ть, что теперь мы в расчёте? — усмехается он.
Наверное, его улыбка должна была меня успокоить, но вопреки логике меня начинает потряхивать. В горящем экипаже я держалась, а стоило оказаться в относительной безопасности, выдержка мне изменила.
Я всхлипываю, зрение застилают слёзы. Я одновременно пытаюсь и сдержать истерику, и отвернуться, чтобы не мешать. Надо просто потерпеть до дома, в свой спальне я смогу выплакивать пережитое, сколько душе угодно. Ещё один всхлип. Мне почти удаётся взять эмоции под контроль.
— Шелли? Всё закончилось, теперь всё хорошо.
Лучше бы он молчал! Слёзы хлынули потоком.
Я мотаю головой, пытаюсь отстраниться, но Риман не позволяет. Он притягивает меня к себе, совершенно не беспокоясь о намокающей рубашке. Разве ему не противно? Риман гладит мне по волосам, по спине, уговаривает.
Я не знаю, сколько это длилось. Я вдруг поняла, что Риман больше ничего не говорит, а я не плачу, просто стою, и он меня поддерживает.
— М? — я поднимаю голову, смотрю ему в лицо.
Риман выглядит искренне обеспокоенным:
— Как вы, Шелли?
— Спасибо.
Это мой голос звучит столь безобразно слабо?
— Шелли, потерпите немного. Я должен кое-что здесь закончить и скоро увезу вас отсюда.
— Да…
Надо же, Риман умеет быть таким уютным, заботливым.
Он отводит меня подальше от чадящего экипажа и оставляет под защитой одного из своих гвардейцев, давно заполонивших улицу. Впрочем, я не уверена, что мужчин в форме называть гвардейцами правильно. Мало ли, какой у них на самом деле статус… Я стараюсь отвлечься на что угодно, лишь бы не думать о покушении, но мысли постоянно возвращаются к одному и тому же — рядом с кронпринцем опасно.
Опасно-то опасно, но вопреки здравому смыслу уходить не хочется. Вроде бы знакомы едва-едва, а Риман каким-то чудом уже захватил моё сердце. Он стал мне дорог, важен. Как друг? Как брат? Я отчётливо осознаю, что парой нам не быть, я слишком горда, чтобы позволить своему мужчине быть не только со мной, но и с другой женщиной, а это неизбежно, ведь кронпринц не может позволить себе такую роскошь, как жениться на простой аристократке — не на принцессе или хотя бы герцогине. Не в положении Римана рисковать, ведь его положение и без меня шаткое. Буду думать о кронпринце как о друге… Почему-то на душе становится горько, а сердце колет заноза, я никак не могу отделаться от мысли, что Риман был со мной откровенен не из доверия, а из расчётливого желания получить мою преданность.
Чёрт!
Почему, когда дело доходит до мужчин, я оказываюсь совершенно недотёпистой?
— Леди? — замечает моё состояние гвардеец. Пока не узнаю как правильно, буду мысленно называть их гвардейцами кронпринца.
Хм, вроде бы в «Сбежать от чудовища» упоминалось, что есть гвардейцы, подчиняющиеся королю и есть — подчиняющиеся наследнику.
— Я в порядке.
— Ложь, — рядом возникает Риман и протягивает мне чашку. — Осторожнее, может быть горячо.
Откуда?
Я не спрашиваю, с благодарностью принимаю чай, делаю глоток. И правда горячо, но не обжигает. От чая приятно пахнет мятой и специями. На вкус слегка необычно, пряно.
Риман встаёт рядом, приобнимает за плечи. Приятно, но…
— Мне нужно дождаться первых результатов магической экспертизы, и поедем, — Риман отвечает на мой вопрос раньше, чем я задаю его вслух.
— Вы мысли читаете, ваше высочество?
Риман усмехается:
— У вас, Шелли, очень выразительное лицо.
А читает или не читает мысли, не признался. Впрочем, если и читает, пусть, мне не жалко.
Ожидание затягивается. Я неторопливо цежу по глотку, но чай всё равно заканчивается. Риман лично забирает у меня пустую чашку и передаёт гвардейцу. По ощущениям, часов у меня нет, так что могу лишь гадать, ориентируясь на чувство времени, проходит около четверти часа.
Из-за прогоревшего экипажа выходит поджарая седовласая женщина, затянутая в глухое чёрное платье. На лице женщины выделяется крупный орлиный нос. Женщина не доходит до нас трёх шагов и кланяется кронпринцу по-мужски, приложив ладонь к груди.
— Графиня, я много раз говорил, что церемонии излишни.
Женщину слова его высочества ни капли не заботят. Бросив на меня настороженный взгляд, она отвечает с резкими неприятными интонациями, будто отчитывает непутёвого сорванца:
— Вы мой государь, сир.
Эм? Чутьё подсказывает, что я не поняла смысла, скрывающегося за фразой.
Риман устало вздыхает:
— Как вам угодно, графиня. Хотя мне жаль, что вы отказываетесь принять моё к вам глубочайшее уважение. Вы что-то обнаружили?
Глава 20
Женщина, не скрываясь, выразительно переводит взгляд на меня, явно намекая, что я при разговоре лишняя, однако кронпринц считает иначе:
— Графиня, прошу, говорите при леди Шелларе свободно.
Доверие? Хм…
— Как прикажете, сир. И у стрелка, и у мага татуировки ворона. Два и три пера, соответственно. Предполагаю, что татуировки подлинные. Дать точный ответ я смогу только после детального изучения не раньше завтрашнего утра.
— Благодарю, графиня. Пожалуйста, прежде всего побеспокойтесь о своём здоровье. Можете считать, что это приказ.
— Да, сир.
Почему «сир», а не «ваше высочество»? Да ещё и в начале графиня обратилась к Риману, не «кронпринц», а «государь». Если вспомнить, что Риман спрашивал меня о короле Дашаля… Риман как раз подаёт мне руку, помогая забраться в экипаж, как две капли воды похожий на сгоревший. Поймав мой полный подозрения взгляд, Риман подмигивает.
Экипаж трогается, и меня передёргивает, хотя я стараюсь скрыть, насколько мне не по себе. Риман ничего не говоря обнимает, дарит ощущение тепла и защиты.
— Кучер…? — спрашиваю я.
— Тяжело ранен, целитель сказал, что шансы хорошие.
Я вздыхаю. Если бы я сразу вернулась домой… Несчастье произошло бы с кучером, управлявшим экипажем Римана. Мда…
Риман щёлкает пальцами, воздух наполняется светло-голубым сиянием.
— Полог тишины, — с улыбкой поясняет Риман. — Шелли, вы на удивление сообразительны. Вы догадались?
— Смутно. Вы король уничтоженного Дашаля?
— В яблочко, — Риман усмехается, но тотчас его улыбка меркнет, а взгляд становится похоронно-мрачным. — Поняв, что союзник предал, что помощи не будет и что Вигения, Каранс и Лериат не удовлетворятся признанием поражения, а устроят кровавую резню, король Дашаля использовал родовой артефакт и призвал Призрачный флот. Сотни павших кораблей восстали в середине ночи. Они возникали прямо на улицах, скользили по воздуху, как по воде. К рассвету Призрачный флот перенёс всех дашальцев на острова Окраинного архипелага и исчез. Король заплатил за призыв своей жизнью, он исполнил свой долг, спас свой народ от истребления.
— Ох…
— Наследник был казнён победителями, прямая линия оборвалась. Корону и скипетр могла бы унаследовать мама, но вы знаете, Шелли, она заперта в монастыре, надёжно охраняется, до неё не добраться. Дашальцы обратились ко мне. Королевские регалии меня приняли. Шелли?
— Ваше высочество, не поймите меня неправильно, но… зачем им понадобилось искать вас, отдавать вам власть? Разве не проще сменить династию?
— Каждый дашалец в день своего совершеннолетия приносит магическую клятву верности.
— Ясно…
— Дашальцы нашли для меня хорошего учителя, именно он посоветовал мне не расставаться с бутылкой и стать бесполезным идиотом. Каранс и Вигения опасаются реакции соседей, поэтому идут «мягким» путём. Не убили, а попытались свести с ума…
— Ваша скверная репутация ваша защита, — это я давно уже поняла.
— Верно.
— Но теперь на вас напали. И это было покушение не на рассудок, а на жизнь.
— Знаешь, как выглядит война для любого правителя? Это стремительно пустеющая казна. Солдат нужно кормить, лечить, обеспечивать боеприпасами. Я основал торговую компанию, вожу из Солнечной империи специи, шелка, некоторые украшения и прочую роскошь. Деньги в основном уходят на поддержку дашальцев и строительство военного флота.
— Оу…
— Истинное положение дел знает лишь очень узкий круг моих приближённых. Для всех моя компания ничем не примечательная, посредственная. «Вороны» с двумя-тремя перьями — это мусор, которому покушение на кронпринца никогда не доверят. Ха, уверен, меня заказали как купца конкуренты!
— И чему вы радуетесь?
— Шелли, разве вы не думаете, что они захотят избежать отправки на рудники любой ценой и не сочтут, что подарить мне пару-тройку кораблей это обременительно?
Риман собирается отжать у заказчиков покушения немалую сумму? Какая прелесть! С каждой минутой Риман нравится мне всё больше.
— Ваше высочество, вы не считаете, что сегодня я узнала много лишнего?
— Я смирился, Шелли. Вы изначально знали много лишнего. Шелли, я обещаю, пока вы со мной, я не причиню вам вреда.
Экипаж останавливается, кучер открывает дверцу.
Риман на глазах преображается.
Выражение лица становится беспросветно тупым, Риман дёргает рубашку за ворот, перекашивает его. И в довершение Риман достаёт из-под сидения початую бутылку, Вина осталось на самом донышке. Вывалившись на мостовую, Риман едва удерживается на ногах, протягивает руку. Предполагается, что помогает выйти, а получается, что задирает ладонь чуть ли мне не в нос.
— Др-рогая-а-а… Кажется, я потря-ал камзол, — во всю мощь лёгких оповещает он улицу.
Я поправляю на плече накидку, чтобы скрыть книги и яйцо, беру его высочество за запястье и тяну вниз. Риман не сопротивляется, без происшествий позволяет мне спуститься на мостовую.
— Спасибо.
— Др-ргая! П-почему нас не встречают? Лорд Зеер меня не уважа-ает?
Улица только выглядит безлюдной. Я замечаю движение штор в окнах ближайших особняков. Из-за угла соседнего здания выглядывает любопытная служанка. Риман тоже замечает, что собрал достаточно внимания, он делает два нетвёрдых шага от экипажа, похоже, из расчёта, чтобы его лучше видели зрители с верхних этажей. И прикладывается к бутылке. Делает вид, что пьёт, а сам проливает остатки на рубашку, от чего на белоснежной ткани расползается багряное пятно.