выросла в этом мире, наслаждалась всеми его красками. Сделай его черно-белым, и внучка погаснет, как свеча. Именно так думала Лорейн. А Эйден Даррелл — достойный человек. С ним Бринн сможет обрести свое счастье и быть в безопасности. В этом ведьма была уверена. Малышка интересовалась, кто же он? Конеч