— Подождите, айя. Я как будто что-то слышал. Но конечно, появились новые слуги, — он снова принюхался и бодро ей улыбнулся, — ни о чем не беспокойтесь.
Собственно, она и не собиралась. Теперь, возможно, начнет беспокоиться.
— Айт Кайнир, экономка упоминала, что она приносила присягу, из-за которой не сможет мне навредить. Что это значит?
— Все люди Манша присягали Даниру. Когда всё определилось и он остался единственным наследником. А он присягал Маншу. Если присягали Даниру — не смогут вредить вам. Вы с ним одно в данном случае.
— Она не может меня отравить, столкнуть с лестницы, зарезать ножом?
— Не может. Какие ужасы вы говорите, моя айя, — он разглядывал её исподлобья. — Вас чем-то беспокоит айя Орна?
— Абсолютно ничем. Я лишь хотела понять смысл присяги. Тот повар…
— Помощник повара, — поправил Кайнир. — Он тут недавно. Он не присягал. И потом, поймите, айя, польза и вред — понятия скользкие. Вам может навредить и айя Орна, но яд в вашу еду она не добавит. И с лестницы не столкнёт.
— Я поняла, — кивнула Катя.
Да, она поняла, что всё сложно.
— Данир приказал позаботиться о его детях, — сказал Кайнир. — Хотя есть владетели, которые изгоняют семьи своих преступников.
Вот, у этого несчастного ещё и дети…
— Есть вещи, которые не прощают. Все знают об этом. Если сделан неверный выбор, винить следует себя, — добавил Кайнир. — Не хотел бы я жить там, где каждый преступник рассчитывает избежать наказания!
— Разве не все преступники на это рассчитывают?
— Гм, — волк пожал плечами. — Все, наверное. Мы рискуем запутаться в словах, айя Катерина, но в этом деле всё было очевидно. И даже суд Великой Матери не помог бы. Данир и не согласился бы. Это ему опасно, вы уже поняли, да? Я не могу быстро заживить его рану, но делаю всё, чтобы она не усугублялась. Теперь в Манше попросят суда богини лишь при следующем владетеле.
— Я поняла. А кто ещё может овеществлять такой суд, айт Кайнир? Я просто хочу знать. Я слишком необразованная, как оказалось.
— Любой владетель, имеющий родовые артефакты, моя айя. Здесь и сейчас только Данир.
— И владетель всегда может отказаться от суда?
— Да, это на его усмотрение. Впрочем, в одном случае он не может отказаться: если обвинение выдвинуто против него самого. Не думаю, что тут возможно нечто подобное, — он распахнул перед Катей дверь, потому что они уже пришли.
Она поблагодарила и прошла в зал первой.
Всё тот же зал. Знакомые лица — да, она уже узнала многих. Айя Орна впереди, нарядная и бледная. Данир-волк стоял с ней рядом, большой, мохнатый, слегка расставив мощные лапы. Катя подошла, положила руку ему на загривок. Данир повернул голову, лизнул её в ладонь.
— Что мне делать? — шепнула она.
Данир фыркнул и мотнул головой, словно показывая себе за спину. Ну понятно, надо «встать за его плечом». Кайнир остановился позади, подсказал тихо:
— Просто молча наклоняйте голову, моя айя.
Экономка холодно усмехнулась, тоже услышав подсказку. Конечно, запрашивать инструкции следовало за дверью.
Гости как раз появились в дверях, широко распахнутых: сначала двое мужчин, они поклонились и посторонились, пропуская молоденькую девушку в ярко-красном плаще. Катя почему-то сразу заметила, что у той плащ был подбит светлым, серебристо-серым мехом — не чёрным, как Катин. А сама гостья была чем-то похожа на неё — примерно такого же роста и сложения, и цвет волос, может быть, лишь чуть темнее.
Две похожие женщины в похожей одежде. Нет, черты у Заниты были, конечно, другие, Кате сразу показалось, что та неуловимо напоминает Алёнушку из фильма «Морозко», и голосок у неё оказался такой же тонкий и нежный — в фильме этот момент казался забавным, ведь в жизни люди так не разговаривают.
— Айя Катерина Саверин, от имени моего короля приветствую тебя и желаю крепкого здоровья и хорошей охоты! — торжественно сказала гостья.
Катя не удержалась от улыбки и молча наклонила голову — как и было велено. Хотя странно, ведь обратились непосредственно к ней, и — молчать?..
Данир фыркнул, кося на неё взглядом. Конечно, про охоту тоже весело.
Занита взяла у одного из сопровождающих плоскую прямоугольную шкатулку и протянула её Кате.
— Это привет от моего короля.
Катя взяла шкатулку и любезно улыбнулась. Ладно уж, молчать так молчать, хоть и ощущения от этого самые глупые. Даниру эта «дева в красном» ничего не сказала, не пожелала ни здоровья, ни охоты, зато протянула руку и коснулась его. И Данир тоже лизнул её руку, как недавно Катину. И Катя вдруг поняла, что охотно двинула бы его по голове вот этой самой шкатулкой…
Нет, конечно, на самом деле бить бы не стала. Это уже чересчур. Но захотелось. И почти сразу она ощутила, как на ней скрестились взгляды — и «своих», и некоторые гости тоже посмотрели, и айя Орна — с той же усмешкой. Что не так?
Она ещё раз любезно улыбнулась и повернулась к Кайниру, тот сразу подал ей руку, отвёл в сторону. Тем более что вниманием Зариты уже завладели кастелян и ещё кто-то из мужчин, и айя Орна, наконец, тоже обняла её и быстро что-то сказала. Тут Данир рявкнул, всё стихло, и толпа вслед за ним направилась в сторону бокового коридора — экономка с дочкой шли рядом.
— Проводить вас наверх, айя Катерина?
— Да, пожалуйста. Кстати — что не так?!
Ей хотелось узнать, что в шкатулке, но ещё больше — получить ответ на вопрос. А также почему вся эта комедия закончилась тем, что ей надо отправляться наверх, в то время как остальным — в другую сторону?
Хотя, конечно: встань за моим плечом, не зная броду не суйся в воду…
— Всё хорошо, моя айя. Всё прекрасно, — заулыбался волк. — Так и должно быть…
Заметив ещё одну боковую дверь, она затащила Кайнира туда — в небольшую комнату со столом и скамейками.
— Объясните, в чем дело? Что произошло? Что прекрасно и что так и должно быть?
— Вы не поняли? — искренне удивится Кайнир. — Простите. Я думал, что всё ясно. Вы, жена айта, показали своё отношение к его сближению с другой волчицей. Все увидели.
— Все увидели? Что увидели? Какое ещё сближение?!
Не вовремя вбежала Турей с подносом, поставила его перед Катей. Опять чайник и чашки.
— Простите, айт! А вы, айя, выпейте-ка горячего и прекратите волноваться! — она посмотрела выразительно и принялась разливать.
Дала понять, что она на страже, ну конечно.
— Спасибо, Турей — Катя взяла чашку и махнула, прося служанку удалиться. — Так что там все увидели? И про сближение.
— Я тут, моя айя, — напомнила Турей, исчезая за дверью.
Её айя сверлила взглядом Кайнира.
— Не сближение, конечно, что вы, — смешался тот, но опять заулыбался, — дружеское приветствие, я бы сказал. Но вы показали отношение. Данир доволен. Любой на его месте… Что все увидели? Не то чтобы увидели, конечно. Ощутили. Ваши чувства, их запах. Например, на меня так и плеснуло вашей ревностью и негодованием. Это правильно. Так и должно быть. И Даниру приятно. И ему проще отказать. Когда своя волчица против, то отказ понятен. Все в Веллекалене с сочувствием отнесутся. Мало я знаю волков, которые рискнут пренебречь ревностью своей волчицы! — он хохотнул. — Так что и приказ короля тут побоку. Вот когда своей всё равно, тогда дело другое, конечно…
— Погодите, — Катя жестом его прервала. — Я не понимаю. Какой приказ короля?
— Рекомендация, точнее. Просьба короля, айя! — заюлил Кайнир. — Вам подарок, за разрешение, ну вы поняли. Это старый обычай, не обижайтесь, прошу. Всего лишь попытка. Вы её пресекли…
Катя открыла шкатулку — там была аккуратно уложена очень длинная, больше метра, золотисто-белая жемчужная нить с золотыми застёжками на концах.
— Я правильно поняла, что король прислал любовницу для Данира, а жемчуг мне в качестве компенсации? Прислал знатную и замужнюю женщину? И это старый обычай? — она погладила пальцем жемчужины. — И все, кроме меня, понимали, что происходит?
— Да, айя, — волк посмотрел виновато. — Но вы же видите, что айт не… Да, обычай есть. Не для всякого случая, а вот для такого, например, когда смертное проклятье, и доказано, что женщине и потомству оно не повредит. Это королевская милость. Не считается изменой, ребенка воспитает семья матери. Но мы волки, я же говорю, к этому по-своему относимся…
— Достаточно, айт Кайнир, — попросила она, аккуратно закрывая шкатулку. — Я поняла.
— Вы же понимаете, что Данир не?.. Король не волк, не всегда может понять волка. Он знает, что такой род надо продолжать. Вот и… беспокоится…
— Я же сказала — достаточно, — круглый и, между прочим, горячий чайник удобно лёг в ладонь. — Как меня достал ваш дурдом! — Катя от души хряснула чайник в стену, посудина разбилась с мелодичным звоном.
Две чашки одна за другой прозвенели ещё мелодичнее.
Катя перевела дух, посмотрела на присмиревшего Кайнира.
— Простите, айт Кайнир. Я немного забылась. Простите, пожалуйста.
— Ничего-ничего, — он закивал ободряюще, — я понимаю. Данир, кстати, просил меня не быть слишком разговорчивым. Но вам надо понимать, я прав? Остальные чашки бить будете?
— В следующий раз, — Катя с сожалением взглянула на остатки «сервиза».
И чашки красивые, и чайник был очень даже. И так приятно, оказывается, когда это всё разлетается на осколки!
— Да, мне надо понимать, айт Кайнир. Где сейчас Данир и гости? Чем они заняты, могу я спросить?
— Будет беседа сейчас и основная встреча после заката. Надо ведь поговорить с послами, объясниться, лично. Занита понимает по-волчьи, но посланники короля — нет. Всё это недолго.
— Те двое мужчин, что вошли первые?.. Они?..
— Да, это волки, сопровождение Заниты. Зато она погостит у матери, уверен, что ради этого она и ехала. Данир дал понять, что устраивать гостям развлечения не намерен. Это все? Проводить вас наверх?
— Проводите, — разрешила она.
«Их» время после заката Данир должен тратить на беседы с послами короля. Как будто у него и так дел мало. И вот ещё: это её измену Данир ощутит по запаху. Она его измену — нет, ни за что. И ей не скажут.